Рейтинг:  4 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда не активна
 

«Побывав в одной из школ, я спросил подростков: «Знаете ли вы,

кто такой Брежнев?» Они мне ответили: «Не знаем». Затем я

спросил, кто такой Горбачёв? Они тоже не знают. Я им сказал:

«Молодцы!»

(Из выступления президента Узбекистана Ислама Каримова в парламенте)

gfhffgyudfdfudfyhduyfudf (На фото Совет атаманов Сибирского Казачьего Войска).


Сегодня, в определённых, околонаучных и провластных кругах принято считать хорошим тоном не только огульное охаивание 70-летнего советского периода, но и всей истории Государства Российского. Особенно проявляется это в бывших братских, а ныне, зачастую, откровенно враждебных России республиках Временного зарубежья. Новоиспечённые князьки и ханчики, которые неожиданно свалившийся на них суверенитет восприняли – как независимость от Москвы, а не как результат умело организованного сионофашизмом развала единого государства и подобострастно лизоблюдствующие им недобросовестные политики и исследователи используют историю для привития молодёжи среднеазиатских республик скрытой ненависти к России и всему русскому, особенно казачеству. Зачастую такая ненависть возводится в ранг государственной политики.

Так, упомянутый Каримов, выступая на одной из сессий парламента, заявил, что: «Тень СССР, которая продолжает давлеть над некоторыми членами узбекского общества и есть причина всё ещё имеющихся у страны проблем».

О многовековой борьбе с российскими казаками за свою национальную независимость часто упоминают казахские политики, умалчивая о том, что именно казаки трижды спасали киргиз-кайсаков от неминуемого полного уничтожения, в том числе и от междоусобицы, развязанной казахскими ханами, и от истребления воинственными джунгарами. И чтобы стереть это в памяти молодёжи, из Казахстана вытеснены более 4-х миллионов русских. Сегодня процесс деруссификации республики принял новые, скрытые формы. Выдавливание славян перепоручено так называемым национально-культурным центрам, русским коллаборационистам и чиновникам средней руки.

В одностороннем порядке расторг договор о праве на двойное гражданство «великий сердар всего туркменского народа» и сто тысяч ещё не выехавших в Россию русских в один миг стали людьми второго сорта и врагами независимой Туркмении. Не замечен пока в уважительном отношении к русским и преемник Туркменбаши.

gvhvhgvhgv (С духовным наставником отцом Глебом).

Не вспоминают сегодня таджики, побирающиеся на российских вокзалах о 20 тысячах русских, вырезанных в Душанбе после объявления суверенитета.

Даже киргизы, доказавшие свою несостоятельность к независимости внешним долгом в размере восьми годовых бюджетов, в дни тюльпанового переворота 2005 года и силового передела власти в апреле 2010-го, одним из главных виновников своего нищенского существования объявили русский народ.

Все новые учебники по истории, издаваемые во Временном зарубежье, период освоения Казахстана и Средней Азии преподносится – как долгие годы унижений, страха и невзгод под деспотичным игом России. И вот уже учёный с мировым именем Сейдахмет Куттыкадам (получивший, кстати, бесплатно прекрасное образование в Московском Государственном университете), на страницах оппозиционной Назар-баеву газеты «Начнём с понедельника» заявляет:

«К середине Х1Х века часть улусов Младшего и Среднего жузов уже входила в состав Российской Империи. Поэтому русские войска начали наступление на оставшуюся часть Казахстана, причём с двух сторон: с северо-запада и со стороны Оренбурга. В том же году группой войск была взята Ак-мечеть (ныне город Кызыл-Орда) и названа Перовском в честь оребургского генерал-губернатора. Построена Сырдарьинская линия (казачья) В 1854 году группа войск завоевала Семиречье и на месте зимовки одного из родов племени Дулат, под названием Алматы, построила крепость Верный».

Если псевдонаучность казахских историков хоть как-то можно понять и объяснить их национальным менталитетом, заказом антирусской правящей элиты, пробелами в образовании и предвзятостью, то ненависть к своим соотечественникам славянских историков и общественных деятелей, их агрессивную и злобную ненависть к России и всему русскому можно охарактеризовать только одним словом коллаборационизм.

Вот уже полтора десятка лет на место главного коллаборациониста претендует отъявленный руссоненавистник «историк» Юрий Прохоров. Такие его статьи, как «Похвальное слово кочевникам» и другие заказные «труды» – образец враждебности к «русским завоевателям».

Особой ненавистью у этого «летописца» пользуются казаки, «силой поработившие мирных кочевников». А легендарный и любимый всеми русскими атаман Ермак Прохоровым приравнивается к бандиту с большой дороги, который для собственного спасения и прощения от Государя загубил тысячи кыпчаков (силами своего пятисотенного отряда?).

Однако, когда того требует ситуация, коллаборационисты вмиг меняют политическую тональность. И тогда русские из «захватчиков и колонизаторов» превращаются в лучших друзей и… даже близких родственников, а то и единоверцев казахам, киргизам, узбекам и далее по списку.

Вот предвыборная агитационная листовка сторонников и единомышленников президента Назар-бая, выпущенная 2-миллионным тиражом и подписанная так называемыми атаманами «атаманами»: «Всея Казахстана» Захаровым, «Степного края» Михайловским, «Семиреченского казачьего войска» Овсянниковым. Без зазрения совести эти ряженые утверждают, что мать казачьего генерала Корнилова была казашкой.

kjkhkhjkhu ( Открытие памятника Ермаку).

Нет, господа бывшие соотечественники!

30 (18) августа 1870 года матерью Лавра Георгиевича Корнилова стала потомственная казачка из города Усть-Каменогорска Прасковья Ильинична Хлыновская! И корни её фамилии искать нужно не у киргиз-кайсаков, а среди пленных поляков, которые добровольно вступили в российское казачье сословие.

Антирусская позиция бывшего русского Проханова находит широкую поддержку и у некоторых его россиянских сторонников. В очередной раз пришлось в этом убедиться 19 сентября 2006 года в провинциальном алтайском городке Змеиногорске, на открытии памятника легендарному казачьему атаману Ермаку. Этот памятник первоначально находился в городе Ермаке (ныне переименован Назар-баем в Аксу), но в 91-м, в порыве дикой ненависти к русским казакам, был разрушен казахскими вандалами. Но казаки спасли останки монумента, вывезли в Россию и с помощью населения восстановили.

В день открытия, прямо на торжественном митинге, один из высокопоставленных городских чиновников назвал всех казаков бандитами только по факту их происхождения. И сотни казаков, приехавших на торжества со всей Сибири…

Утёрлись!

Кстати, чиновник этот не отказался от награждения казачьим крестом и от участия в атаманской обедне.

Именно тогда, на празднике, как отдельная статья, была задумана первая глава этой работы, посвящённая легендарному покорителю Сибири атаману Ермаку Тимофеевичу.

Написана она была не для Юрия Прохорова и ему подобных иуд. Ведь эти люди, имея неплохое образование (как правило, полученное в лучших российских университетах) преднамеренно, по заказу лютых ненавистников нашего Отечества, перевирают историю.

Статья была написана для читателей, которых всевозможные Прохоровы вводят в заблуждение. Поэтому и подобраны в ней доступные для сведения каждого факты, которые при желании можно легко проверить, но невозможно опровергнуть.

Есть и ещё одна важная причина, заставившая засесть за изучение музейных и архивных материалов по казачьей тематике.

После Беловежского позора 1991 года за пределами России, в Казахстане остались частично Уральское (Яицкое), Оренбургское, Сибирское и полностью Семиреченское казачьи войска. С тех самых пор подавляющее большинство исследователей истории казачества ограничивают себя новыми, искусственно созданными государственными рубежами, предусмотрительно умалчивая о том, что насильственно разделённый русский народ и казачество, – как составная его часть, – по всем международным нормам имеют право на объединение. И каждая правдивая строка, написанная на основе документальных исследований истории российского казачества, приближает всех нас к этому дню!

Да здравствует триединый русский народ: Великороссы, Малороссы, Белороссы!

Слава России!

Изучение истории России неразрывно связано с анализом социально-экономического положения отдельных народов и сословий, а также с особенностями развития отдельных регионов. В этом плане известный интерес представляет исследование окраин Руси, которые были заселены и освоены казаками.

Противоречивость социального положения, своеобразие феодальных отношений, особое землепользование, роль в освоении новых земель, – всё это вызывает большой интерес у исследователей. Поэтому, историография казачества занимает особое место в российской исторической науке.

К сожалению, в дореволюционной и в советской истории недостаточно специальных исследований, посвящённых проблемам социально-экономических отношений в Сибирском казачьем войске, несмотря на то, что оно сыграло главенствующую роль в присоединении к России Сибири и Казахстана. Являясь пионером освоения порубежных земель, это войско на своих плечах вынесло все тяготы и невзгоды первопроходцев и положило начало хозяйственному и культурному общению русского народа с народами Западной и Восточной Сибири и Казахстана.

Сибирское казачество, являясь орудием колонизационной политики России, само подвергалось жесточайшей эксплуатации со стороны государства.

К изучению феномена сибирского казачества обращались многие российские исследователи: И. Завалишввили («Описание Западной Сибири» т.2, м.1862 г.); П. А. Соловцов («Историческое обозрение Сибири ХУ1 – ХУ111 веков». СПб, 1906 г.); П.М. Головачёв («Сибирь в Екатериновской комиссии» М, 1906 г. и «Очерки заселения Сибири» СПб, 1906 г.); Буцинский П. Н. («Заселение Сибири и быт её первых населенцев» Харьков, 1899 г.); В. К. Андреевич («Сибирь в Х1Х веке» СПб, 1889 г.); М. Красовский («Область сибирских киргиз» СПб, 1818 г.); Г. Ф. Миллер («История Сибири» т.1, м, 1937 г.); П. Небельсон («Покорение Сибири» ч. 2. СПб, 1854 г.); Ф. Усов («Статистическое описание Сибирского казачьего войска» СПб, 1879 г.) и др. Эти труды не могут оставаться без внимания исследователей Сибирского казачьего войска. Однако, в указанных трудах, несмотря на их неоценимость, как правило, даются общие сведения, не всегда позволяющие проследить социально-экономические изменения в казачьей среде. Историографические труды периода реформ конца Х1Х века также далеки от социально-экономической истории.

Наиболее ранней из опубликованных трудов является работа Ф. Усова, где авто, писавший по заданию Управления казачьих войск, приводит объёмный статистический материал о службе казаков, их хозяйстве, быте, войсковых капиталах, преступности и т. д. за 1875 – 1877 годы. Однако автор, приводя большое количество сведений и фактов, не пытается анализировать их.

Вышедшая в свет в 1891 в работа Н. Г. Путинцева представляет собой хорошо подобранный хронологический перечень фактов из истории Сибирского казачьего войска.

В 1902 году в Санкт-Петербурге был издан многотомный труд «Столетие Военного министерства», Х1 том которого посвящён казачьим войскам России. Авторы тома – офицеры Управления казачьих войск, обращая главное внимание на законодательство, также не затрагивают ни общественных, ни социальных вопросов.

Казачий офицер, а затем генерал Г. Е. Катанаев на основании многочисленных фактов и довольно полного изучения «Штата», в своём труде доказал, что Сибирское казачье войско, несмотря на тяготы службы, всегда было верно России, в отличие от казачьих вольниц ХУ1, ХУ11, ХУ111 веков, которые зачастую действовали в разрез требованиям правительства. Катанаев считал, что верность эта – следствие внимания к Сибирским казакам со стороны властей, волею которых войско и было создано.

В советской историографии, в трудах С. В. Бахрушина, В. И. Шункова, З. Н. Бояршинова, Е. Бекмарханова также есть упоминания о штатах Сибирского казачьего войска, быте казаков, их хозяйствах. Но подробного анализа социально-экономических проблем явно недостаёт. Кроме того, эти исследования велись по социалистической методологии, с классовых позиций.

Приведённые выше труды демонстрируют некую односторонность в освещении роли Сибирского казачества и подтверждают необходимость постановки вопроса о подробном изучении социально-экономических проблем, в частности, исследования обстоятельств и фактов, связанных с особенностями образования Сибирского казачьего войска и тяжёлого экономического положения, в котором оно находилось с ХУ1 до первой четверти Х1Х века, а также роли Сибирского казачества в процессах хозяйственного и культурного общения с народами российских окраин, особенно с казахами.

Настоящая статья – попытка осветить происхождение Сибирского казачьего войска, динамику его становления, социальные источники формирования. Без понимания этого невозможно понять положения, в котором находилось уникальное военно-служилое сословие в России и его роль в строительстве Российского Государства.

Кроме того, без подробного и всестороннего изучения истории Сибирского казачества, невозможно выбрать пути его современного возрождения и становления.

Атаман Ермак

Когда заходит речь о присоединении к России Сибири, первое, что вспоминается, конечно же, 1581 год, в котором легендарный казачий атаман Ермак со своею славною дружиной перешагнул Каменный пояс и двинулся на Восток к Иртышу. Уже в самом начале этого похода казачий отряд, численностью 500 человек наголову разбил на реке Чусовой войско мурзы Бегулия. Именно Ермаковская вольница стала основоположницей Сибирского казачьего войска, старшинство которого установлено с 5 декабря 1582 года. В этот день посланец Ермака атаман Иван Кольцо доложил царю Иоанну Грозному о покорении Сибири. За это дружина Ермака получила монаршее прощение и стала именоваться Царской служилой ратью.

Земли, расположенные восточнее Уральских гор, всегда привлекали пристальное внимание русских. Новгородцы-ушкуйники ещё в Х1У веке принесли на Русь полуфантастические сведения о «человецаах, незнаемых в Восточной стране».

С конца ХУ века русское правительство установило дипломатические отношения с тюменским ханом, а в середине ХУ1 века были налажены прочные двусторонние связи с правителями Сибирского ханства Едигеем и Бекбулатом. В 1555 году Сибирь добровольно вошла в состав России.

Документально установлено, что первые организованные русские поселенцы начали проникать в Сибирь ещё в 1578 году. Этому способствовало стремление Правительства найти постоянные источники пушнины, составлявшей в то время немалую долю доходной части казны и высоко ценившейся на внешнем и внутреннем рынках.

Будучи полностью поглощённым ведением Ливонской войны и отражением набегов крымского хана, царь Иоан 1У Грозный своею грамотой предписал богатейшим уральским предпринимателям-старообрядцам, купцам Строгановым «строить и укреплять своими людьми оборонительные сооружения на восточных рубежах государства».

В 1563 году территория Сибирского ханства была захвачена бухарским чингисидом ханом Кучумом, который основал свою столицу в городке Кашлыке (Сибири, Искере). Летом 1563 года начались открытые враждебные против России действия Кучума – набеги на вотчины Строгановых.

Правительство Иоана 1У 30 мая 1574 года направило Строгановым жалованную грамоту, закреплявшую за ними земли по восточным склонам Урала и обязывающую поставить в новом районе крепости, собирать походы против сибирского хана, используя для этих целей казаков и отряды, набранные из жителей Строгановских вотчин. И дружина Ермака, по времени и действию, удачно вписалась в общую политическую картину страны и вошла в историю России – как героическая эпопея покорения Сибири и создания Сибирского казачьего войска.

Учёные и сейчас задаются вопросом, – в каком отношении друг к другу в момент присоединения Сибири находились три основные действующие силы:

- Московское правительство Ивана Грозного;

- пермские вотчины промышленников Строгановых;

- казачья дружина атамана Ермака;

кто из них был инициатором похода?

Летописи и другие исторические источники утверждают. Что после более чем десятилетнего «промысла» на Волге – нападений на ногайцев, купцов, промышленников (не обижая при этом бедный люд), Ермак со своею дружиной, укрываясь от ногайцев и карателей Ивана Грозного, принял приглашение Строгановых и ушёл в их владения за Каменный пояс.

Известно, что во времена своей Волжской эпопеи, дружина Ермака участвовала в знаменитом набеге на столицу ногайцев г. Сарайчик (бывшая Гурьевская, а ныне Атырауская область Казахстана), но в документах той поры, упоминающих Ивана Кольцо, Митрия Бритоусова и других волжских атаманов, имени Ермака нет. Нет его и в списках разбойников, осуждённых на смертную казнь. Очевидно, Ермак на голову превосходил дипломатическими способностями своих товарищей по ремеслу: прямых столкновений с царскими интересами избегал, а в рискованных предприятиях умел оставаться в тени. Этим, видимо, и объясняется уход с Волги возглавляемой им дружины.

Ещё гремели над Волгой слова Ивана Грозного: «Мы на тех казаков волжских, на Митю Бритоусова и Ивана Юрьева (Кольцо) опалу свою положили, казнить их велели…», а Ермак уже пребывал далеко – в Чусовских городках, строил новые военные укрепления. При этом в соответствии с Грамотой, полученной от богатых промышленников Строгановых, состоял у них на службе.

В августе 1581 года Строганов приказал Ермаку готовиться в путь. Нужно было ещё до снега поставить городок в самом верхнем течении реки Чусовой.

1 сентября 1581 года возглавляемая Ермаком дружина численностью чуть более пятисот казаков, на стругах, гружённых продовольствием, боеприпасами, огнестрельным и холодным оружием, двинулась по Чусовой.

Так начался знаменитый Сибирский поход казаков.

Наконец-то опальный атаман смог вздохнуть свободно! Из наёмника он вновь превратился в полновластного, – как на Волге, – атамана, опытного и решительного военноначальника, умеющего обуздать своенравную казачью вольницу.

Путь по рекам Чусовой и Серебрянке был относительно спокойным. К заморозкам дружина дошла до речки Кукуя, притока Серебрянки. Здесь атаман приказал поставить Кукуй – городок, в котором казаки и зазимовали.

Многим казалось, что во время этой зимовки Ермак бездействует. Но именно тогда в душе его шла сильнейшая внутренняя борьба, превращавшая банального наёмника в народного героя, пламенного патриота свое Родины. В сферу размышлений атамана попадали новые, несоизмеримо большего масштаба понятия, такие как Русь, Сибирь, судьбы русского народа. Чтобы охватить их, нужно было духовно вырасти и измениться самому…

Из бесед с местным населением-манси, атаман сделал вывод, что огромное по территории ханство Кучума непрочно и, вероятно, здесь – на зимовке в Кукуй – городке Ермак решился осуществить свой беспримерный поход.

Ему, – как признанному казачьему авторитету,- не составило труда уговорить дружину. Предчувствуя богатую добычу, казаки сами рвались в Сибирь. Впервые в мировой военной практике, здесь в Кукуй – городке, Ермак разработал тактику и план ведения речной войны.

Весною, затопив струги в Серебрянке, казаки волоком перетащили кладь и лёгкие лодки на реку Журавлик и по течению начали сплавляться на плотах в Сибирские пределы до реки Тагил. Здесь, на стоянке, были построены новые струги и возведён городок.

Плавание по Тагилу, как и осенний речной переход, прошло спокойно. Уральский хребет постепенно исчезал, рассыпаясь редкими синими холмами. Далеко за невидимыми горами осталась русская земля.

Первый бой с воинами Кучума дружина приняла на омутистой реке Туре. Ермак приказал прижаться стругами к противоположному тому, что был занят ханской ордой и вражьи стрелы упали в воду, не причинив казакам никакого вреда. После этого неудачного лучного нападения, атаман поднял дружину в атаку и князь Епанча со своим войском, опрокинутый залпом пищалей, бежал, оставляя казакам богатые трофеи и Епанчи – городок. Путь по реке Туре был открыт к самой Чемге – Туре (ныне город Тюмень). Коротким бескровным приступом это укрепление было взято.

Одно за другим Ермак выигрывал сражения, применяя свою тактику речной войны. Всё больше и больше городов и поселений покорялось ему. Всё ближе ханская столица. И вот дружина вышла на пустынные берега Тобола. В самой середине огромной враждебной страны оказалось непобедимое казачье воинство во главе со своим атаманом. Глинистые речные берега покрылись следами копыт казачьих коней.

С атаманского струга вдруг заметили впереди, поперёк реки, белую полосу.

Что это, перекат?

Это были завалы. Враги перегородили стрежень. Суда вынуждены были причалить к берегу и остановиться.

«Язык», захваченный ночью разведчиками-пластунами, рассказал: хан велел этими завалами запереть воду на пути казачьей дружины.

Кучумовец Алтыштай со своими воинами был приставлен караулить перегороженный Тобол, чтобы уничтожить струги и сплавляющуюся на них дружину, когда те наткнутся на железную цепь, протянутую между завалами.

Летописи рассказывают, что, отойдя несколько вёрст назад, Ермак приказал казакам ночью собрать побольше хвороста. На хворостяные вязанки надели казачьи зипуны. В кромешной тьме казаки с атаманом вплавь добрались до берега. На стругах остались только укрытые от вражеских стрел гребцы.

Наутро казачьи суда двинулись к цели. Кучумовцы на берегу встречали добычу, которая, как им казалось, сама плывёт в руки. И пока ордынцы вели бой с хворостяными чучелами, Ермак с основным отрядом далеко обошёл врага по суше и ударил в спину. Алтыштаю казачье войско показалось бесчисленным и волшебным. И его засадники позорно бежали.

Место, где произошёл этот бой, Ермак назвал Караульным яром.

Но о полной победе над врагом говорить было рано. Впереди предстояли многочисленные схватки и битва с главными силами Кучумова ханства.

И вот, наконец, наступил суровый и решительный момент. Флотилия Ермака из Тобола вышла на глубокие воды седого Иртыша. В туманной дымке виднелась Чувашевская гора, а за ней угадывался Каштык – столица кучумского ханства. Это было 22 октября, на пятьдесят второй день похода.

Казаки, ещё весной безудержно рвавшиеся в Сибирь, успели захватить богатую добычу и, увидев многочисленные скопления вражеских сил, стали требовать от атамана возвращения в свой укреплённый лагерь. Но Ермак не мог допустить, чтобы его поход так бесславно провалился. Казачьим чутьём и интуицией полководца он понимал, что именно сейчас можно и нужно сокрушить ханство Кучума. Через год такой поход будет проходить совсем иначе и неизвестно, кому тогда улыбнётся военная удача. Хитрость татарского командующего Маметкула не оставляла атаману никаких сомнений в том, что возвращаться ни в коем случае нельзя. Нужно принимать бой!

Окружённая глубокими рвами и окопами, вознесённая на самую верхушку двухсотметрового холма, столица Кучума град – Кашлык казался казакам неприступной. И «видеша множество бусурман, яко битись единому супротив десяти и двадцати ратных, все пребывали в великом размышлении». Одни заявляли, что «на Волге умереть хотяши», другие возражали: «яко зима близь», третьи впадали в нерешительность, видя, что их лагерь «вокруг облежаша множество кучумян».

В эту напряжённую и решительную минуту разброда своего воинства атаман обратился к казакам с пламенной речью:

«Слышали братья сами сколики зла сотвариша салтан Кучум нашей русской пермской земле, государевым городам запустение и православным христианам посечение и пленения великие. Вспомним братья обещания свои каки мы честным людям перед Богом обета и слова даша, а отнюдь не побежати, хотя до единого все умерети, а вспять возвратиться не можем срама ради и преступления слова своего…»

(Из Строгановской летописи)

Ермак показал, сколько благородных, высокопатриотических чувств таилось в глубине его грубой и очерствевшей русской души.

Решиться в его положении на битву – был Подвиг!

Остановить казаков – Подвиг!

Вдохнуть в своё воинство отвагу и храбрость, чтобы разбить неприятеля – Подвиг!

Вот единственная минута, которая с лихвой окупает всю предшествующую жизнь Ермака. С этого момента он уже не простой волжский казак. Не разбойник.

Не грабеж его цель…

Решившись на битву с многократно превосходящим по численности врагом, Ермак стал Героем, способным на тот единственный шаг, который возносит человека на самую вершину славы.

