Важной составной частью традиционной духовной культуры сибирского казачества является фольклор. В его различных видах и жанрах нашли свое отражение общественное сознание, исторические события, трудовые и семейные отношения. Вместе с тем фольклор, и сам составляя сферу традиционного народного быта, до эпохи урбанизации выступал одним из основных связующих компонентов этноса, был важнейшим средством передачи и сохранения традиционной духовной культуры.
Фольклор сибирского казачества - явление достаточно сложное во всех его проявлениях: историческом, жанровом, этническом. По сравнению с праздниками и обрядами, фольклор претерпел в XIX - XX веках значительные и существенные изменения.
Сибирский казачий фольклор мало изучен и практически не записывался, так как в прошлые времена интерес собирателей сосредотачивался в первую очередь на фольклоре коренных сибирских народов (31, с.53). За время существования казачьего населения в Сибири, начиная со времен её завоевания и кончая нашими днями (больше чем за четыреста лет), сохранились лишь небольшие публикации песен, в основу которых положены только литературные тексты.
Начало изучению фольклора сибирских казаков было положено в конце XIX нач. XX веков. Главное внимание исследователей было обращено фонозаписям. Фольклорные экспедиции охватили многие районы Бурятской АССР, Красноярского края, Омской области, Алтайского края, Читинской области, Хабаровского края. Однако подробных сведений, позволяющих исчерпывающе судить о характере песенного творчества сибирского казачества, до сих пор крайне недостаточно.
Тем не менее, обобщение и анализ имеющихся архивных материалов, фонозаписей, результатов полевых исследований джают возможность выявить основные тенденции развития и современное состояние казачьего песенного фольклора, который при всем его своеобразии, является составным элементом общерусского фольклора (32, с. 4-7).
Песенная культура Сибирского казачества уходит своими корнями в далекое прошлое. В течение нескольких столетий она любовно хранилась и развивалась.
Непреходящую жизненность казачьей песни определили её внутренние качества. Это, во-первых, богатство содержания. Песенный фольклор сибирского казачества был насыщен картинами освоения Сибири и Дальнего Востока и отражает историю защиты восточных рубежей России, что свидетельствует о силе духа и высоком патриотизме казаков (31, с.58). В песнях широко отразилась такая существенная сторона дореволюционной казачьей жизни, как военная служба со всеми её последствиями: походами, войнами, героизмом казаков, разлукой с семьей, гибелью вдали от родной земли. В песнях запечатлены социальные и бытовые моменты жизненной действительности (семейные отношения, нравы, обычаи).
Сибирским казакам присуще остро-эмоциональное восприятие песни, способность тонко чувствовать её содержание и связывать непосредственно с собственным настроением. В песне казаки находят наиболее полное и точное поэтическое выражение своих чувств и переживаний, всего комплекса душевных эмоций, радостей и горестей, которыми живет человек.
Сила песни состоит в том, что она эмоционально, поэтически обогащает взгляд казака на жизнь, облекает в слова и мелодию и мысли и переживания, которые казак выразить сам подчас не в состоянии. В песне закрепился определенный жизненный опыт казачества, отстоялась народная мудрость, в ней мы находим полное выражение народных идеалов.
Каждая группа казаков, где бы она ни находилась, развивала свои песенные традиции, создавала на местах поселения свой богатый репертуар. Однако сибирские казаки, многими нитями связанные с другими казачьими группами Сибири и различными районами России, не были в стороне от развития русского народного творчества. Они усваивали и то новое, что создавалось в устной музыкальной поэзии всего народа. Это вело к глубоким внутренним изменениям в песенном репертуаре казаков и параллельному развитию, обогащению традиционной манеры исполнения (33, с. 10).
Основной массы казачества, несмотря на старые привилегии, на сословные преимущества, всегда была неразрывно связана со всем русским населением. Казачья верхушка старалась разобщить трудовой народ казаков и неказаков, но казачество было верно своим традициям добрососедства.
Жизнь казаков в дореволюционное время была такой же тяжелой, как и всего трудового народа. Многолетняя военная служба на границе, постоянные походы, длительные разлуки с родными, с малых лет военная муштра, вечная забота о куске хлеба, беспрекословное повиновение станичному и поселковому атаману - вот удел рядового казака. Все эти стороны быта казаков нашли свое отражение в фольклоре, особенно в песнях и устных рассказах.