Непререкаемый авторитет Ермака сыграл свою решающую роль. Решение казачьего Круга было единодушно – воевать Кучума!

Боевые струги двинулись по седому батюшке-Иртышу навстречу неприятелю. 21 октября началась решающая битва возле Чувашевского мыса.

23-го новый приступ на высоты ощетинившегося копьями и осыпающего тучами стрел противника. Ранен Маметкул – племянник хана. В войсках Кучума начался разброд. Ещё один натиск, один глубокий обход и Кучум с позором бежал из своей ставки в степь.

В ночь с 25 на 26 октября 1582 года казаки Ермака заняли опустевший Кашлык (городок Сибирь) – столицу Кучумовского ханства.

Хантыйские и мансийские предводители, татарские мурзы поспешили явиться к победителю Ермаку с богатыми дарами и заявили о своём желании войти в российское подданство. Началось планомерное включение подвластных им территорий в состав Государства Российского

В конце 1582 года Ермак отправил в Москву отряд казаков во главе с атаманом Иваном Кольцо, который доставил царю донесение о взятии русскими ратными силами ставки хана Кучума.

Жители Яскалбинских волостей предоставили казакам оленьи упряжки и сопровождали их «волчьей» дорогой через горные перевалы до самого Прикамья.

Время от времени недобитые отряды Кучума устраивали из степи набеги на казаков. Силы казачьего отряда постепенно таяли. Правительство Ивана Грозного, получив известие о взятии Кашлыка, решило направить в Сибирь отряд из 300 служилых людей под водительством С. Д. Блоховского и И. Глухова. Только к осени 1584 года это соединение прибыл в Кашлык. Немного раньше, возвратившийся из Москвы со своими казаками Иван Кольцо, привёз Ермаку от Государя царский дар – две стальные кольчуги и звание Князя Сибирского.

1 августа 1585 года Ермак получил известие о том, что Кучум задержал большой и богатый караван бухарских купцов. С малочисленным отрядом атаман направился в поход. Казаки поднялись по притоку Иртыша реке Вагаю и, не обнаружив нигде следов каравана, вернулись к устью. Было это в ночь на 6 августа. Шёл проливной дождь. Утомлённые походом, уставшие и промокшие казаки разбили для отдыха лагерь на острове в устье Вагая и заснули, не выставив дозоров.

Между тем, за отрядом по берегу скрытно следовали разведчики Кучума. После того, как казаки уснули, ханский отряд тайно перебрался на остров и напал на спящую дружину.

Ермак яростно отбивался от наседавших кучумовцев и пытался пробиться к обрыву, где стояли струги. Прорвался, прыгнул с яра, но струг покачнулся от толчка его богатырского тела и атаман упал в воду.

Тяжёлая кольчуга,- подарок Государя,- увлекла атамана на дно.

Высокая божественная освещённость видится в гибели Ермака. Может быть из былин, из памяти народной, таким и должен быть его жизненный путь. Чтобы, возникнув, исчезнуть, уйти в воды величественного Иртыша…

Чтобы нам, потомкам, осталось его дело – Сибирь!

И его детище – Сибирское казачье войско!

Образ подлинной русской, казачьей судьбы явлен нам в жизни и подвиге Ермака. Этот образ слился в народном сознании с обликом былинных героев, живёт в песнях и сказаниях, которые веками чтит народ.

Поход казачьей дружины Ермака сыграл главную роль в подготовке процесса присоединения территорий Зауралья к Российскому государству. Он открыл возможность широкого хозяйственного освоения Сибири.

Ермак – один из авторитетнейших наших русских национальных героев, опоэтизированный народным творчеством во множестве повестей, песен, сказаний, легенд, преданий, кинофильмов – как покоритель Сибири. За всеми этими эпическими произведениями стоит не вымышленный сказочный богатырь, а реальный русский человек, смелый, вольнолюбивый патриот, исключительной храбрости воин – казак.

Именно как народный герой вошёл Ермак в русскую литературу. Пожалуй, ни один известный исследователь, в своих размышлениях об истории России, не обошёл вниманием имя Ермака.

«Последний монгольский царь Кучум… был разбит Ермаком. Так была заложена основа азиатской России» – отмечал в «Хронологических выписках» Карл Маркс.

На Ермака и его эпоху делают ссылки М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев и А. С. Пушкина в своих «Заметках».А в известном труде С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатской» подвиг покорителя Сибири становится точкой отсчёта в завершении русскими землепроходцами дела начатого «смелыми подвижниками Ермака».

Исследователя – казака В. Атласова Пушкин называл «Камчатским Ермаком». «Великим подвигом» считал поход Ермака В. Г. Белинский. При этом ни Радищев, ни Пушкин, ни Белинский не отрицали ту «жесточь», то разбойное, что также неотделимо от имени Ермака.

Вслед за Белинским, А. И. Герцен считал «Разбойничьи» песни о Ермаке одним из важнейших источников изучения русской истории. В фольклоре он видел критерий истинности оценки исторической личности.

Для писателей – сибиряков Ермак во все времена был и остаётся особенно близким историческим героем. Как открыватель огромного, богатейшего края он вызывает у них глубокие патриотические чувства.

История Ермака Тимофеевича в литературе начинается с П. А. Словцева. Хорошо осведомленный об обстоятельствах Ермакова похода, поэт прямодушно восклицает в 1782 году:

Хоть сечь его считается разбоем,

Однак, герой останется героем.

Ермак – отродье богатырских душ,

Он палицей расчистил глушь!

Стала событием в русской литературе и вызвала много споров и поэма И. М. Дмитриева (1794 г.). О Ермаке он написал:

Он шёл, как столп, огнём палящий

Как лютый мраз, вокруг мертвыший!

Куда стрелу он посылал –

Повсюду жизнь пред ней бледнела

И страшна смерть вослед летела!

Очевидно, что приведённая патетика Дмитриева направлена на пробуждение патриотизма русских людей.

Где обелиск твой? – мы не знаем,

Где даже прах твой был зарыт

Увы! Он ветром попираем.

Радищев воздаёт должное величию души Ермака, который сумел направить буйные народные силы на подвиг во благо Родины и в этом видит его историческое значение. Подобная же оценка Ермака стала исходной и для Рылеева. «Привитие народу сильной привязанности к Родине» – такова была высшая цель К. Ф. Рылеева при создании целой галереи стихотворных портретов, среди которых заметно выделяется дума «Смерть Ермака» (1821 г.) и знаменитые рылеевские строки: «Ревела буря, дождь шумел», навеянные. Слившись с «Историей» Карамзина. «Дума» Рылеева органично превратилась в песню, чрезвычайно популярную в народе, получила долгую жизнь в памяти многих поколений.

Героическую фигуру Ермака мы видим в драме Алексея Степановича Хомякова «Ермак» (1804-1860 гг.), находим её в поэме П. Т. Ершова «Сузге», в трудах Л. Н. Толстого. Задумывая свою книгу для чтения в народных школах, Лев Николаевич не мог обойти в ряду исторических событий Сибирский поход Ермака, столь известный и популярный в народной среде.

В очерке «Трёхсотлетний юбилей завоевания Сибири» Мамин-Сибиряк отметил прогрессивный характер и историческую необходимость объединения коренных сибирских народов с русскими. И объединение это было результатом похода Ермака.

В. Г. Белинский, выделяя в донских казачьих песнях о Ермаке сказочные и разбойничьи мотивы с позиции историзма, объяснил сложную личность Ермака социальными обстоятельствами того времени, наметив тем самым плодотворный путь дальнейшего воплощения его характера в художественной литературе. Отстранённый от политики народ явления исторической жизни видел как бы случайно, со стороны, поэтому, говорит Белинский: «Всякое историческое лицо для народа казалось мифом и он делал из его жизни сказку».

Воровское прошлое Ермака и его дружины, как и распространённая в литературе тема искупления вины Сибирью, до сих пор мешает обыденному сознанию свести воедино противоречия этой героической и трагической личности. Какой же герой, если он ведёт «беспаспортных, да всё разбойников»?

А ведь объяснение уже давно дано Белинским. Приведём полностью его столь страстные в восстановлении исторической справедливости слова:

«В подобных явлениях нет ничего унизительного для национальной чести, ибо в них виновато неустройство и шаткость общественного здания, а совсем не национальный дух… Стеснённость и ограниченность условий общественной жизни, безусловная зависимость слабого и бедного от произвола сильного и богатого… всё это заставляло людей, чаще всего выходить из тесноты и духоты на простор и приволье души. Низовые страны, особенно степи, прилегающие к Волге и Дону, давали полную возможность для подвигов, удальства, молодечества. И наши удальцы били бусурманов, крепко держались православия, оберегали границы и иногда, при стеснённых обстоятельствах, грабили и посланников царских, и бояр, и кто попадётся. Подвиги такого рода не были запечатлены ни зверством, ни жестокостью: они были удальцы и молодцы, а не злодеи. Конечно они не отличались идеальным рыцарством. Но можно ли требовать рыцарства в те времена, когда и войны походили на грабежи и разбой. Когда само правосудие было свирепо и кровожадно? Наши удальцы не были хуже всех других сословий своего времени, если не лучше их. При дурной общественности падшие духом часто бывают самые благородные по своей натуре – и их, конечно, скорее можно отнести к более человечным и благородным, чем многих из знатных тунеядцев, богатых спесью, невежеством, низостью».

Ермак был и остаётся первым выборным казачьим атаманом Сибирского казачьего войска. После покорения возглавляемой им дружиной Сибирского ханства, в поисках богатых земель, пушнины, золота, серебра, казачьи экспедиции дошли до Тихого океана. А перед царским правительством встала важнейшая задача заселения сибирских земель. Для исполнения её 5 января 1701 года издаётся указ о верстании в казачью службу «детей и родственников казачьих, ссыльных невольников, а в атаманы никого без указа государева не верстать и не выбирать». Этим документом было положено начало введения института наказных казачьих атаманов.

Само словосочетание «наказной атаман» впервые встречается у донских казаков. С 1718 года избранные на Круге атаманы начали утверждаться в этой должности верховной властью. А с 1738 года выборы атаманов было прекращены вообще. Казачьи предводители стали назначаться царскими указами. Во всех своих действиях такие наказные атаманы подчинялись распоряжениям Военной коллегии.

Официальной датой введения института наказных атаманов в Сибирском казачьем войске следует считать 1864 год. Но первые наказные атаманы были назначены задолго до этого официального срока.

Вот лишь некоторые из них.

Анцифиров Фёдор, сотник. Избран в 1760 году на Большом Круге Иртышских крепостей и утверждён в должности генерал-майором Веймарном.

Сохранилась характеристика на сотника Анцифирова: «Грамоте читать и писать достаточно умён и состояния доброго и неподозрительного и атаманом быть достоин».

Волошин (Волошанин) Григорий Никитыч, поручик. Атаманом назначен Начальником Сибирских войск в 1722 году.

Бардин Козьма Григорьевич, поручик. Назначен атаманом в 1778 году. Происходил из дворян Сибирского наместничества. На службу поступил в 1765 году рядовым солдатом драгунского полка. В 1795 произведён в секунд-майоры «за усердную и ревностную службу в приведении Сибирского казачьего войска в соответственное ему состояние».

Кроме непосредственного руководства войском, в обязанности наказных атаманов было вменено ведение подробных реестров. Один из таких принадлежит руке С. Б. Броневского: «Сибирское казачье войско…мы застали в следующем положении… По списку состояло служилых казаков до 5700 человек. Будучи растянуто своими поселениями на самой черте границы, по крепостям, форштадтам и редутам, отправляло кордонную службу. Престарелый старшина Телятников заведовал войском, не нося никакого звания, т. е. ни атамана, ни командующего.Не было разделено на бригады, полки, сотни…Просто называлось войско. Хотя службу несло не так, как другие казачьи войска, по очереди, но все годные записывались в службу непременно как солдаты, с тою лишь разницей, что срока службы им не полагалось и они в ней оставались доколе в силах».

Становление и социальное происхождение Сибирского казачества.

Развитие производительных сил в России в ХУ1 – ХУ111 веках сопровождалось территориальным освоением новых земель, поисками торговых путей, строительством новых промышленных предприятий. Это вызывало необходимость постоянной реорганизации вооруженных сил, способных защитить государственные границы. Создание регулярной армии и передача ей части охранных функций, в свою очередь, привело к упразднению казачьей вольницы, в том числе и казаков «положенных в оклад», путём причисления их к крестьянам. К этому периоду относится ликвидация самостоятельных «вольниц» донских, запорожских, яицких (уральских) казаков. Сами казаки к середине ХУ111 века полностью подчинились государству и превратились в замкнутое военное сословие, поставленное на службу России.

Явления, характерные для экономического развития Государства быстро проникали в Сибирь, втягивая её во всероссийский рынок. Богатый край, прозванный «золотым дном», попал в сферу деятельности промышленников и купечества. История практически всех крупных торговых домов России непосредственно связана с Сибирской торговлей.

Разработка недр, строительство промышленных предприятий, безопасность торговли, требовали создания надёжной охраны границ. А поиск новых месторождений полезных ископаемых – дальнейшего освоения территорий.

Эти причины вызвали организацию экспедиций в верховья Иртыша, на Рудный Алтай. Богатства его давно привлекали внимание русских промышленников.

Громадная протяжённость границ Российской Империи и экономическая целесообразность создания служилого казачества толкнули правительство к организации иррегулярных войск, создаваемых административным путём. Поэтому, в отличие от Запорожской, Донской, Яицкой и других вольниц, в Сибири служилое казачество не было ликвидировано. Городовые казаки были сохранены и преобразованы в военную силу. Вместе с ними в казаки были повёрстаны другие служилые люди: стрельцы, воротники, ружники и пр. Эти сборные подразделения и явились прообразом Сибирского казачьего войска.

Царские Указы начала ХУ111 века свидетельствуют о том, что Пётр-1 стремился превратить казачество в замкнутое военное сословие, пополняемого только за счёт детей лиц, принадлежащих к нему. Однако острый недостаток на границе Сибири казаков вызвал насильственное пополнение войска представителями различных социальных слоёв.

Первоначально в Верх-Иртышских крепостях, по расписанию Сибирского Приказа, в 1725 году, содержалось 782 человека. Управление этим войском осуществлялось офицером – поручиком и двумя атаманами.

Для эффективной охраны границ Сибири этого количества казаков явно недоставало. Кроме того, с 40-х годов ХУ111 века сибирская граница России была коренным образом пересмотрена. Изъятие в 1747 году Алтайских горных заводов у Демидова в собственность Кабинета вызвала необходимость реорганизации охраны рубежей в этом районе. Так возникли Колывано-Воскресенская, Кузнецкая, Горькая, Иртышская и Ишимская, Бухтарминская казачьи линии.

Времена правления Петра 1 (1696 -1725 гг.) следует рассматривать – как годы «обуздания» казачества. После взятия Азова в 1696 году, на Дону возник ополот государевой власти. С приказом описать все казачьи поселения и вернуть всех сбежавших был послан князь Долгорукий. Кроме описания поселений, предполагалось отнять у казаков право пользоваться источниками добычи соли в районе города Бахмута.

Под водительством атамана Булавина казаки разгромили отряд Долгорукого и убили его самого. После этого царь Пётр приказал: «казачьи городки сжечь и разорить до основания, людей рубить, а заводчиков сажать на кол».

7 тысяч казаков было сожжено.

Но уже в 1728 году было разрешено ограничить выдачу крепостных, которые бежали на Дон после 1710 года. Именно с тех времён у казаков действует правило: «С дона выдачи нет!» А с 1723 года, после смерти Минаева, была прекращена выборность атаманов. И на место выборного Матвеева был назначен атаман Лопатин.

Сибирские казаки в то время были разбросаны по границе и не имели определенных структур.

Из донесения С. Б. Броневского, как и из других исторических документов, явствует, что в ХУ1 – ХУ11 веках Сибирское казачье войско не составляло единого военного сословия, а строительством и обороной Верх-Иртышских крепостей, кроме казаков занимались солдаты пехотных батальонов и другие служилые люди. Сами же казаки назывались городовыми по месту их дислокации: Тюменские, Ялоторовские, Тарские, Ишимские, Курганские, Тобольские, Томские, Кузнецкие, Красноярские.

В 1670 году в Китай было направлено первое посольство под руководством боярского сына Милованова. Россия проявляла к Сибири и Востоку всё больший интерес и одновременно нуждалась в крепких границах. Поэтому, в том же году, в 50 верстах ниже впадения реки Омь в Иртыш, на рубеже двух степей: Киргиз-Кайсацкой (за Иртышом) и Барабинской (Иртыш – Обь), был построен Чернолуцкий острог.

От Чернолучья, для отражения непрекращающихся набегов кочевников – киргизов и джунгар, оборонительная полоса была продолжена через Ишымский, Тарский, Тюкалинский округа Тобольской губернии и названа Ишымской линией.

В 1-й четверти ХУ111 века правительство решило раздвинуть российские владения на юг по долине реки Иртыш вглубь Киргиз-Кайсацких степей. Для этого была снаряжена казачья экспедиция подполковника Бухгольца. Именно она положила начало владычеству Руси на среднем Иртыше и вызвала к жизни особое сословие воинов-землепашцев Сибирского казачьего войска. Впервые в этом диком крае, на казённые средства, при содействии Сибирского губернатора князя М. П. Гагарина началось строительство пограничных укреплений.

22 мая 1714 года, по представлению Гагарина, Император Пётр 1 своим указом повелел построить город у Ямышева озера на реке Иртыш и идти далее до г. Еркети на реке Дарье.

В июле 1715 года экспедиция Бухгольца, в количестве 3000 пеших и конных казаков, на 32 досчатниках и 27 лодках выдвинулась из Тобольска вверх по Иртышу.

В октябре, дойдя до Ямышевского озера, Бухгольц построил крепость, в которой отряд и остановился на зимовку. Но после атаки 10 тысяч джунгаров под командованием Церин-Дондука и двухмесячной осады Бухгольц приказал казакам срыть укрепление, и отряд отступил к реке Оми, где в 1716 году и основал крепость Омск.

В том же 1716 году отряд подпоручика Пятигорова восстановил Ямышевскую крепость.

Дело Бухголца было продолжено экспедицией майора Лихарева.

Так на Иртыше, кроме Омской крепости (1716 год), были возведены ещё 4 крепости

Семипалатинская (17118 год), Усть-Каменогорская (1720 года), Железинская (1717 год) и Ямышевская (1715 год). А в 1720, чтобы связать все эти 5 крепостей, были построены 7 промежуточных форпостов: Ачаирский, Черлаковский, Остромыжский, Чернорецкий, Коряковский, Семиярский, Убинский. Впоследствии эти укрепления были преобразованы в казачьи станицы.

Фактически за пять лет была создана единая оборонительная линия от Омска до Усть-Каменогорска.

Таким образом, в 1716 году было положено начало образования Сибирской казачьей линии. К 1725 году губернатором Сибири князем Долгоруким был установлен Штат – первое расписание сибирских крепостей по 785 человек в каждой, в том числе: 778 рядовых казаков, 1 пятидесятника,1 десятника, 1 поручика, при общей численности 8 тысяч человек. В дальнейшем, в 1735 и 1736 годах, из сибирских казаков и дворян были сформированы два драгунских полка. Вместе с тем, для несения службы по охране российских рубежей стали направляться донские казаки, башкиры, и мещареки (многие из которых в 1780 году пожелали остаться в Сибири навсегда и были зачислены казаками сибирских крепостей, с правом выбора себе атамана).

Для несения службы на рубежах Ишимской линии направлялись городовые казаки Тюмени, Тары, Тобольска.

По распоряжению Сибирского приказа в 1725 году в Верх-Иртышских крепостях числилось 782 казака, из них в:

Омской – 197, Ямышевской – 129, Усть-Каменогорской – 114,

Железинской – 55, Семипалатинской – 284.

Им вменялось в обязанность патрулирование границы, протяжённостью в 930 вёрст.

Сибирское казачье войско формировалось административным путём и его рост, укрепление и становление находились в прямой зависимости от внешнеполитической ситуации на границах Западной Сибири и состояния обороны.

Продолжалась столетняя война между киргиз-кайсаками и джунгарами. В концеХУ111 века значительно усилилось влияние джунгарской феодальной знати, которая во главе с Глады-Цереном проявила исключительную активность и подвергла земли казахских жузов новым опустошительным набегам.

Джунгария имела 80 тысяч конников, вооружённых «огненным оружием».

Целенаправленно распространялись близкие к достоверности слухи о том, что Джунгария ведёт подготовку к нападению на башкирские земли.

Несмотря на добрососедские отношения с Джунгарией, Россия не могла игнорировать этого.

В 30-х годах ХУ111 века началось строительство оборонительных сооружений по реке Орь и Тоболу формирование, – для прикрытия границ Южного Урала,- Орского казачьего войска. Между крепостями, острогами и редутами, в пределах видимости, возводились высокие караульни на столбах. Все эти оборонительные сооружения составляли единую оборонительную линию.

К началу 40-х годов Тоболо-Ишимская линия проходила на протяжении 985 вёрст – от Чернолуцкой слободы (50 вёрст ниже Омской крепости) до форпоста Лебяжьего – приграничного с Оренбургской оборонительной линией.

Сооруженные ещё в 20-е годы на Прииртышье 5 крепостей и 7 форпостов с малыми гарнизонами уже не могли противостоять набегам кочевников. Это послужило основанием для обращения сибирского губернатора в Сенат с представлением «О необходимости устройства по Иртышу формальной линии, возведением новых укрепленных пунктов между существующими крепостями».

В 1745 году на линию был направлен генерал-майор И. Киндерман с пятью полками: пехотными – Шированским и Метебургским, драгунскими – Вологодским, Луцким и Олонецким.

К 1747 году Иртышская линия была значительно укреплена вновь выстроенными оборонительными сооружениями и состояла из 5 крепостей, 8 форпостов, 15 редутов, 1 защиты, 1 заставы, 2 избушек и укреплённого Шульбинского завода. /1*/.

Всего за два года под руководством Киндермана было дополнительно к уже существовавшим выстроено 30 новых укреплений. Этим было положено начало создания Пресногорьковской и Колывано-Кузнецкой оборонительных линий.

Одновременно Киндерман представил проект переноса Тоболо-Ишимской линии, проходившей по северным границам киргиз-кайсацкой степи.

В 1752 году Сенат утвердил этот проект и повелел:

«1. Вести линию только одним строением крепостей, редутов и между ними маяков, а именно: составить её из двух крепостей шестиугольных, 9 крепостей четырёхугольных, 33 редутов, 42 маяков.

2. Для поселения и работы регулярных и нерегулярных войск 3642 человека употребить из тамошних гарнизонных и служилых казаков и татар, которые могли те крепости и прочее строить без заплаты из казны Ея Императорского Величеств денег заработанных». /2*/

К 1755 году линия была полностью выстроена. Под названием Ишимской, Пресногорьковской, или Горькой линии она протянулась на восток длиною в 543 верст от крепости Звериноголовской до крепости Омской.

В Сибирскую военную линию, как составная часть, входила так называемая Колывано-Воскресенская дистанция – система укреплений, прикрывающая заводы Демидова, в которую входили: Бекатунская и Белоярская крепости, Малышевская слобода, деревня Куведеевка, крепость Кузнецкая. В этих укреплениях в 1744 году стояли солдатские гарнизоны общей численностью 1031 человек при 19 пушках. /3*/.

В 1747 году Демидовские заводы были отписаны на царскую фамилию, в связи с чем императрица Елизавета Петровна повелела выстроить «формальную линию» заново, что было выполнено к 1757 году. При этом были учтены утверждённые Сенатом 22 марта предложения Киндермана, которыми предусматривалось для спрямления линии «к вящему защищению Сибирской стороны от набегов Киргиз-кайсаков» построить между Омской и Звериноголовской крепостями 33 редута и 42 маяка.

Эта линия начиналась от Иртыша, с форпоста Красноярский (100 вёрст ниже Усть-Каменогорска) и шла на север по предгорьям Алтая через форпосты: Шемонаихинский, Плоский, Екатерининский, Алейский; заводы Змеиногорска и Колывано-Воскресенские; форпосты: Белорецкий, Берёзовский, Саянский, Чарышский, Казнаковский, Богоматеринский, Кабинский, Калмыцкий, Николаевский; шанец Терский, форпост Смоленский, крепости: Анутская, Катунская и Бийская; далее –Кузнецкая дистанция. /4*/.

К началу 60-х годов обстановка на границе резко изменилась. В результате китайско-джунгарской войны 1757 – 1758 годов Джунгария перестала существовать. Население её почти поголовно было истреблено китайскими войсками. А незначительная часть уцелевших ушла в российские пределы.

К тому времени граница Российской Империи со среднеазиатскими ханствами Хивинским, Бухарским и Кокандским ещё не была определена какими-либо письменными трактатами и проходила: от Каспийского до Аральского моря по возвышенности Усть-Урт (в самом узком месте 300 вёрст), восточнее Аральского моря по Сыр-Дарье (1500 вёрст).

Сибирская граница с Китайскими владениями, протянувшаяся на 7200 вёрст была важна не столько в оборонительном плане, сколько в отношении развития влияния на соседние земли. С оборонительной точки зрения Россия имела естественные природные преграды – горы, степи. В геополитическом плане на стороне России были: отсутствие солидарности между народами, подвластными Китаю и самой Поднебесной и миролюбивая по отношению к России политика самого Китая.

В Западной Сибири эта граница протянулась на 1900 вёрст. В Семипалатинской губернии (1200 вёрст) – от Китайского Туркестана и Джунгарии переходила на горы Ала-Тау, Тарабагатайский хребет и Алтай. Между непроходимыми горами находились перевалы, которые вели к реке Или, озёрам Ала-куль и Сасык-куль, притокам верхнего Иртыша с озером Нор Зайсан. Томская губерния на протяжении 700 вёрст граничила с Джунгарией, частично с Монголией – по Алтайским горам до вершины Шабит-добаг.

В Восточной Сибири граница растянулась на 5300 вёрст. Енисейская (400 вёрст) и Иркутская (700 вёрст) – с Монголией по Саянскому хребту. Забайкальская (1700 вёрст) – с Монголией и Манчжурией – через реку Селенгу и Становой хребёт до реки Аргуни. А по Аргуну до её устья, а Амур при Усть-Стрелке. Амурская (1700 вёрст) – по реки Аргуни до реки Хабаровки при устье Уссури. Приморская (800 вёрст) по рекам Уссури и Сунгач, озеру Хасан, реке Беленьхе (Тур) и горному хребту к устью Хубиту, далее по горам до реки Тумын-цзять.

И если западные рубежи России охранялись регулярными войсками, то южные и восточные границы полностью находились под надзором казаков.

Русские области Оренбургских киргиз и Туркестанская ещё не получили окончательного устройства и ограждения, с севера были ограничены линиями: Уральской (680 вёрст от Каспия по Уралу и Илеку), Оренбургской (1150 вёрст по Илеку и Уралу до Орска и далее снова по Уралу, Ую и Тоболу) и Сибирской (1650 вёрст сухим рубежом до Омска, затем по Иртышу). Использование городовых казаков на линейной службе продолжалось до второй половины ХУ111 века. Все попытки командования перевести их постоянно на линии оказались неудачными. Объясняется это боязнью оголить гарнизоны сибирских городов.

После разгрома Джунгарии Цинским войском, Россия вошла в непосредственное соприкосновение с Китаем. И хотя Генеральный трактат о вечном мире и утверждении границ с Поднебесной был подписан ещё в 1728 году, российские рубежи нуждались в надёжной охране от степных кочевников.

С этим обстоятельством связан следующий этап пограничных мероприятий правительства.

Направляя в 1763 году нового командующего линией генерала-поручика И. Штрингера, императрица Екатерина-вторая в инструкции отмечала всю серьёзность положения на Сибирской границе и повелевала привести укрепления «навсегда в надлежащую безопасность» /5*/

Для этого необходимо было в 86 верстах выше Усть-Каменогорска при впадении в Иртыш реки Бухтармы, построить новую крепость «И тем самым воспретить ход из Зайсана-озера по р. Иртышу судами неприятельскими. В крепости поставить гарнизон не малой из войск конных и пеших, и часть из нерегулярных команд, чтобы оная в столь лучшем почтении была у азиатских народов» /6*/.

Между крепостями Усть-Каменогорской и Бухтарминской было предложено выстроить форпосты, что обеспечило бы защиту Колывано-Воскресенских заводов и русских поселений на Алтае. Кроме этого, генерал Шпрингер подал для утверждения Сенатом и Военной комиссией ходатайство об особом правлении казачьим войском. Однако это ходатайство было удовлетворено только в 1808 году, после поддержки его генералами Штандманом, Лавровым и Глазенапом.

Но Бухтарминскую линию достроили только через 30 лет. Поэтому, в 1764 году Колыванскую дистанцию перенесли на Алтай – от Усть-Каменогорской крепости по верховьям рек Убы, Алея, Тигирека, Чарыша, Бии были возведены форпосты: Бобровсий, Секисовский, Верх-Убинский, Плрский, крепость Верх-Алейская, форпосты: Ключевской, Белорецкий, Андреевский, Тигирецкий, Яровской, Тулашинский, Сосновский, Слюденский, крепость Антоньевская, форпосты: Смоленский, Николаевский Анутский и крепость Бийская. Эта Колывано-Кузнецкая, или Бийская линия утратила своё военно-стратегическое значение только к началу Х1Х века.

Одновременно шло интенсивное освоение северных и восточных территорий. При этом для казачьей службы широко привлекалось местное население.

В 1761 году из тунгусов был сформирован 5-сотенный полк, а в 1764 году, на границе Забайкалья с Китаем из селенгинских бурят – 4 бурятских 6-сотенных полка.

С 1764 по 1773 год в Забайкалье были построены 4 крепости: Чиндантская, Акшинская, Кударьинская, Харапайская, 60 караулов и редутов.

В 1772 году Забайкальская пограничная линия было поделена на дистанции – по 100 казаков на каждой.

В 1822 году, по предложению графа Сперанского, было принято положение о городовых казаках Сибири, в соответствии с которым были образованы русские казачьи полки: Енисейский, Якутский, Иркутский, и Забайкальский и инородческие – Тунгусский и Бурятский. Все они были разделены на 3 отделения: Харицайское, Тупкинское и Цурихайтунское.

Отделения находились в ведении гражданского начальства и, в отличие от казаков сибирских линий, не имели формы одежды. С 1822 по 1851 год указанные полки не имели казачьих преимуществ. И только 17 марта 1851 года, по приказу графа Муравьёва-Амурского было образовано Забайкальское казачье войско, куда вошли пограничные русские казаки: Забайкальский городовой казачий полк, станичные казаки Верхнеудинского округа, Тунгусский и Бурятский инородческие полки.

19 сентября 1791 года было утверждено положение «О линейном Сибирском казачьем войске, а через четыре года, в 1787-м, весь личный состав линии был разделён на 24 сотни.

В 1791 году была построена крепость Бухтарминская, от которой вглубь Алтая протянулась цепь защитных укреплений, включившая в себя: Вороний, Черемшанский, Малокрасноярский, Большенарымский, Мало-Нарымский форпосты, деревню Медведка, форпост Алтайский, редут Урыльский. Крепость Уссть-Каменогорская соединилась с Бухтарминской форпостами: Ульбинским (Верх-Ульбинка), Феклистовским, Северным, Александровским и Берёзовским.

Таким образом, Горькая, Иртышская, Бухтарминская и Бийская линии были объединены в единый оборонительный комплекс, представлявший собой неразрывную цепь укреплений, протянувшихся от Оренбургской дистанции до редута Уральского с ответвлением от Усть-Каменогорской крепости на север до крепости Бийской. Вся эта цепь оборонительных сооружений протянулась на 2474 версты и получила название Сибирская оборонительная линия. К 1800 году на этой линии было выстроено 124 различных укрепления, к которым в начале Х1Х века добавилось ещё 10 редутов.

Энергичная деятельность генерала-поручика Шпрингера связана с перестройкой основных опроных пунктов Иртышской линии. На 7 вёрст выше, на правый берег Оми, была перенесена Омская крепость. После пожара 1765 года восстановлена Семипалатинмкая, частично перестроена Усть-Каменогорская. Все эти реконструкции проводились в соответствии с последними достижениями военно-инженерной техники того времени.

Крепости представляли собой главные, мощно вооружённые опорные пункты, состоящие из ограды, внутри которой размещались все военные здания и форштадта, где проживало гражданское население. Крепостные стены имели «бастионное начертание с малыми и тесными бастионами, профиль их состоял из заплота и небольшой насыпи, примыкающей с наружной стороны, с рвом впереди. За контр-эскортом рва, в недалёком расстоянии, размещался ряд рогаток, впереди которых – ряд надолбов». /7*/

Вооружение крепостей состояло из пушек и мортир, количество которых определялось значением крепости. Например, Омская крепость имела на вооружении 1 пушку и 21 мортиру. Ямышевская – 20 пушек и 12 мортир, Семипалатинская – 3 пушки, Усть-Каменогорская – 18 пушек и т. д. /8*/

Из 46 классных крепостей Российского государства в 30-х годах Х1Х века 3 находились в Сибирском округе: Омская – 2 класса, Петропавловская и Усть-Каменогорская – 3 класса. Это было единственные классные церкви во всей Сибири.

Редуты представляли собой квадратные сооружения в 20 саженей длины по каждой стороне. На углах располагались небольшие бастионы. Ограда возводилась в виде полисада с традиционным рвом, рогатками и надолбами.

Форпосты, шанцы (станицы), защиты, избушки по формам укреплений напоминали редуты, только в соответственно меньшем размере.

Маяки состояли из избушек и собственно маяков представлявших из собой возвышенную 3-х стороннюю пирамиду из брусьев, оплетённую снаружи тонкими прутьями и заполненную внутри хворостом. На вершине маяка стояла бочка со смолою, от которой вниз спускалась просмолённая верёвка, поджигавшаяся в случае приближения неприятеля. /9*/

На некоторых, наиболее ответственных участках, укрепления соединялись друг с другом заграждениями в виде рвов и надолбов. В 1755 году Коллегия иностранных дел предложила провести на границе линии от редута к редуту оборонительную полосу в виде беспрерывных рвов, которые не давали бы возможности кочевникам проникать на внутреннюю сторону границы. А в 1797 году генерал Штрадман приказал на этой же полосе, между озёрами и болотами, построить надолбы толщиной в два бревна. /10*/

В укреплениях размещались батальоны выше названных 5 регулярных полков передислоцированных из Европейской России и сибирские казаки, о которых речь пойдёт ниже.

В самый разгар китайско-джунгарской войны, с 1758 года, на Сибирскую линию, для несения охранной службы, ежегодно командировались тысячные команды донских и уральских казаков и пятисотенные команды татар-мещариков и башкир. Эти командировки были отменены в 1769 году для донских и уральских казаков и, через 40 лет, в 1798 – для башкирских и татарских команд.

Правительство и стремились сократить расходы казны на содержание оборонительной линии и сформировать постоянный пограничный контингент войск. Поэтому, ещё в 1744 году Правительственный сенат предложил сибирскому губернатору увеличить численность иррегулярного войска через набор из «дворянских, боярских, казачьих состояний не положенных в оклад». В том же году,- как свидетельствуют источники,- было свёрстано «немалое число казаков из наказанных званий, так равно и из польских конфедератов, сосланных в Сибирь, малороссиян, донских казаков и их детей». /11*/

В 1747 году, из городовых казаков были оформлены командиры и отправлены на Колывановскую и Иртышскую линии. «Сии казаки не возвращались уже к их командирам и остались на оных линиях». /12*/

В 1753 году на линии находилось 2000 человек, из них крепостных на Иртышской – 972, на Ишимской – 316 и на Колыванской 712 городовых казаков./13*/

Отменив с 1769 года командировки донских и уральских казаков на Сибирскую оборонительную линию, правительство распорядилось увеличить число пограничных казаков причислением к ним «разного чина людей».

Одними из первых в сибирское казачество были зачислены те из донцов, которые оказались по каким-либо причинам неспособными вернуться на родину. Ещё в 1759 году генерал-фельдмаршал Бутурман доносил в Военную коллегию, что донцы «платьем верхним и нижним такоже и обувью обносились. У многих лошади пали и восстановить их покупкою они не имеют возможностей. Многие не способны к службе – престарелые и дряхлые, вернуться домой не могут». /14*/

То же отмечалось и в отношении башкир и татар. При направлении в 1798 году последней тысячной команды многие татары и башкиры приняли христианство и «предпочли, вместо возвращения на родину, остаться в Сибири с зачислением в казачье сословие». /15*/

Источником пополнения Сибирского казачьего войска стали и джунгары (калмыки). Разгромленные в битвах с цинским войском, они целыми родами и улусами бежали под прикрытие российских крепостей. В 1757 году в Усть-Каменогорской крепости добровольно приняли православное крещение 277 джунгар и татар, в Омской 747 и т. д.

В октябре 1758 года генерал Фрауендорф разослал командирам крепостей приказ, которым обязал их принимать на линию только тех инородцев, кои пожелали принять Христианство, причём, «принимать всех, без различия наций». /16*/

Об этом сегодня полезно вспомнить тем недоброжелателям России, кто пытается огульно обвинять всех русских в великодержавном шовинизме и отказывает им в праве на национал – патриотизм!

В годы джунгаро-китайской войны и после поражения джунгаров, широкое распространение получила продажа калмыцких детей – военных трофеев. Детей покупали купцы и перепродавали в Сибирском войске.

Вот некоторые данные о ценах на детей.

Купец Плавильщиков в 1757 году купил мальчика 13 лет «…за два бычка годных и одну корову; цена одному скоту 7 рублей 50 копеек» и девочку 12 лет «… за одного мерина». Купец Леонтий Максимов Казаков в феврале 1760 года купил девочку за кусок бархату китайского.

9 марта 1760 года смотритель Семипалатинского менного двора Борис Вавилов доносил в таможню, что за день куплено «калмычат – 4, из них 3 мужского полу и 1 – женского». Одного мальчика купил капитан Сибирского драгунского полка, второго – названый выше Леонтий Казаков – за 9 аршин бархата. 15 марта 1760 года тот же Вавилов доносил, что продано 9 человек. Нужно отметить, что продавали калмыки своих детей по очень низким ценам. Так, зафиксирован случай, когда 19-летний юноша обошёлся покупателю в 52 рубля.

Эта торговля была настолько распространена, что вызвала издание высочайшего Указа 9 января разрешившего русским казакам покупку детей иноверцев. Этот указ действовал всю 2-ю половину ХУ111 века и оказал определённое влияние на рост численности Сибирского казачьего войска.

Как видно из материалов Семипалатинской таможни, детей покупали главным образом офицеры. Со временем, эти дети крестились в православную веру и зачислялись в казачье сословие со всеми правами и без каких-либо ограничений. /17*/

Недостаток численности служилых людей часто возмещался зачислением крестьян приграничных дистриктов в так называемые «выписные казаки». Эти лица, наряду с выполнением государственной повинности (выплатой оброка и пр.), обязаны были нести казачью службу по охране границ, строительству крепостей, перевозке грузов и т. д. Общее число этих выписных, или «чёрных» казаков, зачастую превышало количество людей военного сословия. Так, по отчёту 1751 года таковых в войске значилось 7700 человек. Выписные казаки обычно несли службу по очереди. Но в экстремальных ситуациях их отрывали от работы и посылали не выполнение заданий. Например, в 1757 году товарищ Сибирского губернатора Гребленов доносил в Военную комиссию, что для сопровождения пленных джунгар «было выслано вне очереди на различные дистанции Сибирской линии 550 выписных казаков, да в г. Кузнецк – 180. Итого 730 человек».

Ещё одним фактором, существенно повлиявшим на рост численности Сибирского казачьего войска, стало разрешение с 1760 года «разного чина русским людям» селиться на линии. После выхода этого указа губернатору Чичерину было разрешено вызвать из сибирских городов различных мастеровых людей для поселения на Иртышской и Ишимской казачьих линиях. К 1764 году таких переселенцев насчитывалось уже 3450 человек. /20*/

Кроме этого, разрешили оставаться на линиях отставным солдатам и драгунам, престарелым каторжникам, сосланным в своё время для работы в крепостях. Их дети, под определением «солдатские малолетки». В 1797, 1798 и 1799 годах 2403 таких детей были зачислены в казаки.

Формирование Сибирского казачества шло и за счёт преступников и «штрафованных» людей. В 1766 году был издан указ об определении присылаемых в Сибирь на поселение «за предерзость» помещичьих людей в военную службу. В 1770 году в сибирские казаки были зачислены 138 запорожцев – гайдамаков, участвовавших в восстании 1776 года против крепостнического и националистического гнёта шляхетской Польши на Правобережье Украины. /18*/

В 1818 году в войско зачислено 18 «штрафованных» донских казаков. /19*/

И всё-таки, рост численности Сибирского войска шёл неоправданно медленно: в 1795 году в строю числилось лишь 2884 казака.

До 1797 года детей сибирских казаков зачислялись на государево жалование лишь при поступлении в строй. До этого каждый промышлял, чем мог. Многие уходили в города, жили «неокладными» и не помышляли возвращаться на линии. Таким образом, войско лишалось части важнейшего, коренного источника комплектования. Разумеется, уходила самая инициативная молодёжь, Основная же часть казачьих подростков оставалась при родителях, кои при скудности жалования кормильца не всегда могли обеспечить их всем необходимым. Однако в семье эти молодые люди получали казачье воспитание.

В докладе Сената императору Павлу 1 сообщалось, что «на линиях за малолетством в службе не определённых состоят на собственном содержании отцов 725, у матерей и родственников на пропитании 747, сиротствующих в презрении у простых людей 409, а всего 1881 человек». /21*/

Большое количество сирот на линиях Сибирского войска можно объяснить только одним – высокой степенью риска казачьей службы.

Сенат ходатайствовал о зачислении этих детей в солдатские школы на казённое содержание. Решающее влияние при утверждении этого ходатайства оказал разразившийся в 1795-1796 годах голод в казачьих семьях.

В конце 1797 года император повелел верстать казачьих детей в службу с окладом с 2-летнего возраста.

Этим указом ещё более усиливалась замкнутость сословия, из которого добровольно никто не мог выйти. Штатом 1808 года это положение было сформулировано так: «поступившие в казачье сословие остаются в нём навечно с потомством своим и распространяется это на нижние чины и офицеров казацких, переводчиков и толмачей.» /22*/

В 1817 году сибирский генерал-губернатор Глазенап решил использовать «обратную силу» закона 1797 года и вернуть выбывших до его издания казачьих детей в войско. В направленном им в Инспекторский департамент Главного штаба списке числилось 788 человек. Департамент поддержал идею Глазенапа. Началась проверка, в результате которой выяснилось, что из представленного губернатором списка 198 человек состояли «неокладными», и ни в каком состоянии не были записаны, 217 – находились в ведении канцелярии Горного начальства, остальные проживали в разных городах, причём, некоторые – в купеческом звании. /23*/

Закон о зачислении в казачье сословие был незыблем. Даже «святые права помещика на своего крепостного» не выдерживали с ним конкуренции, что подтверждается следующим примером.

В 1836 году помещица Анисья Камаева заявила Сибирскому губернатору, что её дворовый человек Борисов с женой, не получив «вольной» оказался зачисленным в Сибирское линейное казачье войско. Она потребовала вернуть беглеца. Дело дошло до императора Николая 1, который на основании Закона о том, что люди, поступившим единожды в казачье сословие… остаются в оном навсегда с потомством своим», отказал помещице в возвращении Борисова, но в качестве компенсации повелел выплатить Камаевой 400 рублей за бывшего крепостного и 200 рулей за его жену.

После выхода закона о казачьих детях в годовых отчётах войска появилась новая графа, в которой отмечалось потомство. В 1804 году в эту графу было внесено 4147 казачьих детей в возрасте от 2 до 15 лет. Причём, официально все эти дети были зачислены в кантонисты (от немецкого KANTONIST. В России в 1805-1856 гг. солдатские сыновья, со дня рождения числившиеся за военным ведомством)./25*/

В 1808 году все полки регулярной армии были сняты с Сибирской линии и переведены в европейскую часть России. И хотя войско к этому времени значительно выросло,- в строю числилось 6117 казаков, – оно в новых условиях не могло обеспечить охрану границы. 19 августа1808 года было утверждено положение «О линейном Сибирском казачьем войске» и принят закон – «Штат о Сибирском линейном казачьем войске», разработанные под руководством военного министра А. Аракчеева.

Отныне, все казаки Иртышской, Пресногорькой, кузнецкой, Бухтарминской, Бийской линий были сведены в единое сословие с присвоением ему прав и привелегий и приданием всех сословных учреждений. Был строго определён порядок службы (до того ничем не обусловленной). Заведена войсковая артиллерия в составе 2 конно-артиллерийских рот (упразднены в 1870 году). В мирное время всё войско делилось на 10 отделов. В период военных действий эти отделы преобразовывались в 10 сибирских линейных казачьих полков и 2 конно-артиллерийские роты. Так, в войну с Наполеоном, все отделы были переименованы в полки. В последующие годы конно-артиллерийские роты были переведены на положение армейских, конные полки сведены в 4 бригады в составе 27 пехотной дивизии.

Кроме расписания мирного и боевого времени, положение регламентировало все другие стороны казачьей жизни: управление, быт, хозяйственную деятельность, службу и пр.

В 19 параграфе записано: «касательно приумножения сего войска, то войсковым канцеляриям прилагать возможные способы склонять иноверцев из-за границы к переселению и обращению в нашу веру». /26*/ Расплывчатая формулировка (Какие иноверцы? Из-за какой границы?) позже была разъяснена Военным министерством. Но сибирский губернатор генерал-лейтенант Г. И. Глазенап ещё до этих разъяснений, уже 13 декабря 1808 года, приказал войсковому атаману Телятникову принять меры к привлечению киргиз-кайсаков (казахов) на внутреннюю сторону линии, с целью образования из них осёдлых поселений. /27*/

Необходимо отметить, что до 1770 года переход кочевников на внутреннюю сторону линии был воспрещён, за исключением бежавших от степных баев рабов (кулов), и казахской бедноты (джайтаков, кеденов, байгуши). Но в 1770 году многие казахские аулы Среднего жуза перешли на внутреннюю сторону линии, что было вызвано резким обострением внутриполитической обстановки в ханстве Аблая – усилением феодального гнёта; небывалым распространением барымты (насильственного угона скота); недовольством политикой Аблай-хана. Однако этот массовый переход осуществлялся с учётом следующих факторов:

-благонамеренны ли казахи, прибывавшие из степи?

-Готовы ли старейшины родов нести ответственность за своих общинников?

Указом 1788 года предписывалось удовлетворять в первую очередь просьбы казахских старейшин о приёме степняков, наблюдая за тем, «чтобы они не селились на внутренней стороне, не на близком друг от друга расстоянии» /28*/

Несмотря на этот указ, привлечение казахов на внутреннюю сторону осуществлялось различными способами. Одним из распространённых был захват с последующим крещением. Но силовые способы верстания в казаки не всегда оправдывались. Часть таких новоповёрстанных, попробовав на себе лишения и тяготы казачьей службы, убегала в степь. Кроме того, подобные способы вызывали осложнения в отношениях российской власти с казахскими феодалами. Так, в 1755 году Министерство иностранных дел докладывало Сенату, что хан Аблай потребовал, «чтобы русские вернули всех киргиз, которые командою Сибирского губернатора канцелярии в прошлых годах близь Иртыша были захвачены и крещены».