На разных этапах истории сибирского казачества степень и характер влияний соседних народов на его песенную культуру изменялись. Этнической и социальной неоднородностью сибирская казачья община особо отличалась в период своего формирования (VII — VIII вв.). для которого были характерны смешанные браки казаков с женщинами-инородками, а также активное усвоение иноэтнических элементов в разных областях культуры. Но (начиная с конца VIII века) этот процесс протекал менее интенсивно, отчасти под влиянием старообрядчества, обусловившего конфессиональную и социальную замкнутость сообщества казаков и его ориентацию преимущественно на восточнославянские культурные традиции (34, с 17).
Песенные жанры сибирского казачества принято дифференцировать на две группы соответственно их жизненному назначению:
Жанры «внешнего быта», условия исполнения и содержания поэтических текстов связаны с воинской службой казаков и представляют область мужского песнетворчества;
Жанры «внутреннего быта»: в них отражаются особенности мирной жизни и деятельности казачьей общины. Эти песни могут исполняться мужчинами и женщинами отдельно, а также «гуртом» - смешанными ансамблями (35, с.22).
Соотношение песен «внешнего» и «внутреннего» быта в жанровой системе казаков исторически изменялось Однако при всех модификациях вплоть до наших дней носителями традиции осознается функциональная разграниченность двух сфер музыкально-поэтического творчества, определяемая двумя составляющими жизненного уклада казаков - «войной» и «миром». В связи с этим справедливым по отношению к казачьему песнетворчеству представляется вывод Т.С. Рудиченко, касающийся своеобразия донского песнетворчества: «В противоположность принятой для русской и других родственных культур на приуроченные и не приуроченные. В казачьей культуре также сложились две системы жанров, в принципе функционировавших отдельно, в каждой из которых были свои приуроченные и не приуроченные жанры. Между ними не было непроходимой грани - из «службы» песни перемещались в домашний быт, из мужского репертуара нередко попадали в женский...» (36, с. 12).
Однако в некоторых казачьих поселениях центральное место в системе песенных жанров занимали жанры «внешнего быта». По содержанию поэтических текстов это мужские исторические, лирические, военно-бытовые песни, былины, баллады, а также песни с текстами литературного происхождения. В соответствии со своими структурными признаками названные жанры можно разделить на три музыкально-стилевых слоя:
1. Ранний музыкально-стилевой слой являющийся художественно-совершенным воплощением стиля традиционной протяжной песни;
2. Поздний, восходящий к стилю городской песенности;
3. Позднейший, связанный с разного рода «моторными» прообразами и поздней инструментальной музыкой.
Казачьи песни раннего музыкально стилевого слоя являются художественно совершенным воплощением стиля традиционной протяжной песни. Помимо лиро-эпических, исторических и лирических песен «внешнего быта», к стилевой группе протяжных песен принадлежат также былины (в прошлом былины пелись мужчинами, а с течением времени стали исполняться и женщинами на свадебных пирах и беседах). Протяжные песни в местной терминологии «долгие», «старинные» помнят сейчас немногие, казаки старшего поколения (36, с.8).
Былины из своих «древнейших очагов» проникли в Сибирь вместе со своими носителями, главным образом донскими и уральскими казаками, несшими службу в новых поселениях.
Исследователями фольклористами от сибирских и алтайских сказителей было записано около 30 былинных текстов об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Михаиле Казарине, Дунае Ивановиче и т.д. Эти записи свидетельствовали о широком распространении и бытовании эпической поэзии в Сибири, имевшей кровную связь с древнерусским былевым эпосом. Хранителями и исполнителями былин были в основном казаки мужчины (37, с.420). Эпическое произведение исполнялось певцом-сказителем (или группой) не для себя. Живой эпос был нужен народу как средоточие его исторических знаний, как наиболее яркое и полное поэтическое выражение его исторических, патриотических, свободолюбивых устремлений. Вместе с тем он заключал в себе поэтическое отображение и осмысление народной жизни.
Былины - жанр русской монументальной народной поэмы; сюжеты их отличаются масштабностью, величавостью изложения, тщательностью поэтической разработки. С течением времени они подвергались объединению и упрощению т.е. происходила структурная трансформация как стиха, так и напева (38, с.5-17).
В фольклоре сибирского казачества богато представлен жанр исторической песни. Основным важнейшим отличием исторической песни является то, что её сюжетной основой служит конкретное историческое событие, а героями -действительные исторические лица. Наиболее полно этот жанр представлен в сборнике «Песни сибирских казаков» вышедшем в издательстве Сибирского казачьего войска в 1916 г., куда вошли преимущественно песни военные, военно-исторические и военно-бытовые (39, с. 4). Военно-исторические песни пользовались особой популярностью. Это вполне закономерно: русское казачество, начиная со второй половины XVI века, принимало активное участие во всех важных исторических событиях государственного масштаба. Естественно, что богатейшие впечатления непосредственных участников русской военной истории и социальных движений в России поэтически осмыслялись и претворялись в песнях. Именно казаки, в том числе и сибирские, создали огромное количество исторических песен. В Сибирь исторические песни из Центральной России попадали различными путями. Их приносили в станицы служилые казаки, возвращаясь из военных походов, а также новые поселенцы - казаки с Дона и Волги. Таким образом, непрерывно шел процесс усвоения исторических песен сибирскими казаками, в результате чего накопился- обширный и разнообразный материал. Именно казаки стали подлинными хранителями жанра исторической песни в России.
Историческая песня стремится отобразить событие во всей его конкретности, и развитие жизненного события превращается в песенный сюжет. Поэтизация не чужда этому жанру, но и она принципиально отлична: историческая песня может приукрасить факты, «додумать» их, «присочинить», но все это - в пределах реального. И лишь изредка в песню входит фантастический элемент, который, кстати сказать, выполняет всегда лишь второстепенные функции.
Историческая песня отличается своеобразными композиционными принципами. Если для былины типичны устойчивые, выработанные традицией композиционные схемы, то в исторической песне композиционные формы определяются прежде всего, данным жизненным материалом. Этот жанр песни следует за событием, как бы фотографируя его отдельные этапы, часто вовсе не отбирая фактов. В этом смысле исторической песне свойственен некоторый прагматизм, который сочетается со стремлением осмыслить событие и сделать из него определенные выводы (33, с.23-24).
В исторических казачьих песнях органически соединялись свойственные именно этому жанру принципы изображения людей и конкретных событий, была своя шкала нравственных характеристик и идейных оценок, воплощаемых посредством устойчивых художественных норм и традиций. Именно это единство создает своеобразный художественный мир исторической песни.
Большинство персонажей пришло в песни из реальной истории и имеет прототипов. Наряду с царями, известными государственными деятелями, полководцами, вождями народных движений нередко встречаются люди малоизвестные - военоначальники невысокого ранга, участники событий местного масштаба, простые воины. Вместе с ними в песнях действуют или упоминаются герои явно вымышленные. Иногда реальных лиц замещают безымянные персонажи. Но главное место во многих исторических песнях занимает казачья вольница (38, с.212).
Хотелось бы отметить внутреннее состояние жанра. С течением времени исторические песни подверглись изменениям, что вполне закономерно. Исторические события даны в них предельно сжато. Песня сосредотачивается на раскрытии исторического факта. Однако сконцентрированность содержания и формы сохраняет сюжет.
В отличие от исторических песен лироэпические песни претерпели гораздо большие перемены. Такие песни создавались по горячим следам определенных событий. В эту песню входила масса подробностей, имен. Она представляла своего рода поэтический документ.
Ко второй стилевой группе мужских песен (поздним, восходящим к стилю городской песенности) «внешнего быта» относятся поздние лирические песни, баллады, образцы с текстами литературного происхождения. Лирическая песня жила в служивой казачьей среде полнокровной жизнью, эти песни у казаков были очень популярны. Особенно те, в которых пелось о разлуке с любимым человеком. Песни на данную тему занимают большое место в лирической поэзии казаков. Эта особенность легко объяснима: продолжительная военная служба отрывала казаков от гражданской жизни, от родных и близких им людей, от родных мест. Все это не могло не отразиться на репертуаре лирических песен (32, с. 13).
Лирическая поэзия составляет основу современного фольклора сибирских казаков, являясь своего рода жизненным ядром. Лирика наиболее полно передает их чувства и переживания, отражает все основные явления их жизни.
Название каждой лирической песни ярко характеризует её содержание. В этих песнях раскрывается картина прощания казаков с родной станицей «Подымалися туманы», «Вы поля, вы поля» (32,с.13; 40, с.2).