Другие способы заключались в том, что киргиз-кайсакам разрешалось селиться при форштадтах при условии, что они будут выполнять повинности наряду с казаками. Такие поселенцы вынуждены были вступать в казачье войско.

Командир 1-го полка сотник Жуков, рапортом от 1 октября 1830 года просил зачислить в казаки новокрещённых киргиз: Ивана Панкова, Василия Алексеева, Фёдора Сидорова, Дмитрия Дмитриева, Георгия Иванова, которые «неся всю тяжесть наравне с жителями сей крепости, но ни в какой род жизни состоять не записаны, то есть, выполняя все обязанности, не пользуются никакими правами».

Иногда киргиз зачисляли на льготных условиях

Командир 9-го полка в сентябре 1830 года доносил, что: «новокрещённые киргизы Владимир Степанов и Родион Антонов просят причислить их к разряду уволенных от службы». Войсковая канцелярия, узнав, что по возрасту они не подходят к данному разряду, в просьбе отказала и настаивала на зачислении в разряд резервных. Казахи отказались и канцелярия пошла на уступки.

Как сказано выше, казахская беднота ещё с середины ХУ111 века селилась при фортштадтах. Казаки называли таких поселенцев «станичными киргизами». Из них, после принятия православного крещения, шло пополнение казачьего войска. /29*/

В начале Х1Х века казахская беднота в степи пришла в столь бедственное положение, что начала продавать своих детей в рабство в Бухару и Хиву. В связи с этим, указом царя от 23 мая 1808 года казакам давалось право «покупать или выменивать на мении киргизских детей с тем, чтобы по достижении ими 25-летнего возраста все они должны быть свободны и записаны либо в податное состояние, либо в казачье войско». /30*/

А по царскому указу от 1822 года «О вознаграждении лиц, имевших киргизских и иных азиатских детей» воспитателям и приёмным родителям детей-инородцев даже было предусмотрено денежное вознаграждение, За каждого такого ребёнка, при поступлении его в Сибирское казачье войско, Министерство финансов выдавало по 150 рублей.

В 1836 году Государь Николай 1 издал новый указ «О способах презрения детей, привозимых киргизами на Оренбургскую линию и оставляемых на меновых дворах». Этим документом всем зажиточным хозяевам, в том числе и казакам сибирского и Уральского казачьих войск, дозволялось брать таких брошенных родителями казахских детей на воспитание, на условиях указов 1808 и 1822 годов.

В силу специфики казачьей службы, в течение двух веков на Сибирской линии ощущался недостаток женщин. Это обстоятельство существенно сдерживало численный рост войска.

Для частичного решения этого вопроса 11 февраля 1825 года царь Александр 1 подписал указ «О покупке невольниц или вымене от сопредельных кочующих народов женщин по недостатку их в Западной Сибири». /32*/

Сколько женщин купили, выменяли и просто умыкнули, либо увели по любви из степи казаки сейчас установить невозможно, так как учёта этих данных никто не вёл. Но доля тюрко-монгольской крови была настолько значительна, что оказала определённое влияние на физический тип и черты характера Сибирского казачества, его быт, формы и методы хозяйствования. Практически все казаки линии знали казахский язык.

После Отечественной войны, в октябре 1813 года, войско было пополнено 601 пленным поляком из корпуса Понятовского. Всех их, до добровольного принятия присяги на верность престолу, по 1-2 человека распределили по крепостям и форпостам, ограничив при этом в переписке и праве вступления в брак. К апрелю 1814 года 412 из них присягнули России и были приписаны к сибирским казакам./33*/

Естественно, что, введя беспрецедентные либеральные нормы вступления людей различных сословий и национальностей в Сибирское казачье войско, Правительство обоснованно опасалось проникновения в казачью среду тлетворных идей с запада. 13 апреля 1823 года по крепостям было разослано повеление царя, которым запрещалось принимать в казаки иностранцев. Как разъяснил Инспекторский департамент, под «иностранцами» следует понимать только европейцев и евреев. Что же касается иноверцев или азиатов, то их по прежнему разрешалось верстать в казаки после крещения в Православную веру. Это повеление царя не распространялось на поляков: после восстания 1831 года 373 поляка были зачислены в войско казаками. /34*/

В 1825 году в строю было уже 8446 казаков, а общее количество жителей войскового сословия составило 36921 человек. /35*/

18 февраля 1825 года всё население Сибирского казачьего войска было обращено в станичные казаки. Вскоре после этого, из состава 27-й дивизии казачье войско было изъято и разделено на 5 бригад.

В конце царствования Александра 1 на снаряжение Сибирского казачьего войска взвалили непосильную ношу – открытие и заселение военных округов.

Принудительно выселяемые вместе с семьями в новые, пустынные районы, в нужде и лишениях, казаки открыто проявляли недовольство. Правительство понимало, что без кардинальных преобразований, войско не в состоянии выполнить поставленную задачу. Об этом свидетельствует записка генерал-губернатора П. Д. Горчакова на имя царя и в правительственные инстанции.

Свыше 10 лет длился подготовительный период перед принятием нового «Штата». В процессе обсуждения всплыл вопрос, – на какой основе реформировать Сибирское казачье войско: унифицировать ли его на общих для всех иррегулярных войск положениях, или сохранить военно-поселенческое устройство?

« В первом случае,- писал в 1834 году князь П. Д. Горчаков,- необходимо будет:

а) К имеющимся ныне поселениям в 25000 душ добавить не менее 75000.

б) Округлить и очистить войск владения от постоянных жителей.

В) Учредить для него отдельное гражданское правление, что обойдётся государству слишком дорого». /36*/

Поэтому князь предложил сохранить в войске военно-поселенческое устройство, уничтожив, однако, обременительную «экономическую пашню» и наделив всех казаков 15-десятинным земельным наделом.

П. Д. Горчакова поддержали генералы Паскевич, П. Д. Киселев, В. А. Перовский и председатель комиссии по реформе генерал Гурко.

Было признано необходимым «дать полкам новый состав, соразмерный настоящей служебной потребности» /37*/, сохранив неизменным управление и войсковое хозяйство.

Против этого решения выступили члены Госсовета Мордвинов и Васильчиков, считавшие вредным для экономического развития государства военно-поселенческое построение казачьих войск.

Царь поддержал генералов.

Принятый 5 декабря 1846 года «Штат о Сибирском линейном казачьем войске» предусматривал серьёзные преобразования с сохранением одного военно-поселенческого устройства и управления полками. В положении отмечено, что основное население войска составляют:

а) Собственно линейные казаки с их семьями.

б) Люди разного звания, зачисленные в войско до утверждения настоящего Положения.

Для усиления войска, в состав его были обращены смежные казённые селения с численностью в 5380 душ, с принадлежащими им землями. Кроме этого, по прежнему дозволялось принимать в войско:

а) Киргизов (казахов) Сибирского ведомства.

б) Вольноопределяющихся.

в) Людей, получивших свободу по окончательным решениям присутственных мест. /37*/

В результате этого реформирования в состав Сибирского казачьего войска оказались включены 39 крестьянских селений Горькой линии, 3 –по Иртышской – практически все крестьяне, поселившиеся на линии со времён генерала И. И. Шпрингера. Согласно положению «О Сибирском линейном казачьем войске» от 5 декабря 1848 года, к войску причислилось свыше 6 тысяч казенных крестьян. Количественный состав был представлен тогда 9 конными полками, 3 конными батареями, 1 гвардейской командой и 9 резервными командами. Конные полки сводились в 3 бригады.

Но подобное ходатайство князя Горчакова о зачислении в Сибирское казачье войско крестьян Кузнецкой дистанции было оставлено без удовлетворения, так как непосредственно задевало интересы Кабинета. Но для образования степных поселений в Кокчетавском внешнем округе в 1849 и 1850 годах были приглашены добровольцы из украинских крестьян (потомков запорожских казаков) и крестьян Оренбургской и Саратовской губерний, в количестве 3852 душ.

Решительные меры правительства создали благоприятные условия для роста народонаселения Сибирского казачьего войска. С учётом ежегодных новых зачислений, рождений и естественной убыли, численность войска составляла:

1845 г. – 48512 душ; 1855 г. – 80161 душ;

1850 г. – 68287 душ; 1856 г. – 84208 душ.

Значительные изменения претерпели казачьи войска во времена правления Государя Александра Николаевича. 5 ноября 1866 года, обращаясь к депутатам особого комитета при управлении иррегулярными войсками, царь заявил:

«Вы собраны сюда для того, чтобы с вашей помощью разьяснить истинные ваши нужды и пользы. Нынешние положения о казачьих войсках устарели и во многом требуют пересмотра. Я желаю, чтобы казачьи войска, оказавшие столько незабвенных заслуг отечеству, сохранили и на будущее своё воинское назначение. Твёрдо надеюсь, что казаки и впредь, когда понадобится, выкажут себя такими же молодцами, какими были всегда. Но я вместе с тем, желаю, чтобы в усердии казачьих войск военное их назначение было сколько возможно согласовано с выгодами гражданского быта и хозяйственного благосостояния. Казачье население, отбывая по – прежнему свою обязанность, может и должно в то же время пользоваться общими для всех частей Империи благами гражданского благоустройства. К этой главной цели должны клонить ваши труды».

Законом от 1861 года войско переименовано в Сибирское казачье войско. Была отменена служба «доколе в силах» и служба по станицам и оставлена служба по нарядам в степные и внутренние отряды

Были установлены сроки службы:

-2 года служба в отряде (очередная);

-3-4 года – служба в домашних делах. К тому времени оно состояло из 12 полковых округов. Новым положением была чётко определена дислокация: «Сибирское казачье войско занимает таможенную территорию от границ Оренбургского казачьего войска по Камышловым озёрам в Тобольской губернии и по Иртышу до северо-западных пределов Китайской империи».

Войско находилось в прямом подчинении Военному министерству, хотя внутри станиц действовала «казачья демократия».

Местное управление составляли:

-Войсковой наказной атаман,

-Начальник штаба войска,

-Войсковое Дежурство,
-Войсковое Правление,

-Войсковой прокурор,

-Войсковая Врачебная Управа,

-окружные и станичные Правления,

Такой рост численности позволил 14 июня 1867 года выделить из сибирских полковых округов Колывано-Кузнецкой и Бийской линий 9-й и 10-йй казачьи полки для формирования Семиреченского казачьего войска. /38*/.

А в 1868-1881 годах были упразднены 11-й и 12-й полковые округа.

Кроме этого, в связи с ослаблением напряжённости в киргиз-кайсацкой степи, были введены соответствующие послабления в отделах войска. Так, приказом № 249 от 21 сентября 1883 Военный совет обязал: « Зайсанскую и Уссть-Каменогорскую команды содержать в мирное время в уменьшенном против существующего штата составе, с присвоением этим командам особого штата на случай военного времени, а именно по следующему расчёту:

Усть-Каменоргорск Зайсан

мирн. Вр / воен. вр. мирн.вр / воен .вр

офицеров 1 2 1 2

старших унтер-офицеров 2 5 2 4

младших унтер-офицеров 4 25 3 11

барабанщиков 1 1 1 1

ефрейторов 6 30 5 15

рядовых 84 270 50 145

Кроме Семиреченского, сибирские казаки принимали непосредственное участие в создании и других казачьих войск, например, Забайкальского.

В 1643 году на озере Байкал появился первый сибирский казачий отряд под водительством пятидесятника Иванова-Курбатова. А в 1647 году атаман Колесников основал Ангарский острог, в 1648 году атаман Иван Галкин – Баргузинский острог, а в 1650-1651 годах экспедиция сибирских казаков под руководством Ерофея Хабарова достигла Амура и основала на Албазине первое казачье поселение.

В 1652 году отряд сибирского казачьего старшины Похабова основал Иркутскую крепость. В 1666 – сибиряками построен Селенгерский острог и в 1668 – Верхнеудинский. Во всех этих укреплениях расселялись городовые казаки из Сибири.

В 1708 году Нерченское (Забайкальское) и Енисейское воеводства были включены в состав Сибирской губернии. И только в 1719 году, в связи с образованием новой Иркутской губернии, Нерченское и Селенгинское воеводства были выведены из-под контроля Сибирского войска.

В 1881 году дислокация Сибирского казачьего войска выглядела следующим образом.

Акмола – на реке Ишим (передана Казахстану). Уездный город, имелись телеграф и почтовая станция. Население 5529 человек, в том числе войскового сословия – 494 мужчины и 438 женщин.

Петропавловск (передан Казахстану) – на реке Ишим. Уездный город с почтовой станцией и телеграфом. 11406 жителей. 491 мужчин и 499 женщин войскового сословия. Омск – областной город на Иртыше. Управление Сибирского казачьего войска и 2-го отдела. Военная и гражданская гимназии, телеграфная станция. Население 30559 человек, в том числе войскового сословия: 738 мужчин и 751 женщина. Павлодар (передан Казахстану) – уездный город на реке Иртыш. Телефонная и почтовая станции. Население 11406 жителей, в том числе 491 мужчина и 499 женщин войскового сословия.

Семипалатинск (передан Казахстану) – областной город на реке Иртыш. Телефон, телеграф и почтовая станция. Население 14198, в том числе 229 мужчин и 201 женщина войскового сословия.

Усть-Каменогорск (передан Казахстану) – уездный город на реке Иртыш. В городе расквартировано управление 3-го отдела Сибирского казачьего войска. Имеется Почта, телеграф. Население 3746 жителей, из которых 293 мужчины и 281 женщина относятся к войсковому сословию.

Кокпекты (переданы Казахстану) – уездный город на реке Кокпектинка. Телеграфная станция. 36809 жителей, из которых 930 мужчин и 862 женщины – войсковое сословие.

Каркаралы (передан Казахстану) – уездный город на реке Каркаралинке. 972 жителя, из них 190 мужчин и 191 женщина войскового сословия.(

Всё войско было поделено на отделы, которым были подчинены станицы и казачьи поселения. /42*/

1-й отдел.

Входили станицы и посёлки: войскового сословия:

мужчин женщин

станица Атбасарская (уездное Правление) 477 439

посёлок Щучинский 665 690

станица Кутуркульская 747 748

станица Нижнебурлукса (на реке Бабык-Бурлук) 580 494

станица Акаль-Бурлукская (на р. Акаль-Бурлук) 740 717

поселок Иматаевский 915 850

станица Арык-Балыкская 883 806

поселение Асертавское 625 635

посёлок Чалкарский 786 769

станица Лобановская 758 778

станица Сандыктаевская 567 501

станица Зерендинская 562 535

станица Кокчетавская (Управление 1-го отдела) 587 587

станица Пресногорьковская 440 478

посёлок Казанский 618 666

станица Пресновская 489 495

2-й отдел

посёлок Боголюбовский (на р. Иртыш) 902 912

посёлок Надежинский (на р. Ишим) 772 778

станица Воскресенская (на р. Ишим) 673 682

посёлок Архангельский (на р. Ишим) 926 920

посёлок Конюховский 417 420

станица Николаевская 417 420

посёлок Большой Атмос (на р. Иртыш) 415 392

станица Черлаковская (на р. Иртыш) 383 426

посёлок Соляной 335 318

посёлок Ачанский (на р. Иртыш) 439 490

станица Покровская (на р. Иртыш) 496 512

(Станицы и поселения других отделов приводятся в тексте)

Всё войско к 1854 году располагалось по округам, которые располагались:

1-й станица Кокчетавская,

2-й станица Атбасарская,

3-й станица Пресновская,

4-й город Петропавловск

5-й станица Николаевская,

6-й город Омск,

7-й город Павлодар,

8-й город Семипалатинск,

9-й город Уссть-Каменогорск,

10-й станица Капаальская,

11-й город Тобольск,

12-й город Томск.

Показательно, что 8 из 12 указанных населённых пунктов: г. Кокчетав, г. Атбасар, п. Пресновск, г. Павлодар, г. Семипалатинск, г. Уссть-Каменогорск, г. Капал, где находились полковые правления Сибирского казачьего войска, вместе с казачьим и гражданским населением были переданы Казахстану.

В 1890 году, Приказом № 32 от 24 декабря был установлен День войскового праздника – 6 декабря. К этой дате всегда приурочивался Большой Казачий Круг Сибирского казачьего войска.

Кроме чисто казачьей военной службы по охране российских рубежей от кочевников, казаки использовались для содержания почт и доставки корреспонденции, перевозки продовольствия, для надзора при продаже соли в магазинах и цейхгаузах. При этом сами казаки и их семьи существовали на грани нищеты. Положение несколько улучшилось после кончины Государя Петра 1, при генерале Киндермане, благодаря которому было введено казённое хлебопашество. Занятие это стало обязательным для всех казаков, независимо от чина и должности. Однако, из-за убыточности, обязательное хлебопашество скоро отменили. Несмотря на это, к концу ХУ111 века практически все хозяйства казаков находились в достатке. Вот что пишет о казачьем быте, побывав в посёлке Урыльский, А. А. Поляков в статье «По Алтаю» («Военный сборник», сентябрь 1902 года):

«Дела моего деда (казака, принявшего путешественников. С. Б.) недурны – у него десять коров, дюжина лошадей и штук 50 овец, много всякой домашней птицы…Нужно отдать справедливость, что пока мы ехали по казачьим землям, везде встречали полный порядок, никаких задержек в лошадях, всё делалось охотно, старались доже доставить возможный комфорт. Предупрежденные о нашем приезде станичные и поселковые атаманы встречали в полном параде ,с насеками в руках, с рапортами»

После реформы 1861 года (отмены крепостного права) казаки были освобождены от работы на фабриках. Это лишило казну значительной части доходов направляемых на содержание государственных чиновников. По этой же причине прекратилось финансирование войска на содержание и снаряжение. С тех пор казаки были обязаны идти на службу с собственной справой (полным обмундированием), личным холодным оружием (кинжалом и шашкой) и строевым конём.

Этим же законом были введены некоторые послабления по службе. Сроки её сократились с 30 до 22 лет. Вместо поголовного призыва начала проводиться жеребьёвка, а для занятия домашним хозяйством стала предоставляться 3-4 годичная льгота.

Казаки, не попавшие по жребию на военную службу, облагались налогом – вносили в фонд войсковой казны по 10 рублей в год в течение 22 лет.

Невысокая стоимость земли, ограничение срока службы и ряд других послаблений обеспечивали справедливое перераспределение доходов внутри войска и частично компенсировали затраты на его содержание.

Стоимость казачьей амуниции в 1887 году составляла 87 рублей, а к концу века возросла до 300 рублей.

При призыве на службу, кроме строевого коня, казак должен был иметь: 2 мундира с шароварами, Шинель, китель, башлык, 2 пары сапог, кивер, фуражку, перчатки, холодное оружие (шашку и кинжал). И запасные вещи: шапку, патронташ, седло и вьюк, треногу, фуражный аркан, 2 попоны, щётки и гребни для лошадей, котелок, 2 запасные подковы.

Показателен значительный разрыв в денежном содержании рядовых казаков и начальствующего состава. Так, по штату шестисотенного полка по Положению 1861 года, серебром были следующими:

-полковой командир, полковник – 321 рубль, плюс 580 рублей столовых;

-войсковой старшина – 165 рублей;

-есаул – 123 рубля;

-сотник – 88 рублей 80 копеек;

-хорунжий – 72 рубля 55 копеек;

-старший урядник – 4 рубля 80 копеек;

-приказной – 3 рубля 45 копеек;

-штаб-трубач – 10 рублей;

-трубач – 4 рубля 89 копеек;

-лекарь – 333 рубля;

-полковой писарь – 8 рублей 49 копеек;

-фельдшер – 33 рубля 80 копеек.

Такая дифференциация способствовала стремлению казаков к добросовестной службе и отваге. Ведь единственным путём получения чина и должности было мужество и находчивость в бою.

К 1894 году население Сибирского казачьего войска проживало в 170 станицах, крепостях и форпостах. В войске числилось 113546 казаков и 14485 иногородних. За войском было закреплено 2947708 десятин земли. Ешё 511238 находилось в войсковом запасе. Войсковой капитал составлял 1106752 рубля, при ежегодном доходе 235783 и расхлде288935 рублей. Станичных капиталов насчитывалось 101884 рубля. Доход станиц составлял 205699, а расход195219 рублей. Войско содержало 152 учебных заведения, что позволяло достичь 100-% грамотности среди казаков. Во всех школа обучалось 4029 мальчиков и 1057 девочек. В высших и средних учебных заведениях казаки обучались за счёт войсковой казны.

Таким образом, на протяжении 1,5 веков Сибирское казачье войско находилось в состоянии формирования, источниками которого были разнообразные этно-социальные элементы. К середине Х1Х века эти источники стабилизировались и по значимости выстроились в ряд: великороссы (русские) – малороссы (украинцы) – крещеные потомки киргиз-кайсаков и джунгар (казахи, татары, калмыки).

Из-за высокой убыли, служилый состав Сибирского казачьего войска постоянно пополнялся припискою к нему разного рода «гулящих людей» – черкас, литвин, запорожцев, ссыльных поляков и всякого рода колодников.

Женская половина Сибирского казачьего войска, за весьма существенным недостатком, пополнялась из вне, о чём рассказано выше. Казаки брали в жёны крестьянок, солдаток, драгунских дочерей. Нередко казачками становились инородки – как добровольно, так и принудительно уводом и увозом.

В станичных делах московского периода весьма часто встречаются ссылки и жалобы на то, как казаки, проезжая через крестьянские или иные селения, умыкали с собой девок и баб для совместной – как внебрачной, так и супружеской жизни. Само московское, а затем и петербургское правительство, сознавая острый недостаток женщин у служилых поселенцев Сибири, старалось всеми мерами поощрять подобного рода браки казаков, нередко прибегая даже к принудительному «набору» жёнок и девок в ближайших к Сибирскому тракту сёлах и деревнях и отсылало их в военные поселения для совместного проживания со служилыми людьми.

Документально зарегистрировано немало случаев, когда такие пересыльные партии женщин и девушек составлялись исключительно из так называемых «колодниц», то есть из преступниц, сосланных в Сибирь за различные преступления. Известно, например, что в 1759 году в Верх-Иртышских крепостях было выдано казакам две партии таких колодниц, общей численностью 90 душ. Всех их потом, по прибытии в Тобольск, «собрать и персонально учинить осмотр и кто из тех жёнок явится ниже 40 лет и явится к тому же способными, отправить в Томскую крепость для распределения по выбранным местам». Из числа избранных таким способом 75 молодых женщин 27 оказались сосланными за мужеубийство, 10 – за детоубийство, 8 – просто за убийство, 7 – за поджёг помещений, 4 – за побег, 2 – за порчу и волшебство и т. д.

Большинство их, по прибытии в крепость, были разобраны казаками в жёны.

В архивных делах сохранились списки женщин, находившихся в 1793 году замужем за служилыми и городовыми казаками. Из них следует, что, не считая казачьих вдов, жён отставных казаков и девиц:

841 – были дочери казаков же; 441 – дочери крестьян;

223 – дочери драгун; 191 – солдатские дочери;

71 – дочери ссыльных и колодников; 24 – мещанки.

Сколько из 441 крестьянок попало замуж за казаков в следствии принудительной ссылки на линии, установить невозможно. Но, судя по тому, что в жёнах у служилых казаков было 71 дочери ссыльных, можно предположить, что женщин первой категории в то время было не мало.

Подобные высылки на казачьи линии женщин не прекращались до ХХ столетия. /39*/

В 1759 году было проведено распределение по поселениям линии, для замужества, ссыльных молодиц. Всех назначенных направляли в Омск, в распоряжение бригадира Фрауэндорфа, которому и давалось право предлагать их для женитьбы всем желающим.