Лирическая песня выразила бесконечный в своей самоуглубленности и торжествующей красоте мир чувствований человека. Она показала устойчивость духовных ценностей, выработанных народом. Лирическая песня выявляла типичность нетерпимых житейских ситуаций (41, с.10). Офицерская верхушка старалась не допускать лирическую поэзию в солдатскую среду, так как по её мнению, эта поэзия могла расшатать воинскую дисциплину, но несмотря на это, все же она не могла быть вытравленной, потому что своими корнями уходила в толщу народных масс казачества (32, с. 13).
В современном репертуаре сибирского казачества можно встретить балладный жанр, хотя сами исполнители считают эти песни частью исторической или лирической поэзии. Баллада определяется в науке как «низшая» эпическая песня повествовательного характера, с четко выраженным повествовательным содержанием, лишенная ряда типических качеств, присущих былине и исторической песне. Однако практика показывает, что разграничить балладу с лирической песней довольно трудно. Баллада ставит в центр внимания индивидуальную человеческую судьбу. События в балладах воспроизводится сквозь призму личных человеческих отношений и судеб.
Художественная ценность баллады определяется её драматизмом. Характерные особенности композиции баллады: одноконфликтность и сжатость, прерывистость изложения, обилие диалогов, повторения с нарастанием драматизма. Действие баллады сведено к одному конфликту, к одному центральному эпизоду, а все события, предваряющие конфликт, или излагаются предельно кратко, или совсем отсутствуют. Поэтика баллады не терпит многоконфликтности, тогда как былинный текст обычно тяготеет к развитию, к монументальности.
Другая важная особенность композиции баллады — прерывистость. Балладный рассказ как бы перескакивает через спокойные, повествовательные моменты действия, останавливаясь на узловых драматических событиях. Очень часто в ткань баллады стремительно, без вводных слов включается диалог. Повторение в балладе обычно троекратное: дублирующимся частям фразы с каждым разом прибавляется новая подробность, она не только усугубляет напряженность, но и приближает драматическую развязку действия. Чаще всего этот тип повторения встречается в диалоге или сопровождается диалогом. В балладе герой принципиально обыкновенен. Героями баллад могут быть как крупные исторические личности (Разин, Скопин, Грозный), так и простые служилые казаки. Персонажи баллады, как правило, не имеют ни внешнего, ни психологического описания «от автора». Поэтому действия балладного персонажа зачастую неожиданны для слушателя. Герой баллады действует в обстоятельствах, типически отражающих реальные конфликты своего времени (42, с.7-12).
Основываясь на вышеуказанных принципах, классификации баллады как жанра, из общего казачьего репертуара можно выделить сравнительно небольшое количество произведений, являющихся балладами. Обычные мотивы - печальное возвращение казака с войны домой, где-либо его никто не узнает, либо его ждут одиночество, горькие вести о смерти родных, об измене жены. Характерен мотив смерти на поле боя, вдали от родины, тоски служилого казака по дому, любимой.
Кроме того, балладный характер имеют многие фольклорные обработки (переделки) книжных песен и стихов.
Известная популярность и устойчивость баллады в казачьем репертуаре объясняется любовью народа к песням с острым драматическим сюжетом, с показом человеческих переживаний на фоне действия (33, с.ЗЗ).
К третьей музыкально-стилевой группе песен «внешнего быта» с позднейшим, связанным с «моторными» (прообразами и поздней инструментальной музыкой) относятся строевые и военные песни, что позволяет объединить в одну группу исторические, походные, маршевые и бивуачные песни. Песенный солдатский фольклор такого направления богат и разнообразен по тематике (43, с.83-84). Со времен существования русской регулярной армии в полках имелись свои песельники, солдаты запевалы. Умение петь в строю считалось обязательным. Весь этот песенный материал содержался в полковых сборниках песен и хранился в устной форме. Многие из этих песен имеют тексты литературного происхождения (44, с.96-98).
Надо отметить, что военные и походные песни были наиболее любимы казаками. По своему содержанию они весьма богаты, поскольку всесторонне отражали многогранные стороны военной жизни казаков (33, с. 35). В батальных эпизодах, в сюжетах песен основным художественным пространством является поле, куда выходят герои, чтобы сразиться с врагом. Наряду с прямым назначением поля быть местом сражения, где «построили редут», оно ещё и «сырая земля», в которую уходят тела павших воинов. По мнению современного мифолога Е.Г. Рабиновича, «геоцентрическая концепция, господствовавшая в архаических культурах, является, видимо, источником повсеместных представлений о том, что умерший должен быть похоронен в родной земле...» (45, с.4-6). Патриотические песни воспевают священную землю своей Родины, неприкосновенность её границ, отвагу и храбрость, верность воинскому долгу, восхищение своими полководцами. Большое место в военных и походных песнях занимают мотивы, воспевающие свободолюбие казаков. Многие песни рассказывают о Петре I, под водительством которого защищалась честь и независимость Родины, о полководческом таланте Суворова, Кутузова, Платова и других русских военоначальников.
Казаки — это прежде всего русские, которым дорога родная земля, честь своего оружия. Ради победы над врагом они не жалели своей жизни, мужественно переносили все тяготы её. В простых людях, других иноземных народах рядовой казак не видел своих врагов. Он готов был с чужим солдатом поделиться последним куском хлеба, побрататься с ним. Об этом хорошо сказано в песне «Ты, Россия, ты, Россия». Русские казаки пели песни, содержание которых было пронизано враждой к турецким султанам и пашам, которые гнали своих солдат на верную смерть — на войну против русских солдат. Казаки не любили немецкого кайзера, одного из главных виновников развязывания Первой мировой войны. Во всех строевых, походных и военных песнях говорится о том, что война ненавистна всем, потому что она уносит огромное количество жизней, разрушает города, памятники культуры и другие материальные ценности, добытые потом и кровью многих поколений трудового народа.
Каждая такая казачья песня - это печальная история как отдельного казака, так и всего казачества. В тревожные для России дни казаки служили верой и правдой, оберегая страну от иноземных врагов. В тяжелые для Родины дни испытаний казак не жаловался на свою судьбу. Его песни были полны оптимизма. Они воспевали силу русского человека, его веру в победу над врагом (Прил. №3.5.).
Ура-патриотические песни, которые усиленно насаждались в казачьей среде, бытовали недолго: они не выдерживали испытания временем. Это песни, прославлявшие царей, их «отеческую» заботу о рядовых казаках, слащавые и приторные по своему содержанию.
В фольклорном репертуаре казаков старые военные и походно-строевые песни занимали большое место еще и потому, что это была их своеобразная неписаная история. В них отражено участие казаков в войне со шведами еще при Петре I, в Отечественной войне 1812 года, в Русско-турецкой войне 1877 - 1878 гг., в Русско-японской войне и в Первой мировой войне. В песнях встречаются мотивы удальства: например,
Мы походу не боимся, братцы, не боимся, Только больше, братцы, радываемся.
Самая служба в песнях изображается с большой реалистичностью. Военные тяготы казака - один из главных мотивов песен. Встречаются песни, повествующие о «веселой службе» казака с некоторой иронией. Особая тема военных песен - печальные думы казаков, заброшенных на «чужу-дальню сторонушку», о доме, о родной стороне.
Глубокой грустью полны песни, в которых повествуется о событиях, происходящих в отсутствие казака, а также песни о возвращении казаков со службы. Особенно эмоциональны песни, посвященные теме гибели казака. Наиболее значительны и популярны песни о молодце, умирающем в чистом поле и посылающем с конем прощальный привет домой. Очень часто встречаются песни о казаке, которого смерть застает на скале, о молодце, перед которым во сне проходит видение смерти, и т.д. (33, с.38).
Песням «внутреннего быта» свойственно значительное жанровое многообразие. Большой популярностью в казачьих поселениях пользовалась лирическая песня. В художественном отношении казачьи лирические песни могут быть поставлены в один ряд с лучшими образцами русской лирической поэзии. Именно в них рисуется красота не только женщины - казачки, но и образ казака. У казачки брови черные, как у соболя; лицо белое, как снег; щечки алые, будто алый мак; идет девушка, как лебедушка плывет. Такими же прекрасными чертами одарены и казаки: очи ясные, как у сокола; голова буйная; если перстень на нём, то золотой; если плетка у него, то шелковая; если едет, то во карете золотой; на двор попадает широкий, на крыльцо дубовое; коли на коне, то только на добром.