Возраст всех женщин был от 19 до 40 лет. Большинство из них быстро разбиралось холостыми офицерами в услужение и казаками в жёны.

Какие это были жёны – можно судить по их прежней жизни. Эти женщины несли болезни, разврат и безнравственность, но никак не облагораживали казаков Сибирского войска. Поэтому, казаки-землепроходцы, которые шли в Сибирь одинокими, по пути проявляли личную инициативу в решении брачных проблем. Проездом через крестьянские сёла, они умыкали девушек и женщин для совместной супружеской жизни или «имали на постель для блудного воровства».

Посулами и лестью казаки сманывали с собой женщин и девушек, обещая либо жениться, либо выгодно выдать замуж за хорошего человека. Но стоило только привезти их в Сибирь, как обманутые несчастные жертвы превращались в самых настоящих невольниц. Их продавали, меняли, Отдавали в картому (срочную аренду) – обычай, заключавшийся в том, что уходя в поход, казак по сговору оставлял жену любому желающему за плату с возвратом или правом выкупа по возвращении из похода.

Нередко отцы закладывали жён, дочерей, родственниц.

Но не каждый мог привезти себе подружку из России. Поэтому основная масса казаков сожительствовала с некрещёными инородками. А поскольку казаки постоянно находились в разъездах, то многие из них заводили по несколько семей.

Особенно многожёнство было распространено среди казаков так называемой «старой Сибири». Зачастую под одной крышей жили инородки и одна или несколько жён.

Подобное падение нравов и откровенный разбой были возможны при отдалении от центра и отстранении церковного надзора.

В 1618 году на патриарший престол вступил Патриарх Московский и всея Руси Филарет (Фёдор Никитич Романов) – отец царя из новой династии Михаила 1. Властной рукой он вмешался в жизнь первых поселенцев Сибири, прежде всего проповедью Православия.

В 1620 году в Тобольске создаётся архиерейская кафедра, на которой над Сибирью ставится архимандрит Новгородский Киприан. Ему удалось установить, что беспутству казаков имеется законное основание – грамота, полученная сподвижником Ермака Иваном Кольцовым после доклада о покорении Сибири царю Иоанну У1 Грозному. Этой грамотой Сибирским казакам разрешалось привозить жён и девиц из российских городов. Филарет приказал отозвать в Москву эту казачью привилегию, а Киприану выговорил, что «в Сибири не носят нательных крестов, не соблюдают постных дней, живут с некрещеными женщинами, кумами и сёстрами своих жён, а при отъезде закладывают их на срок и не имея, чем выкупить, женятся на других, сто …сами духовники потворствуют воеводам, которые краденых в России девиц продают из корысти в замужество и заставляют при себе их венчать. Воцарились блуд, ересь и скрадное дело».

В том же 1622 году был издан указ, запрещающий некрещёным татарам владеть православными холопами и селить пашенных холопов в своих дворах. Это стало началом широкой миссионерской деятельности Филарета. «…всех убо крестяку и под началом все бысть у него на патриаршем дворе» – писал об этом периоде автор «Нового летописца». Со временем Филарет начал разворачивать новую «невольную» политику – ссылку штрафованных людей. В 1630 и 1636 годах (уже после смерти Филарета) по распоряжению Православной церкви в Сибирь были высланы по 150 «развратных девок» и преступниц, собранных в Вологде, Тотьме, Устюге, Сольвычегроске для женитьбы казаков. /41*/

Очевидно, что решить проблему «беспримесной чистой крови» такими мерами было невозможно.

«Одно духовенство и чиновные люди высшей и средней степени, – пишет историк П. А. Соловьёв,- приезжали Сибирь семейно, но в виду срочного в Сибири пребывания чиновников… беспримесная чистота крови русской принадлежала одному духовенству».

Такое смешение крови сформировало особый (евроазиатский) физический тип сибирских казаков. Проследив историю их праотцов, можно увидеть, что хоть основной этнической компонентой и были великороссы, в том числе донские казаки, но в войско, волею начальства и в результате действий самих казаков, вливались «разных чинов инородные люди» - черкассы (украинцы), литвины (поляки), пленные шведы, а с середины ХУ111 века джунгары (калмыки) и киргиз-кайсацкая (казахская) беднота. Правительство поощряло приём в Сибирские казаки киргиз-кайсаков. В 1846 году это право было подтверждено вновь.

Что касается прародительниц то, как уже отмечалось выше, и здесь этнический спектр не менее пёстрый.

С конца ХУ11 века складывалась традиция ссылать в Сибирь разных «порочных девок и баба». Императрица Елизавета Петровна в 1751 году своим указом запретила направлять приговорённых к смертной казни преступниц в каторжную крепость, а в 1757 году запретила вырывать у них ноздри, ставить на лице знаки и высылать всех в Сибирь. Эта категория женщин этапом доставлялась в Верх-Иртышские крепости и отдавалась в жёны казакам. Кроме этого, среди жён сибирских казаков часто встречались дочери сибирских крестьян, рабочих горных заводов, и солдат, калмычки и казашки. Последние заняли особое место в брачных связях после подписания в 1825 году Александром 1 уже упомянутого выше указа «О покупке или вымене от сопредельных кочующих народов женщин по недостатку их в Сибири».

В 1793 году за казаками замужем было 1820 женщин, из которых: 841 (46,2%) – дочери казаков, отставных драгун, крестьян, солдат. Если условно принять, что все эти женщины были русскими, то окажется, что 1011110 строевых казаков либо не были женаты вообще, либо состояли в браке с инородками. Из приведённого примера можно сделать вывод, что значительная часть Сибирских казаков в ХУ111 была жената на казашках, калмычках, татарках.

На урегулирование “женского вопроса» был направлен и приказ № 307 от 1883 года, который гласил:

«Жёнам нижних чинов, совершивших побег со службы, пропавших на войне без вести и взятых в плен, дозволяется просить о расторжении брака по истечению пяти лет с того времени, когда мужья их бежали со службы, пропали без вести или взяты в плен, если они остаются при том неразведёнными»

В связи с постоянным расширением границ Российской Империи, одновременно с Сибирским, шло реформирование и других казачьих войск. В 1882 году в ведении Военного ведомства состояли: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Амурское казачьи войска и отдельно расквартированные отдельные казачьи сотни Иркутская и Красноярская. Кроме того, для несения караульной службы, по казачьим принципам были сформированы иррегулярные строевые части с постоянными штатами из инородцев Крыма и Кавказа: команда лейб-гвардии крымских татар собственного Его Императорского Величество конвоя, Дагестанский и Кутаисский конно-иррегулярные полки, Дагестанская, Кубанская, Терская, Батумская и Карская милиции, Грузинская и Гурийская милиции.

Общее количество всех жителей казачьих земель на конец 1882 года составило 3247551 человек обоего пола, в том числе:

войскового сословия 2267676

крестьян 522679

разночинцев и отставных солдат 443051

лиц духовного звания 14145

Большое число лиц духовного звания – священников, объясняется тем, что практически всё население казачьих войск исповедовало Православное Христианство и в каждой казачьей сотне, в каждой станице был свой духовник. Иноверцы встречались лишь в среде невойскового сословия и могли несли службу только в инородных формированиях. Всего же в 1882 году в казачьих областях проживало:

православных 2875568 88%

единоверцев 51549 0,9%

раскольников 203579 6,2%

христиан католиков и др. 12073 2,16%

иноверцев (магометан, буддистов) 104782 3,2%

Все казачьи войска формировали:

в мирное время по штатам военного времени

полков 48 136

дивизионов 1 1

эскадронов 3 7

отдельных сотен 5 33

отдельных батальонов 5 13

отрядов милиции 7 7

отдельных пеших команд 19 19

артиллерийских батарей 20 40

что составляло:

эскадронов и конных сотен 295 840

рот, команд и пеших сотен 50 90

артиллерийских орудий 120 238,

при численности:

генералов, штаб – и

обер-офицеров 1955 3640

нижних чинов 46391 158713

Положение 1847 года предусматривало 3 разряда несения казачьей службы:

1-приготовительный с 18 лет, сроком на 3 года.

2-строевой на 12 лет с 21 года, из которых действительная служба составляла3-4 года,

3-запасной с 33 лет (при прохождении первых 5 лет казаки этого разряда призывались только в военное время).

На рассматриваемый 1882 год в этих трёх разрядах состояло:

в приготовительном – 59758,

в строевом -194964,

в запасном -67996 казаков,

при достаточном резерве для пополнения частей в военное время.

После 20 лет действительной службы в войске, все казаки записывались в войсковое ополчение, в котором состояли «пока могут носить оружие».

Освобождались от призыва на действительную службу: священнослужители; псаломщики; лица, окончившие курс духовного училища, семинарии или академии. Кроме этого, не подлежали призыву в мирное время,- с зачислением в строевой состав на 12 лет, а затем в запас до 38 лет,- лекари и доктора; ветеринары; пансионеры академии художеств, отправляемые за казённый счёт на учёбу за границу; учителя учебных заведений, в которых программы были утверждены правительством.

Действовали и другие ограничения призыва на службу.

По семейному положению:

-если в семье не осталось ни одного работника;

-одному из нескольких, подлежащих призыву в один год;

-призывнику, в семье которого два и более казака уже находились на службе в нижних чинах.

По имущественному положению:

-если у казачьей семьи сгорел дом;

-если сгорел хлеб, необходимый для фуража, прокорма и посева;

В случае крайней бедности по независящим от казачьей семьи причинам.

Учебные сборы проводились осенью. Малолетки с 17 до 19 лет обучались в своих станицах ежегодно. Строевые казаки – по 3 недели один раз в три года.

Подготовка урядников осуществлялась из лиц, окончивших курсы учебных заведений и длилась от 2 месяцев до 1 года и 4 месяцев.

Фельдшеры обучались в Омской, Оренбургской, Читинской или Екатеринодарской военно-фельдшерских школах.

Офицерский корпус Сибирского казачьего войска пополнялся за счёт выпускников военных учебных заведений и перевода из других воинских частей, в том числе регулярных. В 1781 году для казаков всех войск было открыто 330 ваканский в юнкерских училищах (не считая временных нарядов). Помимо этого, 1880 году в России действовало 3 казачьих юнкерских училища: Ставропольское, Оренбургское и Новочеркасское. В них, для Сибирского войска было открыто 55 вакансий.

С 1876 года был прекращён приём в казачьи войска вольноопределяющихся. А в офицеры и урядники стали производить казаков за особые отличия и доблесть (например, Георгиевских кавалеров), по выслуге лет:

Разряд урядники офицеры

1-й 2 м-ца 3 м-ца

2-й 4 м-ца 6 м-цев

3-й 1 год 3 года

4-й 1 год 4 м-ца 3 года (в том числе

1 год в урядниках).

Во время войны производство в офицеры за заслуги производилось без учёта выслуги лет и без экзаменов.

В 1871 году в Сибирское казачье войско прибыло на службу 127 офицеров, в том числе:

-из военных училищ – 33,

-из юнкерских казачьих училищ – 35,

-произведены по выслуге лет – 17,

-произведены за военные отличия – 2,

-переведены из других казачьих войск – 3,

-переведены из регулярной армии – 19.

-отозваны из отставки -15,

-переименовано из гражданских в военные чины – 2,

Восстановлены в офицерском чине – 1.

Убыль по различным причинам в том же 1871 году составила 163 офицера:

-смерть- -70,

-увольнение – 61,

-разжаловано -2,

-переименовано из военных в гражданские чины – 2,

-переведено в другие казачьи войска – 4,

-переведено в регулярные армейские части – 24.

Учитывая то, что по штату в военное время Сибирское казачье войско должно было выставить 54 конных сотни и 30 казаков в отдельную гвардейскую кавалерию, недокомплект командного состава, несмотря на его постоянное пополнение, ощущался весьма остро. Так, на 1879 год в войске проходило службу:

войскового сословия невойскового сословия

генералов 4 -

штаб-офицеров 36 6

обер-офицеров 144 8

классных чиновников 25 11

Проходили обучение:

в университетах -1

в военных училищах и кадетских корпусах -76

в юнкерских училищах -54

в гражданских гимназиях -2

в военных гимназиях -1

в различных гражданских училищах -19

получали домашнее образование – 42.

Необходимо отметить, что изначально в казачестве не существовало чинов; были лишь выборные атаманы. Со 2-й половины ХУ11 века атаманы, есаулы, полковники стали именоваться общим званием «старшины». Постепенно должностные чины стали оставаляться их носителям и после переизбрания. В ХУ111 веке жалование осуществлялось очень редко,– за особые заслуги,- и только армейскими чинами: премьер-, секунд-майоров, полковников и генералов; другие чины были выборными – «зауряд-» («зауряд-майор» и т.п). С 1768 года, в начале на Дону, а затем и в других казачьих войсках

началось жалование дворянства офицерам. А с 1799 специальным указом было повелено: «Для уравнения чинов в войске служащих, признавать их чинами по следующей табели, сохраняя им по службе прежние их названия: войсковых старшин – майорами, сотников –поручиками, хорунжих –корнетами». После Донского, это положение распространилось и на другие казачьи войска.

После Февральской революции казачество предприняло попытку возвратить льготы, которые постоянно урезались со времён Петра Первого. Во всех станицах и отделах прошли Большие Круги, на которых были смещены назначенные правительством наказные атаманы и избраны новые. Все 11 казачьих войск выступили против упразднения казачьего военного сословия. В России была создана казачья политическая партия. Российские казаки, как истинные патриоты своего Отечества, поддержали решение Временного правительства о продолжении войны. Но 1-й и 8-й полки Сибирского казачьего войска в октябре 1917 года нарушили это решение.

После Октябрьской революции Совет Казачьих депутатов заявил: « Казачество готово ныне нести необходимые жертвы для защиты Родины от внешнего врага, исполняя все боевые приказы на фронте. Но вследствии бесплодных усилий, приносимых в жертву партийной борьбе, приведшей к захвату власти большевиками, казачество, решительно не признавая их власть, поставило своей задачей не вмешиваться в начавшуюся гражданскую войну, а все силы направить на создание демократического правопорядка в родных областях».

Однако остаться в стороне от братоубийственной бойни казаки не смогли. В основу внутрисословных кровопролитий большевистские идеологи положили два фактора:

-антагонизм между середняцкими хозяйствами рядовых казаков и крупными офицерскими землевладениями;

-противоречия между казаками и пришлыми (иногородними).

На Большом Круге в марте 1918 года так называемое «трудовое казачество» провело решение о проведении в Сибирском войске «бессословной социализации земель». Это привело к массовым вооруженным выступлениям по всему войску и свержению власти Совета Казачьих депутатов. Однако, в отличие от Дона и Кубани, в Сибири раскол казачьей общины не вылился в массовые вооружённые столкновения. Большевики не успели создать здесь красноказачьи революционные отряды. Атаманы смогли убедить казаков выступить в поддержку контрреволюции: Западно-Сибирского военного комиссара, Временного Сибирского правительства и Всероссийского правительства адмирала Колчака.

В Белую армию Сибирское казачество во время Гражданской войны выставило 15 конных полков, 1 отдельную казачью бригаду и 3 батареи. Эта война полностью обескровила казачество Сибири. А последовавший за этим печально известный указ Якова Свердлова (Ешуы Соломоновича Мовшовича) о расказачивании, полностью уничтожил военное сословие, но не национально-этничческую группу. Поразительная «живучесть» казаков подтверждается тем, что в период с 1925 по 1927 годы количество казачьих хозяйств на территории бывшего Сибирского войска возросло с 786 до 8119 (то есть на 4,2%). За это же время количество крестьянских хозяйств сократилось с 301 до 270 (на 13,2%).

Окончательный разгром казачества, как военного сословия, произошёл во время коллективизации. К 1930 году процесс уничтожения казачества большевиками был завершён. Ликвидированы основы казачьего самоуправления, нарушена социально-экономическая иерархия, искоренялось Православие, разрушались вековые семейные казачьи традиции.

Список документов и литературы, использованных в главе.

1* Ласковский Ф., «Материалы для истории инженерного искусства в России». Часть 3. СПб, 1865 г. стр. 1143.

2* Г. Н. Потанин. «Материалы для истории Сибири». Чтения ОИДР, 1886 г., №4, стр.22

3* Там же, стр. 19.

4* Ласковский. Указ.соч. стр.158.

5* ЦГАДА. Ф.24, д.40, л.2.

6* Там же. Л.2, об.3.

7* Ласковский. Указ. соч., стр.145.

8* Там же. Стр. 529, 531-532.

9* Ласковский. Указ. соч., стр. 139

10* ГАОО. Ф. 366, оп.1., д.52, л.3; д.91, л.10.

11* Там же. Ф2, оп.1, д.50, л.151

12* Там же,л.134

13* Золотов П. «Материалы по истории Сибирского казачьего войска». Омск 1878 г., стр.5.

14* ГАОО. Ф.366, оп.1, д.52, л.1-2.

15* Путинцев М. Г. «Хронология перечня событий из истории Сибирского казачьего войска». Омск 1891 г., стр.80.

16* Золотов П. Указ. соч., стр.103, 108-110.

17* ЦГА Каз. Ф.478, оп.2, д.471, л.9, 14, 21-22.

18* Щеглов И. В. «Хронологический перечень». Иркутск 1882 г., стр.314.

19* Путинцев М. Г. «Хронологический перечень событий из истории Сибирского казачьего войска» Омск 1891 г., стр.80.

20* ГАОО. Ф.336, оп.1, д.86, л.5.

21* Штат о Сибирском линейном казачьем войске. 1808 г.

22* ГАОО, Ф.2, оп.1..д.287, л.1, 9, 16, 17.

23* ЦГВИА. Ф.4, оп.2, к.39, д.19, л.30-31.

24* ГАОО. Ф.67, оп.1, д.1, л.65.

25* Андриевич В. К. «Сибирь в Х1Х столетии» ч.2. 1889 г., стр.81.

26* Штат Сибирского линейного казачьего войска. 1808 г. Стр.11.

27* Путинцев В. Г. Указ. соч. стр.90.

28* Аполлова М. Г. «Хозяйственное освоение Прииртышья». М. 1976 г., стр. 243.

29* ГАОО. Ф.67, оп.1, д.14.

30* ЦГА Каз. Ф.478, оп.2, д.74, л.1.

31* Там же, ф.341, оп.2, д.8 и 25.

32* Там же. Ф.478, оп.2, д.74, л.9.

33* Там же, ф.478, оп.2, д.74, л.7-9.

34* Путинцев М. Г. Указ. соч., стр.146.

35* «Столетие Военного министерства». СПб, 1902 г., т.Х1, стр.218.

36* «Военный сборник» 1878 г., №4, стр.261.

37* Штат о Сибирском линейном казачьем войске. 1808 г., стр.2-3.

38* ГаОО. Ф.366, оп.274, л.1-8.

39* Омский краеведческий музей. «Картины из жизни служилого Сибирского казачьего войска.

40* Щеглов. «Хронологический перечень данных о Сибири». Стр.86.

41* П. А. Соловьёв. Кн.1, стр.94.

42* Щеглов. Указ. кн., стр. 86, 91.

43* Полковник Генштаба Хорошин «Казачьи войска. Опыт военно-статистичческого описания» СПб. 1881 г.

Сибирское казачье войско в период русско-японской войны.

В конце Х1Х века казачья кавалерия по праву считалась самым мобильным родом войск. Личный состав офицеров и нижних чинов, находившихся на льготе, – второразрядных и третьеразрядных полков был точно зафиксирован. Ещё в 1875 году был издан приказ (подтверждённый ещё раз в 1883 году), запрещавший нарушать издавна сложившийся порядок формирования казачьих полков из одних и тех же станиц, а сотен – из одностаничников. Такое формирование представляло собой «весьма выгодное значение в боевом отношении». Благодаря этому, в казачьих частях исключалась измена, трусость, неподчинение приказам. Казаки дорожили честью своей станицы, своих предков. Упомянутые документы предписывали «не разбивать людей по сотням для подбора лошадей по мастям или каким-либо другим соображениям», /16*/ -как это практиковалось в армейской кавалерии.

Все казаки, в случае мобилизации, обязаны были явиться на сборные пункты в установленные сроки, полностью снаряженными, даже с недельным запасом сухарей.

Только огнестрельное оружие (винтовки системы «Бердан») выдавалось в пунктах сбора на войсковых складах, в пунктах сбора.

Несмотря на высокую мобильность, мобилизация льготных полков растягивалась из-за разбросанности на многие сотни вёрст посёлков и станиц от пунктов сосредоточения.

В целях сокращения сроков мобилизации в 1899 году было утверждено новое расписание сборных пунктов, опробованное в период мобилизации 1990 года.

Эта мобилизация представляет интерес – как репетиция перед Русско-Японской войной.

В период Ихэтуаньского восстания, в 1990 году, повстанцы и китайские войска почти полностью разрушили строящуюся КВЖД. В этой связи, Российское правительство перевело на военное положение казачьи войска Туркестанского, Сибирского и Приамурского военных округов. А 6 июля 1900 года была объявлена мобилизация шести льготных полков Сибирского казачьего войска.

Первоочередные 1-й и 2-й полки, вместе с полками Семиреченского казачьего войска, были развёрнуты в приграничной полосе Семиреченской и Сырдарьинской областей, и в Жаркентском отряде, предназначенном для боевых действий в Кульджинском крае. Первоочередной 3-й и льготные 6-й и 9-й (Усть-Каменогорские) полки поставлены на границе с Китаем, оставаясь в пределах Сибирского военного округа. 4-й, 5-й, 7-й и 8-й полки вошли в состав Сибирской казачьей дивизии, формировавшейся в Омске, и отправились на восток 9 августа. В конце августа дивизия была высажена в городе Сретенске, откуда походным порядком выступила к государственной границе, пересекла её и через город Хайлар двинулась к городу Цицикару. Дойдя до перевала Хинган, дивизия получила приказ о возвращении в Сретенск, куда прибыла 16 октября. В общей сложности казаки в этом походе маршем прошли 1266 вёрст.

По итогам этой кампании был составлен отчёт, в котором не было высказано новых предложений и соображений по совершенствованию боевой подготовки и мобилизации войск. В последствии это отрицательно сказалось в ходе мобилизации в период Русско-Японской войны.

Правда, в отчёте было отмечено, что обмундирование казаков не было приспособлено к холодному климату Сибири и Манчжурии. Под Хинганом казаки оказались в лёгком, летнем снаряжении Теплая же одежда была получена только на обратном пути в городе Хайларе.

По организации питания в отчёте сказано: «…сухари были припасены самими казаками». /17*/

Мобилизация и поход показали также чрезвычайно высокую степень напряжения наряда на службу к численности годных к службе казаков, а именно: 96,5% (тогда, как в Семиреченском войске этот показатель был 91,6%, в Забайкальском – 69,9%, Амурском – 65,9%, в Уссурийском – 39,7%). Это означает, что Сибирские служилые казаки были мобилизованы почти поголовно.

В период подготовки к Русско-Японской войне командование решило держать конницу в европейской части России – на случай войны с Западом и для подавления возможных революционных выступлений. Помимо этого, признавалось нецелесообразным использование больших конных масс в горной местности Манчжурии. Было решено в предстоящей войне ограничиться казачьей конницей, располагавшееся в приграничных областях. /19*/ Этим объясняется быстрый рост численности войск на Дальнем Востоке в предвоенный период.