В песнях встречается много сказочных мотивов, образных выражений: выше дерева стоячего; скатерти браные, яства сахарные, питье медовое; лето тёплое, слезы горючие.
Огромный интерес представляют собой свадебные песни сибирских казаков. Они по существу, ничем не отличаются от песен, бытовавших у крестьян неказаков. Главная характерная черта свадебных казачьих песен -это прославление удалого доброго молодца. Гораздо меньше встречается песен, в которых поется о злопамятной свекрови, свёкре, теще или нерадивом зяте (32, с.14).
Очень часто встречаются свадебные песни, приуроченные к различным периодам свадебного действа, начиная со сватовства. Так, например, после рукобитья свахи пели: «Черна ягода смородина», «Во саду ли виноград поспел». В некоторых местах эту величальную песню исполняли во время девишника. А невеста-сирота, выходившая за ворота «на зорю» голосить, пела причет «Подымитеся, ветры буйные» (25, с. 11-12). Существовали песни, которые пелись гостям - «боярам» при встрече свадебного поезда: величальные дружке, крёстной невесты, величальные жениху и невесте, песни во время одевания невесты к венцу, а также песни, исполнявшиеся во время свадебного пира (7, с.109).
Величальные в паре с причитаниями в системе ритуала образуют противоположные полюса: «оплакивание - прославление». Своими корнями уходящие в глубокую древность, величальные песни выполняли магическую роль и были связаны в земледельческих культах с задабриванием божеств плодородия. В системе свадебной обрядности магическая функция песни была направлена на обеспечение здоровья, красивого и сильного потомства, а также благополучия семейной жизни. С течением времени в результате утраты мифологических представлений о магической силе песни последние приобрели поздравительно-игровой характер благопожеланий новобрачным и всем участникам свадьбы.
Величальные песни, как и лирические свадебные песни, часто не имеют обрядовой закрепленности в свадьбе. Они могли исполняться на «пропое», во время завершения сватовства, на сводах жениха с невестой после сговора, на предсвадебных вечерках, на приезд за невестой жениха с поезжанами, на встрече молодых от венца, но чаще всего они звучали на свадебных пирах сначала в доме невесты, потом у жениха. Объектами величаний являются все свадебные чины, в первую очередь новобрачные, их родители и близкие родственники, крестные родители, сваха, дружка, поезжане и гости, а также священник и многие другие. Величания в свадебном ритуале удостоверяют статус каждого из этих действующих лиц и чинов. Художественный мир величальных песен предстает в празднично-идеализированном изображении, а человек - образцом совершенства (красивым, нарядным, умным, богатым, щедрым). Из общефольклорного арсенала поэтических средств величания используют украшающие эпитеты, сравнения и метафоры, гиперболы богатства и знатности, символику счастья (небесные светила, фрукты и ягоды). Кроме развлекательно-эстетического назначения величальные песни имели и утилитарно-практический смысл. Требования вознаграждения откровенно звучали в некоторых величаниях: сваты должны не скупиться «золотой казной».
У игриц всегда был готов набор корильных песен завершающих свод свадебных песенных текстов, чтобы наверняка раскошелить величаемых. Обычай обрядового корения, как и величания, тянется из глубины веков и имеет древние архаические корни. Смех, брань и издевки выполняли в текстах этих песен сугубо магическую функцию. Строгой обрядовой закрепленности многие из корильных песен не знали и могли звучать в разные моменты свадебного действия: на сватовстве, пропое, сговоре, девишнике, при встрече свадебного поезда, у дома невесты, во время его отъезда к венцу, по прибытии новобрачной в дом жениха. Эти песни художественно оформляли эти эпизоды, для которых особенно важно было противопоставление «свои - чужие». Хор девушек с помощью издевок, насмешек, юмористических проклятий нападал на жениха «чужа -чуженина», навсегда разлучающего их с подругой-невестой. В корильных песнях проявляется интерес к будничной жизни, представленной в подчеркнуто негативном, утрированном виде, чтобы более рельефно обозначить тяготы и противоречия обыденной жизни (46, с. 16-17).
Из обрядовых календарных песен чаще всего исполняются песни из святочного цикла. Также встречаются славления и молитвы, например «Христос рождается», «Рождество Твое, Христе - Боже наш», «Бог-создатель всего мира», «Да воскреснет Бог» (6, с.45-47; 12, с. 12).