Весной 1894 года Россия имела в Приамурском крае 30506 человек регулярных и казачьих войск. К началу 1898 года эта цифра возросла до 60 тысяч человек. А на 1 января 1904 года на Дольнем Востоке находилось 98 тысяч казаков, солдат и офицеров. /20*/

Япония в конце апреля 1904 года готова была выставить против России 4 действующих армии в количестве 206 тысяч человек. /21*/

К началу ХХ века взаимоотношения между Россией и Японией регулировались рядом подписанных международных соглашений. Договор 1855 года определял морскую границу и открывал для русских судов порты Симода, Хакодате, Нагасаки. В 1867 году было достигнуто соглашение о мирном разрешении конфликтов при колонизации Сахалина и свободном передвижении русских и японцев по острову, а в 1875 году Сахалин был признан русской территорией. С 1895 года вступил в силу договор «О взаимной свободе торговли и мореплавания» и режиме наибольшего благоприятствования для подданных одной стороны на территории другой.

Несмотря на это, в 1904 году Япония развязала войну против России. Причиной её стало стремление завоевать господство в Северо-Восточном Китае и Корее.

Российской армии эта войн не добавила славы. Неудавшаяся оборона Порт-Артура, проигранные сражения на реках Ялу и Шахе и Лаояньская битва в 1904 году; Разгром русской армии в Мукдене и флота при Цусиме в 1905-м, закончились невыгодным для России Портсмутским миром.

План стратегического развёртывания войск Дальнего Востока в случае военного столкновения с Японией был разработан под руководством исполняющего обязанности начальника временного военного штаба, наместника на Дальнем Востоке генерал-майора Флуга В. Е. и утвержден 5 (18) ноября 1903 года. Он предусматривал: «Для борьбы с Россией Япония может перебросить на материк в первой половине второго месяца 10 дивизий – 130 батальонов, 46 эскадронов, 576 орудий.

Против этих сил мы можем выставить (кроме гарнизонов крепостей) 77 батальонов, 75 эскадронов и сотен, 184 орудия войск Дальнего Востока, которые могут быть сосредоточены не ранее начала третьего месяца». /22*/

«Только подтянув подкрепление из Западной Сибири и Европейской России, что может быть закончено не ранее начала седьмого месяца, мы можем сосредоточить превосходящие силы.

С объявлением мобилизации мы можем выставить из числа войск Дальнего Востока: 56 батальонов пехоты, 2 сапёрных батальона, 172 орудия, 35 сотен и эскадронов полевых войск; 19 батальонов, 12 орудий, 40 сотен резерва и льготных частей. Для усиления этих войск в случае надобности предназначаются войска Сибирского военного округа и два корпуса из Европейской России.

Общим резервом будет служить 4 дивизии Казанского военного округа. /23*/

После прибытия подкрепления из Сибирского военного округа, в составе 32-х батальонов, 36-ти сотен и 64-х орудий, к концу четвертого месяца предполагалось иметь на театре военных действий 94 батальона, 100 сотен, 224 орудия. А с прибытием подкрепления из Европейской России, в начале 7-го месяца, – 160 батальонов, 100 сотен и 448 орудий.

Ожидалось, что японская армия, после формирования территориальной армии, может быть усилена всего до 156-ти батальонов, 55-ти эскадронов, 684-х орудий и 13-ти инженерных батальонов. /24*/

31 января 1904-го года начальником штаба Сибирской казачьей дивизии был назначен полковник Генерального штаба Г. А. Данилов.

По штатам того времени, на действительной службе в Сибирском войске было 3 конных шестисотенных полка. Ещё один конный четырёхсотенный полк в мирное время выставляло Семиреченское казачье войско, которое, с момента создания, в строевом и хозяйственном отношениях напрямую подчинялось Наказному атаману Сибирского войска Сухонину. Должность наказного атамана в то время совмещалась с командующим войсками Омского военного округа и Степного генерал-губернатора.

На момент начала войны мобилизационный резерв обоих войск составлял:

генералов и нижних строевых

офицеров чинов лошадей

Семиреченское 47 4418 4217

Сибирское 183 15734 12776,

Из которых на действительной службе находилось (по Штату 1880 года):

в Семиреченском 34 645,

в Сибирском 155 2581

Общее население двух войск составляло:

всего в т. ч. войскового сословия

муж. жен. муж. жен.

Семиреченское КВ 17202 15685 13467 12559

Сибирское КВ 65145 63803 56665 55671 /1*/

Чтобы представить условия, в которых войско находилось в момент начала войны, нужно иметь в виду, что первоочередные полки были разбросаны по всей линии мелкими частями. 1-й и 2-й полки входили в состав Западно-Сибирской казачьей бригады. Штаб этой бригады и штабы обоих полков располагались в Жаркенте (сейчас Алма-Атинская область Казахстана). 1-я сотня 1-го полка несла службу в укреплении Нарынском, 2-я в станице Кульджат, 4-яя в Пишпеке (ныне столица Киргизии), 5-я в Пржевальске (на оз. Иссык-куль, современная Киргизия). Кроме того, полк выставлял полусотню в Кульджу, сборный взвод в Урумчи, 12 казаков в Суй-Дун и 5-6 в Чугучак (в настоящее время все эти населенные пункты находятся в Синдзянь – Уйгурском автономном округе Китая).

Сотни 2-го полка дислоцировались в Джаркенте, Хоргосе и 2 в Верном (ныне Алма-Ата). Штаб полка и 4 сотни находились в Зайсане (ныне Восточно-Казахстанская область, на границе с Китаем) и 2 сотни – в городе Омске.

Такая разбросанность не давала возможности влиять на управление и строевую подготовку, воспитание офицеров и нижних чинов.

В 1903 году делопроизводитель по хозяйственной части 1-го полка надворный советник Бойков в пояснительной записке по поводу расследования быта казаков и злоупотреблений офицеров 1-го и 2-го сибирских полков писал: «Следственная комиссия под начальством генерал-майора Мелянина отметила своеобразность и особую систему, сложившуюся в управлении полками, где личные симпатии неудовольствия преобладали перед служебными отношениями». Несмотря на такой вывод, комиссия не приняла кардинальных мер для перемещения командного состава, так как заменить действующих офицеров было не кем. «Ибо все штаб-офицеры и старые есаулы в войске не оказались на высоте своего служебного долга и призвания». /13*/

Склоки в полках вызывали раздрай в офицерской среде. Лучшие командиры уходили из казачьих полков в армейские части. Командир полка подполковник Банников, – судя по документам, – был лишён всякой самостоятельности, – как крайне задолжавший человек, пристрастный к карточной игре. Штаб-офицеры жили исключительно для себя и к доблести полка и его хозяйству относились безразлично. Командиры сотен, – выходцы из казаков, окончившие юнкерские училища, – смотрели на казака и лошадь – как на доходную статью личного бюджета.

Вне всякого уважения были офицеры и в нравственном отношении: «Командир 1-го полка полковник Панков сожительствует с бывшей проституткой в течение 14 лет; у них 4 детей незаконнорождённых. Помощники командира полка войсковые старшины Старков и Елчаштин тоже сожительствуют с женщинами «нижнего» класса. Ветеринарный врач коллежский советник Еремеев сожительствует с сиделкой из кабака». /14*/

По этому донесения была проведена проверка, в ходе которой указанные факты подтвердились. Проводивший проверку полковник Генерального штаба Буров смягчил выявленные недостатки и оправдал поведение командира полка Банкова мягкостью характера, отмечая в то же время, что задолжность по полковым суммам была чрезвычайно велика – 25054 рубля 76 копеек.

Обстановка в сотнях обеих полков, - пишет Буров, - довольно неприглядная: карты военного содержания и в беспорядке и портретов очень мало; одежда довольно ветха; пододеяльники и тюфяки грязные, простыней нет, печи нетоплены. При расспросах казаки утверждают, что положенное от казны до них не доходит». /15*/

Вывод полковника Бурова был необъективен и предвзят. По его мнению, причина всех недостатков кроется в том, что начальник бригады генерал Жигалин пишет много бумаг, но в полках бывает редко

Очевидно, что если подобное имело место в Жаркенте, где находились штабы полков и бригады, то в сотнях, удаленных от командования, дела обстояли гораздо хуже.

Сибирская казачья бригада никогда не собиралась полным составом в 12 сотен. На летние сборы в Жаркенте перебрасывались всего две сотни 2-го полка - 1-я и 5-я.

Следовательно, с учётов подразделений, дислоцированных на месте, сборы проводились только в составе 5-ти сотен. Организованных занятий с офицерами также не проводилось. И каждый из них мог пользоваться только знаниями, полученными в юнкерских училищах. И если казак был произведён в офицерский чин за особую доблесть, его багаж военных знаний ограничивался только практикой и казачьей смекалкой.

2 февраля года была объявлена мобилизация 4-го, 5-го, 7-го и 8-го полков Сибирского

казачьего войска. Однако опыта подобных кампаний в войске не было. Кроме этого, для приведения 6-ти льготных полков в походное положение требовались значительные финансовые затраты – более 80 тысяч рублей, в том числе 60 тысяч на приобретение нижним чинам амуниции и лошадей.

Для мобилизации льготных полков Сибирского войска по отделам требовалось:

-1-й отдел (станица Кокчетавская) 4-й и 7-й полки -28 дней

-2-й отдел (г. Омск) 5-й и 8-й полки -26 дней

-3-й отдел (г. Усть-Каменогорск) 6-й второочередной и

9-й третьеочередной полки -48 дней.

В льготных полках не было обозов и материальной части, парусиновых водопойных ведер, посуды, тулупов. Кроме того, 2-очередныые полки имели не более 10% строевых лошадей, а 3-очереди не были укомплектованы амуницией.

Командирами сформированных полков были назначены: 4-го – войсковой старшина Калачёв, 7-го войсковой старшина Водопьянов и есаул Водопьянов, 5-го войсковой старшина Путинцев, 8-го войсковой старшина Алексеев, 6-го есаул Новосёлов. В Омске все вновь сформированные полки были оставлены до 9 апреля. Задержка с отправкой на фронт была вызвана настроениями в Генштабе, которые можно охарактеризовать бытовавшим там мнением: «Всё сделают без Сибирской дивизии».

После завершения мобилизации льготных полков Сибирской казачьей дивизии, во время задержки с отправкой на фронт, командование решило провести тактические учения для офицеров. Для их проведения в города Кокчетав, Петропавловск и станицу Пресновскую были командированы: начальник штаба дивизии полковник Генерального штаба Данилов и адъютант капитан Посохов. На проведение занятий с каждой группой отводилось по 5 дней. Но это не могло компенсировать общей неподготовленности офицерского состава.

Перед отправкой на фронт начальником дивизии был назначен генерал-лейтенант Симонов Н. А. – старейший строевой генерал Сибирского войска. Командирами бригад стали: 1-й полковник Ерковский, 2-й генерал-майор Чирков – бывший атаман 2-го отдела.

Несмотря на все недочёты Верховного командования, льготные полки были сформированы до 20 февраля, но только 19-20 марта отправлены в Омск, где в бездействии находились до 9 апреля.

Из Омска 6-й и 9-й полки, в составе 4-го Сибирского корпуса, был направлен на восток к Харбину, а затем в Ново-Уссурийск, куда прибыли 16 мая 1904 года.

К тому времени полки находились в полной боевой готовности.14 мая 1904 года генерал Куропаткин телеграфировал наказному атаману Сухорину: Осмотрел Сибирскую казачью дивизию; нашё в порядке и благоустройстве: люди здоровы, лошади в хороших телах. 4,5 и 8 полки благословил в бой». Через два дня казаки этих полков получили боевое крещение.

Назначенные после учений командиры дивизии и корпусов оказались не на высоте своего служебного и гражданского долга. Генерал Симонов, прибыв 2 июня 1904 года в войска «угнетённый болезнью», сразу отправился в лагеря, с намерением подлечиться и выйти в отставку. Однако прошение об отставке оказалось не принято высшим командованием и он был направлен в Омск для работы с наказным атаманом Н. Н. Сухоревым. Полковник Ерковский также заболел и вскоре покинул войско.

В ходе войны, 30 апреля 1904 года, Главное Управление казачьих войск с предельной точностью разъяснило главнейшие обязанности казаков, как лиц, принадлежащих к особому, казачьему сословию. Они заключались в:

-материальной готовности к выходу на действительную службу (обмундирование, строевой конь, форма, снаряжение);

-службе в первоочередных частях, учреждениях, управлениях;

-участии в военных сборах (учебных) после отбытия первоочередной службы;

-призыве не служивших в мирное время (для пробных мобилизаций);

-призыве на действительную службу в военное время.

Кроме того, лица, принадлежащие к казачьему сословию, обязывались лично и денежными взносами участвовать в исполнении различных станичных, войсковых и общественных повинностях, подробно определённых в соответствующих законах.

Данные разъяснения появились в связи с возникновением вопроса: можно ли лицам войскового сословия работать вне войсковых учреждений?

Разъяснение было следующим: «можно только в том случае, если остаётся достаточное число лиц для выполнения воинских обязанностей и если означенное лицо полностью выполнило различные станичные, войсковые и общественные повинности» /26*/

Если учесть, что казак должен был отбывать воинскую повинность в течение 22-х лет, то понятна цена этой «хартии казачьей вольности».

Жизнь казаков была настолько обставлена массой законоположений, циркуляров, распоряжений и предписаний, что он не мог без разрешения атаманов ступить шага.

В конце июля был предпринят поход на Новокиевку 6-го и 9-го полков и, 28 июля, казаки перешли русско-китайскую границу. /2*/ Ещё в Ново-Уссурийске войска перешли на вьючный обоз, хотя двуколки следовали до города Хунчун, откуда вновь были возвращены в Ново-Уссурийск.

В ходе войны, 25 мая 1905 года, Государственный Совет утвердил положение, по которому все лица казачьего сословия, достигшие 19-летнего возраста, зачислялись в служилый состав. Общий срок службы устанавливался в 19 лет, из которых:

-2 года – приготовительный разряд,

-12 лет – строевой разряд,

-5 лет – запасной разряд. /27*/

В середине марта 1905 года 6-й полк получил приказ совместно с 1-м Нерченским полком, конно-горной батареей и Приамурской сводной казачьей бригадой совершить форсированный марш под город Киньдж, в окрестностях которого казаки и приняли первый в этой кампании бой.

До июня 1905 года 6-й и 9-й полки находились в постоянном передвижении вдоль и поперёк северной и средней Кореи. Во второй половине июня начались активные боевые действия на Корейском театре военных действия. В это время 3-я сотня 6-го полка находилась при штабе отряда генерала Анисимова в конвое и выполняла особые поручения. 4-я сотня была на боевых позициях до завершения войны. 5-я сотня, вместе с пехотой, охраняла левый фланг и вела наблюдение за берегом моря от д. Онсы до залива Святой Анны, неоднократоно вступала в бой с японцами. 6-я сотня воевала в составе Владимирского гарнизона, а затем в конвое Командующего военным округом в городе Никольске-Уссурийском. 1-я и 2-я сотни 6-го полка были оставлены в Харбине ещё в 1904 году.

В период войны в Сибирском казачьем войске в очередной раз остро обозначилась нехватка офицерского состава. По положению 1880 года на действительной службе в войске должно состоять 183 офицера, из которых 155 – на действительной службе.

На полк, по штату, приходилось 22 офицера: по 3 на сотню и 4 – при штабе. Следовательно, списочный состав не обеспечивал штатного расписания на случай войны, когда в строй призывалось 9 рот. Кроме этого, недостаток офицеров вынуждал командование поручать им дополнительные обязанности (например, адъютант полка был одновременно и казначеем, и заведующим фуражом). Это ощутимо ослабляло боеспособность подразделений. Поэтому, на каждую сотню в военное время добавлялось по 2 офицера из резерва регулярной армии.

По послевоенным отчётам командиров полков видно, что каждая сотня за время боевых действий пропустила через себя, с учётом боевых потерь, в два раза больше штатного расписания. Так, по 9-й полк был доукомплектован:

19 офицерами из регулярной кавалерии;

6 – из других казачьих войск;

13-из строевого состава Сибирского казачьего войска;

2 – из резерва Сибирского войска;

Большинство пришлых состояли в младших чинах что, из-за недостатка опыта являлось дополнительным затруднением при командовании сотнями.

Коренные казаки отмечали, что пришлые из невойскового сословия, как правило, прибывали за чинами и орденами и не дорожили казачьей честью. При затруднении самоустранялись в штаб или тыл. Одна из российских газет того времени писала: «В России мало или даже вовсе не знают Сибирских казаков. Мы вообще гораздо больше интересуемся жизнью наших инородцев, и знаем эту жизнь лучше, чем жизнь наших казаков, – жизнь полную трудов и лишений, жизнь целиком отданную русскому народу и государству». /3*/.

Свои же офицеры не думали об оставленном дома хозяйстве и поэтому не искали удобных поводов, чтобы отбыть домой. Но таковых в войске недоставало. Так, в Усть-Каменогорском 6-м полку прииртышских офицеров не было вообще. Во время мобилизации 1904 года в полк призвали 14 офицеров из других отделов Сибирского войска; 9 были направлены из драгунских полков, 2 – из Донского казачьего войска, 1 –из пехоты, 5 – из армейской кавалерии. А в 1905 году в 6-й полк были переведены 3 офицера из Семиреченского казачьего войска, 2 – из драгунских полков, 1 – их пехоты. Всего за войны в полк было направлено 45 офицеров, из которых 5 постоянно находились в командировках. По этому поводу командир полка есаул Новосёлов неоднократно обращался к вышестоящему командованию с предложением о необходимости увеличения количества офицеров, если не до штата драгунских полков, то хотя бы до 30 человек: по 4 на сотню и 6 – в штаб. По его мнению (совпадавшему с мнением других боевых офицеров), в штабе должны быть: 1 командир, 1 адъютант, 1 заведующий обозом, 1 заместитель командира по строевой подготовке, 1 заместитель по хозяйству (интендант) и 1 казначей.

В ходе войны лучше всех других зарекомендовали себя офицеры казачьих войск. Именно они отличались особой исправностью, отвагой, боевым мастерством.

Армейские офицеры также получали положительные оценки командования. Но им не хватало знания быта казаков и особенностей казачьей службы.

«офицеры кавалерии – бары большой руки и слабы здоровьем для тяжкой казачьей службы. Они привыкли считать своими обязанностями только чистый строй и боевую службы, но тяготятся внутренней и повседневной службы, далеко стоят в стороне от нижних чинно и временами у них замечалось пренебрежение к «серому казаку» – нижнему чину». /5*/

Ещё резче отзывался об офицерах Сибирской казачьей дивизии командир её 5-го полка есаул Усов. Отмечая, что только 1/3 часть из них была потомственными казаками, а 2/3 «из разного пришлого элемента, вплоть до пехотных офицеров, среди которых оказались офицеры, долго маравшие имя Сибирских казаков». Усов с удовольствием отмечал, что «большинство прибывших из России офицеров рассосались и остались только драгуны, вследствии чего офицерская семья представляла большую сплочённость, чем можно ожидать». Усов сетовал, что «…только в Сибирское казачье войско посылались те, кто больше нигде укрепиться не может. Между тем, природные казачьи офицеры бегут из войск: есаулы Коновалов, Чириков, Иванов, Третьяков – все лучшие. Молодёжь тоже уходит: подъесаул Подкорытов, сотник Усов, поручик Дорохов, подпоручики Усов, Калачов, Шайтанов, Козлов и другие. Отцы постарались выдернуть их из тяжёлой обстановки.

Все сыновья казачьих офицеров, обучавшиеся в кадетских корпусах, уходят из войска, если по способности могут уйти в специальные высшие военные и гражданские заведения». /6*/

В подтверждение этих слов командир Сибирской казачьей бригады князь Туманов и подполковник Посохов 8 марта 1906 года писали: «Драгунские офицеры, определенные из запаса и отставки и казачьи – из состоявших по войску и в отставке, за ничтожным, иногда блестящим исключением, составляли лишь обузу для полков, внося в полковую жизнь распущенность, бездельничанье, и т. п. Влияние их на службу и на товарищей было в высшей степени вредное. К счастью, офицеры этих двух последних категорий в большинстве случаев не долго обременяли части своим присутствием; под различными предлогами (от болезни до получения мест в тыловых учреждениях) они бесследно таяли, представляя свои места в строю урядникам».

Вместе с тем, генерал Туманов положительно характеризовал офицеров-казаков и утверждал, что большинство из них достойны повышения по службе до командиров сотен – как «вполне осмысленно справляющихся со своими задачами. Однако отсутствие маневренной практики и в них давало себя чувствовать». И далее, генерал разъяснял свою мысль: «Очень часто сотенный командир, вызванный с сотней в авангард, при прохождении отряда по неведомой стране, в неведомой обстановке, при полной возможности натолкнуться на неприятеля, сам не догадывался осветить свой путь разъездами и дозорами; порядок движения подобного авангарда ничем не отличался от порядка движения на водопой». /8*/

Высоко отзывался Туманов и о молодых офицерах особо выделяя их разведывательные навыки и отмечая, что при правильной постановке обучения, из них могли выйти хорошие командиры полков.

Анализируя послевоенные донесения командиров полков Сибирского казачьего войска, генерал Туманов сделал вывод, что многие военные неудачи в русско-японской войне следует отнести на некомплект командирских кадров, вызванный оттоком молодых офицеров, имеющих боевой опыт, в армейские части и высшие учебные заведения. А слабая подготовка офицеров – есть следствие низких окладов и медленного (по сравнению с регулярной армией) чинопроизводства.

Оклады денежного содержания офицеров, в том числе и казачьих, были установлены ещё в 1859-м году и в условиях постоянного роста цен оставались неизменными вплоть довольно длительное время. Во 2-й половине 80-х годов оклады для армейских офицеров были повышены. Подпоручик стал получать 39 рублей 75 копеек (Для сравнения – мастеровой на заводах Санкт-Петербурга в то время получал 21 рубль 70 копеек). Вторично оклады были повышены в 1898 году, после чего младшие офицеры стали получать 56 рублей 42 копейки. У казачьих офицеров денежное содержание сохранялось в размерах, предусмотренных табелем 1859 года. Это вызвало естественный отток командных кадров из казачьих частей. Правда, в связи с необеспеченностью офицерским составом полков Сибирского казачьего войска, Военный Совет 30 ибня1886 года разрешил выдавать 24 офицерам, назначенным в состав сменных команд на полевую службу в 1-очередныыыыыых полках, пособие в размере полугодового оклада (всего 4314 рублей). Также 15-ти из них (семейным), сверх того, было выделено дополнительное пособие в том же размере (2887 рублей). Эти расходы предполагалось заносить в войсковую смету, (то есть выплачивать эти пособия должна была сама казачья община). /9*/

Если предположить (что маловероятно), что все 24 офицера были в младших чинах хорунжих, то их месячный оклад составлял 29 рублей 95 копеек.

Упомянутый выше есаул Усов сетовал, что существенного прилива молодых кадров в войско не будет потому, что материальное положение казачьих офицеров и условия их службы остались практически без изменений:

Раньше, когда казачьи офицеры за службу войску получали земельные наделы от войска, не могло быть жалоб на разорительность командировок по станицам, разорительность житья семейных офицеров на две квартиры, вызванную необходимостью учить детей и другими обстоятельствами, на разорительность степных командировок с эшелонами в полках и по постам, расходы которых далеко не покрывались ничтожным пособием в размере ? годового оклада по табелям 1859 года, за вычетом пребывания в войске или полку, чего обыкновенно не допускается ввиду соблюдения интересов казны». /10*/

Кроме этого, как уже указывалось, неоправданно задерживались очередные и за особую доблесть, повышения в чинах. Это особенно ущемляло честолюбие молодых офицеров, для которых повышение звания и должности значило не только улучшение материального положения, но и служило публичным признанием отваги и заслуг перед войском и Отечеством.

Зачастую, очередной офицерский чин присваивался казакам только при отставке. Поэтому молодые казачьи офицеры при первой возможности старались перейти в регулярные армейские части, а полки Сибирского войска, не только льготные, но и первоочередные, недосчитывались необходимого количества командиров, особенно во время ведения боевых действий. /11*/

Неудовлетворительно было и пенсионное обеспечение офицеров Сибирского казачьего войска. Причина заключалась в том, что по закону от 7 мая 1877 года офицеры и классные чиновники казачьих войск, вместо денежной пенсии, обеспечивались земельными наделами в размере: штаб-офицеры – 400 десятин, обер-офицеры – 200 десятин, произведённым при отставке в 1-й офицерский чин (подхорунжего) – 100 десятин. Доходность этих наделов оказывалась в разы меньше денежных пенсий, что вызывало недовольство и постоянную переписку с Военным министерством в течение ? века. И только 2 декабря 1902 года было утверждено положение, по которому отставным офицерам, наряду с земельными наделами, предоставлялось право на получение денежной пенсии на тех же основаниях и в том же объёме, как было установлено в 1888 году для офицеров и генералов Донского казачьего войска. /12*/

Во время многолетней переписки, многие офицеры, в ожидании положительных результатов, всячески сопротивлялись выходу на пенсию и числились «состоящими по войску без должности», создавая видимость необходимого офицерского штата.

Дискриминационная система пенсионного обеспечения казаков (по сравнению с регулярными войсками) долгое время являлась одной из главных причин перехода наиболее перспективных офицеров Сибирского казачьего войска в другие армейские части.

Всё, перечисленное выше даёт основания утверждать, что в начале 1900-х годов Российская армия и Сибирское казачье войско – как составная её часть, не были готовы к ведению полномасштабных военных действий. Высшее командование оказалось бездарным. Подготовка офицерского корпуса оставляла желать лучшего. Кроме того, офицеры, в том числе и казачьи, не имели тесной связи со своими подчинёнными и не пользовались у них должным авторитетом. Даже формально объединённые в корпуса и дивизию сотни Сибирского казачьего войска в бою применялись не как отдельные мобильные кавалерийские части, а в составе других родов войск, что исключало использование всего потенциала казачьей боеспособности.

Русско-Японская война 1904-1905 годов является важнейшим рубежом в мировой истории.

С этой войной связана первая русская революция. Кроме того, война обусловила окончательное разделение Европы на два враждебных лагеря, в результате чего была подготовлена и развязана Первая Мировая война.

Сибирское казачье войско в период войны выставило на действительную службу %.%5 мужского населения (в то время как Донское – 3,7%, Оренбургское – 3%). При мобилизации было призвано в действующий состав 2/3 всего запасного разряда. Призывались даже единственные в семье кормильцы. На военные нужды каждый казачий двор выплатил по 8 рублей 10 копеек деньгами и по 30 рублей 90 копеек натурою. 1/6 часть рабочего времени казаков уходила на военную повинность. А наряду с военной повинностью казакам вменялись земские обязанности по строительству дорог, содержанию администрации, ремонту и обогреву общественных помещений. Всё это привело к тому, к началу ХХ века 34% казачьих дворов оказались безлошадными или однолошадными. Это сказалось во время мобилизации, когда 110% второочередных и 100% третьеочередных казаков не смогли явиться на сборные пункты со своими строевыми лошадьми.

В период ведения боевых действий казаки были вооружены устаревшими винтовками Бердана, шашками и пиками. Пулемётов практически не было.

Казачий обоз в полках 1-й очереди состоял из 4-х колёсных телег. В льготных полках обоза не было вообще. Конский состав (лошади казахской породы) содержались в удовлетворительном состоянии, но снаряжение (узда, сбруя, седло и пр.) изготавливалось из некачественной кожи и быстро приходили в негодность. Не было запаса подков (их заказывали в Петербурге). Из-за нехватки офицеров командование боевыми подразделениями зачастую возлагалось на зауряд-прапрощиков, строевых вахтмистров и урядников.

С начала войны все полки были включены в состав 4-го Сибирского корпуса, но в ходе боевых действий казаки распределялись по разным частям и командиры полков не всегда знали – где находятся их сотни.

Всё указанное фактически лишает историков возможности подробного изучения боевого пути Сибирского казачества в Русско-Японской войне.

Поражение в Русско-Японской войне вынудило правительство повернуться лицом к казачьим войскам. И менее чем через десять лет, в период империалистической войны 1912-1914 годов казачьи войска вернули себе былую заслуженную славу.

Список документов и литературы.

/1*/ Восточчно-Казахстанский областной архив. Ф.1242, оп.1, д.46, л.48.

/2*/ Там же, л.58.

/3*/ М. Тонконогов. «Наши казаки на Дальнем Востоке» СПб. 1907, вып.1, с.11.

/4*/ ЦГ ВИА. Ф.1450, оп.6, ед. хр. 366, л.34, 46, 47.

/5*/ Там же, л.91.

/6*/ Там же, л.96.

/7*/ ЦГ ВИА. Ф.1450, оп.6, ед.хр.366, л.40.

/8*/ Там же, л.11.

/9*/ П. А. Заточников «Самодержавие и Русская армия на рубеже Х1Х – ХХ столетий»

М. 1973, с.219.

/10*/ Там же, с.163.

/11*/ Там же, с.91.

/12*/ «Сборник правовых распоряжений по казачьим вопросам» т. ХХХУ111.

СПб. 1903 г., с.405.

/13*/ ЦГА Каз. Ф.46, оп.2, д.14, л.1.

/14*/ Там же, ф.46, оп.2, д.4, л.1-7.

/15*/ Там же, л.8-14.

/16*/ Сб. ПРКВ, т.Х1Х, ч.1. с.13. СПб 1884 г.

/17*/ ЦГВИА. Ф.1450, оп.6, ед.хр.125, л.22.

/18*/ «100-лктие Военного министерства» СПб, с.74.

/19*/ Левицкий «Русско-Японская война 1904-1905 г.» СПб 1910 г., с.16.

/20*/ Там же, с. 379.

/21*/ Там же, с.419.
/22*/ Там же, с.488.

/23*/ Там же, с.491.

/24*/ Там же, с. 493.

/25*/ «Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам» за 1904 г.,

с.75-76.

/26*/ Там же, с.76.

/27*/ «Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам» за 1906 г.,

С.31.

Аграрные отношения в Сибирском казачьем войске.

Длительное время аграрная политика России основывалась на неотчуждаемости помещичьих земель и крестьянских наделов; сохранении общины и сословной обособленности крестьян и неприкосновенности основных форм земледелия от всякого насильственного изменения. В 1902 году, после голода 1901 года, это было выражено Редакционной комиссией по пересмотру законодательства о крестьянских образованиях.

В трудах этой комиссии отмечено, что «крестьяне, приученные к сознанию своей зависимости от начал высшего порядка, всегда стоят на страже созидающих положительных основ общественности и государственности и, таким образом, силой вещей являются оплотом против всяких разлагающих сил и беспочвенных течений. /1*/

Проникновение в сельскую экономику буржуазно-западных отношений, например, в виде еврейского ростовщичества, частично разложило общины, но у части крестьян сохранились привычные трудовые отношения. Этой частью было казачество, очевидная патриархальность которого объяснялась его сословной обособленностью. На протяжении нескольких веков эта обособленность всячески поддерживалась и поощрялась правительством, которое подчёркивало, что крестьянство и казачество – различные по своему социальному статусу сословия. Если первоочередная задача крестьян – обеспечение населения России сельскохозяйственной продукцией, то главное предназначение казаков – держать линию, то есть охранять границы. Именно на этой разнице основывалась вся аграрная теория и практика: особое казачье законодательство, земельное обеспечение, размеры налогов и сборов, система отбывания воинской повинности, формы и методы воспитания и т. д. При этом общими у казаков и крестьян оставались главные признаки: общинное земледелие, неотчуждаемость земельных наделов, неприкосновенность форм землевладения и землепользования.

Сибирское казачье войско возникло после покорения Сибири Ермаком для охраны границ Сибирской линии и для осуществления политики России в Средней Азии и Казахстане. В 1867 году из войска выделилось Семиреченское казачье войско в составе 14 станиц и выселков с общим количеством 14648 душ.

В отличие от Донского, Яицкого (Уральского) и других казачьих войск, сформировавшихся в результате длительной вольной колонизации окраин Московского царства, Сибирское войско и отпачковавшееся от него Семиреченское были сформированы правительством принудительно. Это обстоятельство и определило формы казачьего земледелия. Кроме того, на казачьем землепользовании в Сибири отразилась раздробленность на отдельные поселения, находящиеся друг от друга на значительном расстоянии. Первоначально эти поселения располагались по Иртышу. Затем, после устройства Пресногорькой (от Оренбурга до Омска) и Бухтарминской линий, по распоряжению Командующего Сибирским войском генерала Шпрингера, от кигриз-кайсацких степей была отрезана 10-вёрстная полоса – вдоль Иртыша _всего 1413274 десятины) и передана в пользование казакам. /6*/

До последней четверти ХУ111 века казаки войска не имели земельных наделов и полностью содержались на «государевом жаловании». Не имея дополнительного дохода от собственных подворий, казаки фактически жили в нищете, что не могло не отражаться на их службе по охране рубежей. Бедственное положение заброшенных в пустынные просторы Прииртышья казаков неоднократно заставляло командование Иртышской линии и сибирских губернаторов обращаться в правительство с ходатайствами о наделении сибирских казаков землёй для ведения личного хозяйства. Но в течение длительного времени подобные прошения оставались без удовлетворения. Только в 1773 году Сенатом был издан указ о наделении казаков Сибирской линии земельными наделами в 6 десятин. Особо отмечалось в указе, чтобы земля выделялась «…без излишества, которое не могло бы их по всегдашнему в земледелии упражнению удалять от настоящей их по казённому званию должности». /2*/

Сенатский указ фактически носил характер бюрократической отписки, так как выделение земельных участков и закрепление их за казаками, из-за всевозможных надуманных проволочек, превратилось в длительный и сложный процесс. Высочайшего утверждения указ ждал почти четверть века – до 1797 года. Но и после этого казаки не получили долгожданной земли. Только после дополнительного подтверждения в 1809 году начался отвод наделов. Завершился он лишь в 1828 году. (Через 55 лет после принятия решения!)

Мера «земельного довольствия» сибирским казакам была установлена в 2,5 раза меньше, чем крестьянам (15 десятин) и в 5 раз меньше, чем казакам Кавказской линии (30 десятин). В 30-е годы Х1Х века генерал-губернатор Западной Сибири М. Д. Горчаков неоднократно выходил с ходатайствами в правительство об увеличении казачьих наделов до 15, а позже – до 30 десятин. Но получал отказы. Лишь в 1846-м году вышло новое «Положение о Сибирском линейном войске», по которому «мера земельного довольствия» была приведена в соответствие с Донским войском:

рядовым казакам – -30 десятин, обер-офицерам – 200 десятин,

штаб-офицерам – 400 десятин, генералам – 1000 десятин.

Кроме земельных наделам казакам, каждому полковому округу прирезалось по 24 тысячи десятин в запас – для увеличения народонаселения и для войсковых хозяйственных заведений.

Особо, по 99 десятин, отводилось для станичных церквей.

13 марта 1861 года, ровно через неделю после обнародования манифеста и положения 19 февраля «О крестьянах, вышедших из зависимости», был издан указ императора «Об отмене принудительного труда Сибирских казаков». Этим документом отменялось фактически существовавшее для казаков крепостное право. Отныне запрещалось использовать казаков на подневольных работах в войсковых хозяйственных заведениях.

Приравненное по положению к Донскому Сибирское казачье войско получило огромные земельные наделы, что повлияло на увеличение народонаселения. К 1916 году численность войска составила 17678 душ обоего пола, что составляло 1% жителей войскового сословия 11 казачьих войск. В распоряжении войска находилось 4957 десятин угодий (9% земельного фонда всех казачьих войск).

Урожайность хлеба (в четвертях) по казачьим войскам характеризуется таблицей:

Войско посеяно собрано

1880 г. 1881 г. 1882 г. 1880 г. 1881 г. 1882 г.

Донское 0,6 0,7 0,6 2,4 4,3 3,3

Кубанское 0,8 1,0 1,0 4,0 5,0 5,1

Терское 0,4 0,5 0,6 1,5 2,6 3,2

Астраханское 0,1 0,1 0,2 0,3 0,9 1,3

Оренбургское 0,8 1,2 1,3 3,2 5,0 5,3

Уральское 0,4 0,4 0,4 1,3 3,7 4,3

Сибирское 0,5 0,5 0.5 2,6 2,7 2,6

Семиреченское 1,0 2,0 1,4 8,0 21,4 16,0

Забайкальское 0,5 0,5 0,5 3,4 2,7 2,9

Амурское 0,6 0,9 0,8 2,0 3,5 4,1 /4*/

Сбор хлеба составлял в среднем по 2,9 четвертей на душу казачьего населения, что в перерасчёте на деньги – 96 рублей.

Кроме пшеницы и ржи в казачьем земледелии культивировались: ячмень, овёс (в основном фуражный – на корм лошадям), просо, гречиха, картофель, овощи, табак, конопля.

На Иртышской и Пресногорькой линии табак и конопля приносили казачьей казне по 20 тысяч рублей дохода в год.

В 1879 году казачьи посевные площади были распределены следующим образом:

озимая рожь – 13% яровая рожь – 7,5%

яровая пшеница – 45,2% овёс – 28,6%

ячмень – 5,2% просо0,5%

А в 1904 году, – по подсчётам Б. Воробьёва, – на душу населения в Сибирском казачьем войске приходилось по 71,4 десятины земли, из которой 54,3 приходилось на удобия (участки, пригодные для обработки и использования в сельскохозяйственном производстве). Сибирские казаки, по обеспеченности землёй на душу населения, находились на 3-м месте, уступая Уральским (95,4 десятин) и Забайкальским (80,6) десятин). Если учесть, что в это время крестьяне в европейской части России имели в среднем на двор 8,7 десятин, то разница выходит колоссальная. Но хитроумные расчёты чиновников сбили с толку не только казаков, но и исследователей. В действительности казаки не владели таким количеством земли, ни доходами с неё.

Как указывалось выше, система землепользования в Сибирском казачьем войске начала складываться во 2-й половине Х1Х века и была скопирована с Донского войска.

Отведенные войску земли были объявлены неприкосновенными и делились на:

-юртовые и станичные наделы;

-офицерские участки;

-войсковые земли;

-участки, выделенные станичным храмам.

Юртовые наделы были установлены законом в 1846 году и неоднократно подтверждались в последующем. Размеры их составляли по 30 десятин на душу мужского населения. Размеры этих участков оставались неизменными, но передел земель производился ежегодно. Это было вызвано тем, что земли, отведённые станице, имели разную продуктивную ценность. Фактически юртовые наделы находились в ведении казачьей общины. При этом всегда особо подчёркивался владельческий характер юртового землепользования и неотчуждаемость станичных угодий. Так, в «Мнении Государственного Совета от 21 апреля 1869 года о Семиреченском казачьем войске», характеристика землепользования определена следующим образом:

«Земли, отведенные станицам, состоят в общинном владении общества казачьей станицы. Никакая часть земли и никакие угодия в черте станичного юрта заключающиеся, не могут выходить из владения станичного общества в чью-либо личную собственность». /3*/

Владельческое право казаков на землю было подтверждено законом 9 апреля 1877 года «Степным положением» 18911 года, указом Правительствующнго сената 15 июня 1893 года и другими нормативными актами.

Несмотря на все эти законы, в казачьем землепользовании проявлялся крепостнический характер отношений. Он наложил определённые отпечатки и на землеустроительные работы, которые в Сибирском казачьем войске проходили в течение трёх десятков лет с 1877 по 1906 годы. И только 23 апреля 1906 года Сибирским и Семиреченским казакам царём была дарована «крепительная грамота» – право на общинное использование войсковых земель. К тому времени, в 171 станице и селении Сибирского казачьего войска земельное обеспечение выглядело следующим образом:

десятин земли на душу населения количество селений

от 7 до 10 1

10 – 15 18

16 – 20 72

21 – 25 60

26 – 30 17

30 и более 3

Таким образом, только в 3-х казачьих поселения земельные наделы соответствовали установленным законом размерам. Участки во всех остальных казачьих станицах были не больше, чем у сибирских крестьян.

В действительности, с учётом пригодности земель к обработке, земельное обеспечение в отдельных станицах и посёлках отсутствовало вообще. Так, на отдельных участках Горькой линии преобладали солончаки и болота, которые не подходили для хлебопашества и овощеводства. Песчаное правобережье Иртыша также было непригодно для земледелия. Поэтому, казаки Прииртышья практиковали аренду сельскохозяйственных земель у Кабинета в Бель –Агачской степи и активно использовали угодья войскового запаса. А в ряде станиц, из-за недостатка пригодных для сельскохозяйственной обработки наделов широкое распространение получила захватническая форма землепользования. Кроме того, юртовые угодья часто сдавались в аренду для покрытия нужд станиц. С одной стороны это вызывало нарекания со стороны войскового Правления, а с другой,- станичные атаманы при ежегодных переделах старались придержать лучшие участки для сдачи их в аренду.

К 1913 году юртовые земли Сибирского казачьего войска составляли 2973733 десятины, из которых 620244 (20,7%) были неудобья. На душу войскового населения приходилось по 25 десятин угодий. Но, как указывалось выше, эти цифры не дают настоящего представления о земельном обеспечении казаков.

Ко второй категории земель Сибирского казачьего войска относятся офицерские наделы.

До реформы 1861 года сибирские казачьи офицеры получали участки наравне с казаками. Правительство всячески отвергало ходатайство казачьих офицеров и атаманов о приравнивании их к армейским чинам, то есть о причислении к дворянству. Но после реформы, законы 1868-го, 1882-го и 1901-го годов фактически превратили казачьих офицеров в помещиков. Они стали получать земли в потомственную собственность и не имели никаких ограничений в распоряжении ими.

По закону от 7 мая 1877 года, все офицеры и гражданские чиновники Сибирского казачьего войска, при выходе на пенсию, стали получать завышенные по сравнению с прежними наделы: генералы – 3000, штаб-офицеры – 1000 и обер-офицеры – 600 десятин, – в связи с их низкой доходностью. Кроме того, этот закон разрешал брать наделы «на избранных местах». С этого времени началось неоправданное разбазаривание плодородных земель на левобережной части Иртыша, в так называемой 10-вёрстной линии. Закон 1884 года предоставлял право офицерам, состоящим на службе и не выслужившим право на пенсию, получать земельные наделы, предусмотренные законом от 7 мая 1877 года. (То есть они получали и земельный участок, и денежное содержание по службе). После предоставления таких льгот, офицерские участки справедливо считать вышедшими из состава войсковых угодий.

В 1895 году офицеры и гражданские классные чиновники Сибирского казачьего войска имели в собственности 578835 десятин земли; в 1904 – 521314 и в 1913 – 602705 десятин сельхозугодий.

Наделение офицеров и чиновников большими участками стало основной причиной сокращения войскового земельного запаса. При этом сами они не обрабатывали свои наделы, а сдавали их в аренду

В начале ХХ века офицерские земли стали продаваться частным лицам, не принадлежащим к войсковому сословия. Началась безудержная спекуляция казачьей землёй, прилегающей к Транссибу. Активно участвовали в скупке сельхозугодий немецкие колонисты и еврейские спекулянты. Попытка, предпринятая в ходе Первой Мировой войны, вернуть эти земли войску, оказалась безрезультатной из-за последовавшего Октябрьского переворота.

Войсковой запас к началу ХХ века в Уральском казачьем войске был поделён почти без остатка по числу станиц, – в юртовые наделы. В Семиреченском войске составлял лишь 6,3% от общего количества земли. В других войсках был выделен в особую статью и составлял не менее 1/3 всех угодий. В Сибирском войске в войсковом запасе находилось 40,4% от казачьих земель.

По закону, войсковой запас был резервным и предназначался для обеспечения естественного прироста народонаселения. В действительности он стал источником расхищения и коррупции в высшем командовании.

В 1898 году Войсковое управление Сибирского казачьего войска, распоряжавшееся войсковым земельным запасом, получило право и власть от Палаты Государственного имущества по заведованию войсковыми угодьями запаса. Пользуясь этим правом федерального земельного собственника, как учреждение государственное, Управление реализовало его двояко.

Во-первых, землями из войскового запаса начали наделяться только офицеры.

Во-вторых, для того, чтобы зарабатывать деньги на содержание войскового аппарата, земли из запаса налчали сдавать в аренду лицам невойскового сословия. Полученная от такой аренды выручка распределялась следующим образом:

содержание войсковой администрации – 34,1%,

медицинская помощь – 5,2%,

обучение казаков – 9,6%,

сверхсметные и оборонные расходы – 50%..

В 1895 году в Сибирском войске числилось 1474590 десятин земель войскового запаса, в том числе: 442150 десятин, плюс 21820 десятин – так называемых «оборотных стажей». Кроме того, в войсковом запасе находилось 119085 десятин войскового леса и 891536 десятин – в 10-вёрстной полосе. Но уже к 1904-му году от этого количества осталось 1383039 десятин, а к 1913-му – 1319954 десятины.

Таким образом, войсковой запас с 1895-го по 1913 год сократился на 154636 десятин - главным образом, в результате перехода земель в частную собственность.

На казачьих землях, лицами невойскового сословия, было создано 917 арендных хозяйств. Участки сдавались по цене от 15 копеек, до 2 рублей за десятину, в зависимости от сельскохозяйственной ценности (в среднем – по 35,5 копеек за десятину).

Нехваткой земли ограничивался численный рост войска. Просьбы войскового Правления и губернатора о передаче войску государственных земель по левому берегу Иртыша (на 20-25 вёрст, вместо десятивёрстной зоны) игнорировались. По этой причине тормозилось переселение лиц войскового сословия из других войск и вёрстка в казаки крестьян.

Церковные земли принадлежали казачьим Православным храмам и, как правило, не подвергались каким-либо переделам. Для финансового обеспечения церковных треб и содержания храмов, эти земли часто сдавались в аренду лицам невойскового сословия.

Казаки бережно относились не только к Православию, но и ко всему, что относится к Вере, в том числе и к церковному имуществу.

Накануне Первой Мировой войны, в 1913 году, площадь общая площадь всех земельных угодий Сибирского казачьего войска составляла 4957085 десятин.

Таким образом, аграрные отношения в Сибирском казачьем войске, на протяжении всей его истории, были основаны на нормах общественного (общинного) землевладения.

Казачьи войска в России считались главными кавалерийскими частями армии. Поэтому, обзор казачьего сельского хозяйства будет неполным без рассмотрения коневодства.

Обеспеченность лошадьми казачьих войск в военное время показана в таблице:

войско лошадей

всего потребно в т.ч. годных в строй избыточно

Донское 350484 59375 70096 11721

Кубанское 92063 34744 18414 —

Терское 29123 9700 5244 —

Астраханское 9626 2127 1925 —

Оренбургское 214829 19791 42965 32174

Уральское 100886 8115 20177 12062

Сибирское 78218 9550 17043 7493

Семиреченское 18318 2103 3662 1559

Забайкальское 192979 4113 38596 34483

Амурское 14996 1108 2990 1882 /5*/

При этом 75% лошадей были пригодны в строй.

Кроме лошадей, казаки активно занимались животноводством и скотоводством. Так, в 1870 / 79 годах но 100 жителей Сибирского войска приходилось:

всего на 100 жителей

лошадей 57978 / 81261 57 / 74

КРС 46772 / 82916 49 / 76

овец и коз 74023 / 98493 78 / 91

всех животных 209 / 243

Широко у казаков было развито бортничество. Доходы от него составляли:

1877 г. – 21169 руб, 1878 г. – 13500 руб, 1879 г. – 35226 руб.

На сельскохозяйственном сырье на территории Сибирского войска работали заводы, прибыль от которых была важной статьёй пополнения войсковой казны. Из 56 действовавших в 1879 году на территории войска заводов 40 принадлежали казакам. В год на душу населения они приносили по 3 рубля 70 копеек прибыли. В Семипалатинском уезде в 1879 году от деятельности заводов было получено 229 тысяч рублей прибыли, в том числе 211 тысяч – от винокуренных.

В 1874 / 1879 годах в войске действовало заводов: салотопленных – 14 / 25; кожевенных – 14 / 24; винокуренных – 1 / 1; кирпичных – 4 / 10.

Список использованных документов.

/1*/ «Труды редакционной комиссии по пересмотру законодательства о крестьянах»

СПб, 1903 г., с 14.

/2*/ ПСЗ, т.ХУХ, №13, с 967.

/3*/ ЦГА Каз. Ф.39, оп.1, д.2482, л.77.

/4*/ «Военный сборник» № 4. СПб, 1889 г.

/5*/ Там же.

/6*/ «Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания». СПб 1881 г.

Разгром Сибирского казачества большевиками

Даже краткий обзор Сибирского казачьего войска был бы неполным без рассмотрения периода гражданской войны и попытки его послевоенного истребления иудо – большевиками.

После Октябрьского переворота, в годы Гражданской войны в Сибири, как и во многих других регионах, развернулось массовое партизанское движение за новую власть. Однако, к концу войны, настроения казаков и их отношение к большевикам, резко переменилось. А недовольство новой властью, не сдержавшей данных народу обещаний, из недовольства переросло в вооружённые выступления. Пожар таких выступлений полыхал в Сибири с 1920 по 1922 год.

Вождь большевиков В. И. Ленин назвал такие восстания анархической стихией, которая «не раз в течение революции показывала себя как самый опасный враг пролетарской диктатуры», предопределив этими словами последовавшие негативные оценки движения и репрессии против казачества. Так М. Н. Тухачевский, М. В. Фрунзе, Р. П. Эйдеман и другие руководители подавления восстаний считали репрессии против народа «продолжением Гражданской войны», а народные выступления против новой власти – «политическим бандитизмом». Историки советского периода оценивали крестьянские и казачьи выступления – как «кулацкие мятежи», «мелкобуржуазное бунтарство» и «политический бандитизм» и «кулацко-эсэровскую контрреволюцию».

Пожалуй, только историк М. Н. Покровский осмелился назвать борьбу против коммунистов крестьянскими восстаниями, за что был репрессирован и назван большевистскими критиками человеком «не понявшим социальных корней революционного движения».

Как же получилось, что вернувшиеся с фронта Сибирские казаки пошли в «повстанческие банды» и с оружием в руках выступили против новой власти?

В Государственном архиве Омской области хранятся отчёты большевистских агитаторов, посылавшихся для работы в казачьи районы. Эти документы дают представление о настроениях в станицах. В них отмечается, что Красная армия конфисковала у казаков всё имущество – от коней фуража сёдел и оружия до шаровар, рубах и продуктов питания. После таких конфискаций целые станицы оказывались обречёнными на голодную смерть.

Агитатор, побывавший в январе-феврале в станицах на Иртыше, пишет: «казаки сочувствуют Советской власти и поддерживают её всеми силами… Развёртку выполнили аккуратно, но товаров получили мало».

В апреле-мае 1920 года по этим же Иртышским станицам, до самого Усть-Каменогорска, прошла очередная группа агитаторов Казачьего отдела ВЦИК в составе Балабунова, Кутелева и Свиридова. Эта группа, кроме докладов, вела подробный дневник собраний и сходов населения. Документ этот представляет исключительную ценность.

4 апреля. Собрание в станице Урлютюнской Павлодарского уезда.

Казаки произвели на агитаторов неблагоприятное впечатление: «Что касается политики коммунистической партии, то они смотрят на нас с презрением».

Именно в этой станице казаки начали восстание в июне 1920 года.

8 апреля. Станица Пятигорская.

«Участники собрания относятся к нашей агитации как мёртвый к набату».

16 апреля. Станица Песчаная.

«Граждане смотрят на нас с презрением».

Станица Чернорецкая

«Граждане встретили нас со зловещей насмешкой. Вместе с тем, абсолютное большинство собрания отметило, что Советская власть ими признана, и они ей вполне сочувствуют. А вот к коммуне повсеместно отрицательно».

Станица Старо-Александровская Усть-Каменогорского уезда.

«Собрание решило: «Для устройства сельскохозяйственной коммуны считаем себя неподготовленными во всех отношениях».

В решении собрания посёлка Осмотрицкий Павлодарского уезда записано: «Введение коммунистического хозяйства признано собранием важным и благоразумным и приемлемым для трудового народа, без касательно нас к тому».

В итоге, ни в одной из казачьих станиц не выразили желания создать коммуну.

Ближе к лету 1920 года обстановка в казачьих станицах ещё более накалилась. Население по-прежнему категорически отказывалось от создания коммун. Одновременно с этим росло давление власти. Земельный вопрос не решался, несмотря на постановление Всероссийского съезда трудового казачества, в котором говорилось о слиянии с крестьянством и передаче земли тем, кто её обрабатывает. Власть наделяла сельхозугодиями только коммуны, вынуждая тем самым казаков вступать в них.

Но казаки и киргизы не хотели отдавать свои земли.

Один из трёх агитаторов, – Свиридов, – был оставлен в Павлодарском уезде заведующим земельным отделом. На этой должности, даже такой «пламенный борец за дело революции» увидел всю нелепость и жестокость новой власти по отношению к казакам. Уже в первом его донесении руководству казачьим отделом говорилось: «Я увидел все нелепости и все угнетения советской власти на крестьян, а также казаков, рабочих и киргизов. Казаки и киргизы не давали землю крестьянам. В Земотделе, как и в других учреждениях, работают перекрасившиеся колчаковцы, которые получили нашу партийную книжку святой идеи, но не исполняют воли народа».

После таких рапортов Свиридов был переведён уполномоченным по госразвертке хлеба, скота, мосла и яиц, принятой на основании резолюции совещания продкомиссаров Сибири «О необходимости введения продразвёртки» от 16 апреля 1920 года.

Вот как описывает этот уполномоченный положение в станицах: «Крестьянство и казачество не настолько разорено в своём материальном хозяйстве, только оно бедно в необходимых государственных продуктах. Нет железа, нет угля, нет специалистов и мастерских. И в связи с этим нет колёс, нет мёртвого инвентаря, который нужен. Вся рабочая масса Сибири в этих продуктах разорена. Она отда1т государству всё, что с неё требуют, но только везти не на чем. С другой стороны крестьяне и казаки голые и босые. Они ходят в скотской шкуре, но её тоже мало потому, что её берёт государство. И они понимают, что дать это необходимо государству, но только я прошу со своей стороны вдуматься в крестьянина и казака, что на нём этой овчины не остаётся, она порвалась и кожа крестьянина потёрлась ранами от сильной его работы для государства, из этих ран течёт кровь».

Далее Свиридов пишет, что нужно дать казакам хоть сотый процент необходимого и чтобы было справедливо распределено «всё, что дало государство в Сибирь необходимых продуктов, они распределяются неправильно, потому, что повсюду и сквозь сидят соглашатели, они обюрократились и снабжают только себя, а для рабочих ничего нет».

Необходимо отметить, что сибирские земледельцы, особенно казаки, всегда пользовались относительно большей, чем в европейской России, самостоятельностью и независимостью. Поэтому казакам, с их обостренным сословным чувством собственного достоинства, не могли безоговорочно принять предписываемые им пролетарские (коммунистические) требования к быту, труду, госмонополии на продукты питания, торговлю, к централизованному распределению, к продразвёрстке – как госповинности.

Всё это вершила та власть, от которой простой народ, и казаки в частности, не получили ничего из обещанного для удовлетворения своих интересов.

Все продолжали ждать земли и воли.

Далее Свиридов в своём дневнике описал поездку в степь, где лично убедился в явном угнетении казаков новой властью Сибири. Эта власть требовала отдать всё, не предлагая взамен ничего. Крестьянство было запугано такой политикой. Но казаки, всегда умевшие отстаивать свои интересы, активно протестовали.

К лету 1920 года в Сибирь была переброшена продармия, возглавляемая Голдиным (Гольдманом) – одним из самых зловещих деспотов периода военного коммунизма. Именно он со своими продотрядами жёстко расправлялся на Дону со стариками, детьми и женщинами (пока казаки воевали), лишая их не только хлеба, имущества, но и жизней.

Голдин, наряду с Сырцовым, Антоновым-Овсиенко, Богуславским, Якиром, под руководством «демона революции» Троцкого (Бронштейна), залил Дон казачьей кровью, чем вызвал восстания даже среди тех, кто первоначально признал новую власть.

Переброшенный с Дона на Тамбовщину, Голдин, при непосредственной поддержке Антонова-Овсиенко, жестоко подавил крестьянские выступления в Черноземье, чем вызвал очередную волну восстаний.

Теперь на очереди была Сибирь.

20 июля 1920 года вождь большевиков Ленин подписал декрет СНК «Об изъятии излишков хлеба в Сибири». Это был подробный документ об ограблении сибирских земледельцев. В одной из статей декрета говорилось: «виновных в уклонении от обмолота и от хлеба – карать имуществом и заключением в концлагеря – как изменников делу рабочче-крестьянской революции».

Доведённая до нищеты большевистской политикой общего котла, Россия голодала. На очереди была Сибирь.

По подсчётам В. С. Федорова, продразвёрстка к лету 1920 года для Семипалатинской губернии была определена 8 миллионами пудов, а к зиме поднята до 15 миллионов. На 21-й год контрольное задание было повышено ещё на 11 миллионов пудов и составило 26 миллионов. (притом, что в 20-м году было собрано 20 миллионов пудов хлеба, то есть на 6 миллионов меньше задания). Сионо – большевистское правительство сознательно шло на уничтожение не покорившихся ему людей.

Бедственное положение осложнилось и джутом (мором скота) 1920-1921 года, унесшим в некоторых местах до 80% всего поголовья. Это бедствие привело к тому, что осенью 19220-весной 1921 годов в Казахстане голодало 2,3 миллиона казахов. (В организации этого голода казахи до сегодняшнего дня обвиняют всех русских).

Восстаниям в Прииртышье и Бухтарминском уезде предшествовал ряд крупных казачьих выступлений в станицах Алтайского края, которыми руководили бывшие красные командиры, в том числе такие прославленные, как Рогов и Новосёлов.

13 июля выступили казачьи сёла Волчиха и Белый ключ Славгородского уезда. Затем к ним присоединились практически все станицы от Урлютюнской, вверх по Иртышу, до Семипалатинска.

В Подпуске повстанцы обстреляли пароход, гружённый продовольствием и мануфактурой, захватили его и раздали всё населению. При этом восставшие призывали казаков и крестьян к свержению навой власти и уничтожению коммунистов с тем, чтобы «поставить новую, более правильную власть. Чтобы в этой власти была вольная торговля и неприкосновенность личности».

В конце 220-го года севернее Семипалатинска начала формироваться «Повстанческая народная армия», которая уже через полмесяца стала внушительной военной силой. Она включала: 12 пехотных шестисотенных полков, 15 крестьянских эскадронов, 4 казачьи конные сотни.

15 июля восстала станица Большенарымская (300-500 казаков), через два дня – рудник Зыряновский (1500 рабочих). За ними выступили казачьи станицы и сёла: Чистоярская, Александровская, Солоновка, Самарское, Бахты, Малокрасноярское. 2 августа началось восстание в селах Успенка и Алексеевка.

По сводкам того времени можно проследить район, охваченный восстанием. Но сказать определённо – выступили эти села и станицы самостоятельно или были захвачены повстанцами, – сложно. В зоне восстания находились: Соловьёво, Макаровское, Хайрузовка, Огнёвка, Таловская, Медведка, Гусиное, Верх-Уба, Алтайское, Верх-Зимовьё, Арчаты, Кутиха, Зевакино, Затыкаловка, Братский, Никольский, Коробиха, Печи, Беловское, Урыль, Берель, Александровка, Николаевка, Таратуйский, Берёзовка, Черновая.

15 октября в командование войсками красной гвардии вступил уездный военком Усть-Каменогорска Смирнов, который создал отряды красной армии во всех основных населённых пунктах: в станицах Орловской, Большенарымской, Катон-Карагайской, Орловской, на рудниках Риддерском и Зыряновском, в сёлах Берёзовке, Поперечном, Черемшанке.

Вскоре восстание было жестоко подавлено.

Уничтожить поголовно

Накануне Первой Мировой войны казачьи войска России выставляли 54 конных полка, 20 артиллерийских батарей, 6 пластунских батальонов и несколько отдельных сотен. После объявления мобилизации Российская армия от казаков получила:181 конный полк. 239 отдельных сотен, 71 артиллерийскую батарею, 18 пластунских батальонов и 6 отдельных дивизионов.

Общая численность населения 11-ти казачьих войск составляла 4962 тысячи человек, из которых 460 тысяч числились в служилом составе.

Негативное отношение казачества к новой власти не давало покоя большевистским вождям. И 24 января 1919 года злейший враг казачества Яков Свердлов (Еуша Соломонович Мовшович) подписал Директиву ЦК РКП(б), которая так и называлась – «уничтожить поголовно».

Вот её текст.

«Последние события на различных фронтах в казачьих районах, наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт Гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путём их поголовного истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость тут недопустимы. Поэтому необходимо:

  1. 1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дадут гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
  2. 2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать его излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим продуктам.
  3. 3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.
  4. 4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.
  5. 5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
  6. 6. Выдавать оружие только надёжным элементам из иногородних.
  7. 7. Вооружённые отряды оставлять в казачьих станицах до установления полного порядка.
  8. 8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твёрдость и неуклонно проводить настоящие указания.

ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли

Я. Свердлов

(Цитируется по «Известия ЦК КПСС» за 1989 год, №6, стр. 177-178)

Эта директива не нуждается в каких-либо дополнительных комментариях.

После антинародного Октябрьского переворота новой иудобльшевистской власти потребовались союзники в борьбе против лучших представителей русского народа, в том числе и казачества. Поэтому революционными сионо-комиссарами направо и налево раздавались щедрые обещания, а на деле осуществлялась политика «разделяй и властвуй». Возвышенной до уровня диктаторов люмпенизированной прослойке разрешили «грабить награбленное», безземельным на время раздали казачью землю. Кочевым ордам инородцев пообещали суверенитет и начали создавать искусственные гособразования, произвольно, без учёта этнического фактора, проведя границы. В первую очередь переделу подлежали именно исторические земли казачьих войск. При этом немаловажное значение имела ликвидация казаков. Так, декретом от 10 июля 19119 года, на территориях Уральского, Оренбургского, Сибирского и Семиреченского казачьих войск была образована Киргизская Автономная Советская Социалистическая республика в составе России (РСФСР). В неё, в пределах административных границ, были включены области:

-Семипалатинская, в составе Семипалатинского, Усть-Каменогорского, Зайсанского и Каркаралинского уездов;

-Акмолинская – Атбасарский, Кокчетавский, Петропавловский и часть Омского уездов;

-Тургайская – Кустанайский, Актюбинский, Иргизский, Тургайский уезды;

-Уральская – Уральский, Лбищенский, Темирский, Гурьевский уезды;

-Закаспийская – Мангышлакский уезд, 4-я и 5-я Адаевсие волости;

- Астраханская губерния – Синеморская волость, Букеевская орда, территории бывших оброчных земель, прилегавших к 1-му и 3-му Приморским округам, Сафоновская, Ганюшинская и Николаевская волости.

По декрету от 26 августа 1020 года (официальная дата образования казахской государственности) в состав Киргизской АССР (понятия «казахи» в то время ещё не существовало в ныне принятом виде) была полностью включена Оренбургская губерния. И до 1925 года правительство киргизской (казахской) автономии находилось в Оренбурге – административном центре казачьего войска. (Это обстоятельство позволяет радикальным казахским националистам предъявлять территориальные требования России)

В декабре 1924 года специальным указом были отдельно перечислены русские и киргизские волости, вошедшие в тот или иной уезд по новому административному делению. По этому документу Киргизской АССР были переданы 238 русских и 235 киргизских волостей.

Декретом от 19 апреля 1925 года Киргизская АССР была переименована в Казахскую АССР. Несколько ранее – 9 февраля 1925 года декретом ЦИК Киргизской АССР было решено перевести столицу республики из Оренбурга в Ак-Мечеть (бывший Перовск, переименовав её в Кызыл-Орду, поскольку одним из декретов 1925 года Часть Оренбургской области была возвращена России. Так исконные казачьи земли, вместе с населением, были переданы кочевым казахским ордам.

А вот приказ Объединённого Государственного Политического Управления № 44/21 от 2 февраля 1930 года.

Этим приказом был начат очередной этап уничтожения российского казачества жидокоммунистами. Ведь все казаки, уцелевшие от расправ в 1019-1922 годах, в начале 30-х были отнесены к кулакам. А значит…

«В целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям Советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства – в первую очередь в районах сплошной коллективизации, – в самое ближайшее время кулаку, особенно его наиболее богатой и активной контрреволюционной части, должен быть нанесён сокрушительный удар.

!. Немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, особенно – кадров, действующих контрреволюционных повстанческих организаций, группировок и наиболее злостных махровых одиночек (первая категория). 2. Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и погранполосы) наиболее богатых кулаков (б. помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, из которых сформируется контрреволюционный актив,, кулацкого антисоветского актива церковников и сектантов) и их семейств в отдалённые районы СССР и конфискация их имущества (вторая категория) (…)

В первую очередь удар должен быть нанесён по активно действующим кулацки элементам первой категории

По отдельным районам СССР намечено для изъятия при операции следующее количество указанных выше активных кулацко – белогвардейских элементов (первая категория):

Украина – 15000, Северный Кавказ и Дагестан – 6-8000, Средняя Волга – 3-4000, Центрально-Чернозёмная область – 3-5000, Нижняя Волга – 4-6000, БССР – 4-5000, Урал – 4-5000, Сибирь – 5-6000, Казахстан – 5-6000,(…).

Кампании по выселению кулаков и их семей проводятся в первую очередь в следующих районах СССР.

  1. 1. УССР – выселяется 30-35 тыс. семейств;
  2. 2. Северный Кавказ и Дагестан – 20000;
  3. 3. Средне-Волжский край – 8-10000;
  4. 4. Центрально-Чернозёмная область – 10-15000;
  5. 5. Нижнее-Волжский край – 1012000;
  6. 6. БССР – 6-7000;
  7. 7. Сибирь – 25000;
  8. 8. Урал – 10-15000;
  9. 9. Казахстан – 10-15000 семей.

В отношении остальных областей и республик соответствующие расчёты будут произведены в ближайшее время, по согласованию с ПП ОГПУ.

Места отправления и количество могут быть изменены в зависимости от условий.

Места поселения для выселяемых кулаков и семейств изъятого кулацко-белогвардейского контрактива ориентировочно таковы: а) из СКК – 23000 ч. – на Урал, 5000 –в Казахстан; б) из УССР – 50000 – в Северный край, из ЦЧО – 20000 – в Северный край; в) из НКВ – 18000 – в Сибирь, из СВК – 14000 – в Сибирь,. Из БССР – 12000 – в Сибирь.

Ориентировочные сроки начала операции таковы: по СКК, СВК, НВК – 110 февраля 1930 г. по УССР, ЦЧО – 15 февраля, по БССР – 1 марта 1930 г.

Сроки начала отправки выселяемых со сборных пунктов таковы: по СВК, НВК, – 15 февраля 1930 г., по УССР, ЦЧО – 20 февраля, по БССР – 1 марта 1930 г.»

Зам председателя ОГПУ Ягода

«ВЕРНО» Секретарь КРО-ОО ОГПУ Найдич

(Цитируется по документу ГАРФ. Ф.9414, оп.1, д.1944, л.15-17.)

Уничтожение казачества продолжалось до Великой Отечественной войны. Само слово «КАЗАК» было под запретом. Правда, после нападения фашистов на СССР власти вспомнили о военном сословии. На Дону и Кубани были созданы казачьи воинские кавалерийские подразделения. Однако после войны репрессии возобновились. И только 16 июля 1992 года Председатель Верховного Совета Российской Федерации Руслан Хазбулатов подписал Постановление №3821-1, которое гласило:

«Исходя из требований Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», в целях полной реабилитации казачества и создания необходимых условий для его возрождения как исторически сложившейся культурно-этнической общности Верховный Совет Российской Федерации постановляет:

  1. 1. Отменить как незаконные все акты в отношении казачества, принятые начиная с 1918 года, в части, касающейся применения к нему репрессивных мер,
  2. 2. Реабилитация отдельных казаков, незаконно подвергнутых уголовному преследованию и репрессиям в административном порядке, производится индивидуально в соответствии с Законом РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий»
  3. 3. Признать за казачеством права на возрождение традиционного социально-культурного уклада жизни и культурных традиций при соблюдении законодательства и общепринятых прав человека;

– установление территориального общественного самоуправления в местах компактного проживания казаков в традиционных для казачества формах в соответствии с законами Российской Федерации;

– возрождение в пределах действующего законодательства традиционных для казачества форм земледелия и распоряжения землёй (…).

Восстановление традиционных наименований населённых пунктов и местностей, улиц, площадей, объектов культуры (…).

Но, как следует из приведённых выше архивных документов, часть территории Оренбургского, половина Уральского, 2/3 Сибирского войск и полностью Семиреченское, вместе с русским населением, были переданы в безвозмездное пользование бывшему братскому Казахстану и, частично, Киргизии.

В отличие от российского руководства, казахские власти, под руководством Назар-бая взявшие курс на построение националистического государства, не прекратили репрессий против казачества.

Вот, что писала издававшаяся в Казахстане газета «Русское слово» №1 за 1996 год.

«Чаша терпения переполнилась с преследованием, нарушением прав человека и беззаконием относительно руководства Южно-Казахстанского землячества Русской Общины, у которой в грубой форме, с угрозами, потребовали выхода (речь идёт об атамане Сыр-Дарьинской казачьей линии Семиреченского войска Вячеславе Никонове) из Русской общины за принадлежность к сословию казачества.

Получив отказ, прокуратура области сфабриковала уголовное дело на руководителя землячества Никонова В. В.

10 июня Никонов, якобы создавший незаконную военизированную организацию, осужден и арестован за нарушения «Закона об общественных объединениях». На суде Никонов вины не признал:

-возглавляет землячество Русской общины, занимаясь вопросами казачества исключительно с целью возрождения и сохранения вековых традиций и культуры;

-носит форму Семиреченского казачьего войска, потомком которого является;

-отправку призывников в Российскую армию организовал по заявлениям и просьбам родителей

-казачью Присягу и Кодекс чести казака считает неотъемлемой частью членства в организации и принадлежности к Православию.

Суд посчитал доводы атамана неубедительными»

После отбытия наказания атаман Вячеслав Никонов вместе с 30 своими казаками покинул Казахстан и в настоящее время проживает в Новосибирске, возглавляя казачью общину.

Кроме Вячеслава Никонова, после отбытия наказаний, в Россию были изгнаны: атаманы Горькой линии Ачкасов и братья Антошко, атаман Семиреченского войска Николай Гунькин, атаман Иртышской линии Николай Шибанов; после похищения казахскими националистами – атаман Верх-Иртышской линии Фёдор Черепанов и ещё более 300 тысяч казаков.

За годы так называемой независимости из имеющихся в Казахстане 838 населённых пунктов переименованы 141 (16,8%). Из 6100 улиц всех населенных пунктов Восточно-Казахстанской области (бывший 3-йотдел Сибирского казачьего войска) переименовано 245 (4%). Только за первых три месяца 2010 года 16 населённых пунктов этой области сменили старые казачьи наименования на новые казахские.

Директива 24 января 1919 года по уничтожению казачества в Казахстане действует.