Наиболее обширна и популярна группа хороводных, плясовых, шуточных и игровых песен, составляющих яркий жанрово-стилистический пласт бытового фольклора сибирских казаков.
В казачьих селах в хороводном кругу можно было услышать песни «Ты лети-ка, стрела», «Со вьюном я хожу», «Посеяли девки лен», «Ты заря наша вечерняя».
Многие игровые песни в казачьих селах было принято петь в пору зимних святок, на вечеринках в период между Рождеством и Крещением. К шровым вечерошным принадлежат песни «Я по горнице ходила», «Мы поедем, жена, во Китай-город гулять» (с ней парами ходили по горнице).
Шуточные и плясовые песни казаков состоят преимущественно из песен, в которых чаще всего поется об удалом добром молодце. Эти песенные жанры насыщены социальными мотивами, в них много неподдельного юмора и сатиры, тонко высказанных обид, острых замечаний: «Говорят что у Еремы», «На деревне суета» (32, с. 15).
Не менее популярным жанром песенного фольклора сибирских казаков является частушка. Частушки как и по своим функциям, так и по содержанию довольно разнообразны. Однако любовная тематика является преобладающей (47, с.8).
Нельзя не отметить бытование детского фольклора. К ним относятся колыбельные, прибаутки. Очень популярны среди детского казачьего песенного репертуара игровые песни (игра сопровождалась песней).
К сожалению, периферийное место занимают календарные и обрядовые песни. Такие жанры требуют конкретной приуроченности, к ним относятся: трудовые, покосные, жнивные, а также песни весеннего периода (заклички, веснянки). Мало кто помнит колыбельные песни, предназначение которых было успокоить, убаюкать малыша.
Среди казаков бытовало много песен литературного происхождения. Широкое распространение получили переделки песен А.Ф. Мерзлякова «Среди долины ровныя», Д.А. Садовникова «Из-за острова на стрежень», К.Ф. Рылеева «Смерть Ермака» и других поэтов. В фольклорный репертуар песни литературного происхождения вошли потому, что казаки внесли в них свои поправки, по-своему их отредактировали (32,с.15).
Материалы фольклорных экспедиций позволяют нам выделить некоторые специфические особенности бытования казачьей песенной традиции на территории Западной Сибири.
Прежде всего, наблюдается ансамблевое и сольное песенное исполнительство. По своему составу, ансамблевые делятся на мужские и смешанные.
Мужские ансамбли, голоса которых образуют в основном две основные партии: нижнюю («грубый голос») и верхнюю («подголосок»). За ними, как правило, закреплялось исполнение протяжных и строевых песен. Смешанные ансамбли, чаще всего исполняют жанры «внутреннего быта», однако в последнее время стало привычным участие женщин в пении не только «домашних», но и воинских «мужицких» песен. В таких ансамблях, как правило: допускают свободное варьирование в партиях.
Сибирские казачьи песни излагаются в развитой хоровой фактуре и имеют обычно трехголосную основу при сочетании полифонических приемов с гармоническими элементами. Следует также отметить, что многоголосие организовано двумя способами: без подголоска и реже с подголоском.
В первом случае нижняя голосовая партия излагается несколькими певцами в унисон либо в терцию, а верхнюю ведет один исполнитель.
В песнях без подголоска две голосовые партии песенной фактуры находятся в ином функциональном соотношении: значение главного мелодического голоса приобретает верхний, нижний голос выступает в роли басового фундамента,
Большинство сибирских казачьих песен ритмичны, их отличает большой волевой накал, но звучат они мягче, сдержаннее по настроению, нежели более экспрессивные, энергичные песни донских или уральских казаков. Все это, очевидно, послужило первоосновой для формирования самобытной сибирской казачьей песенной традиции (40, с.91).
У сибирских казаков так же как у уральских, донских, терских и кубанских, встречается сольное исполнение песен различных жанров. Надо отметить, что сольное исполнение отличается наибольшей выразительностью (48, с.8).3апевы очень ритмичны и темпово свободные, зачастую даже декламационные, что указывает на «скороговорочный» тип исполнения. Часто запевы имеют волнообразное строение, образуемое чередованием мелодического подъема, не редко скачкообразного. Нередко во внутрислоговых мелодических оборотах происходит игра глаными звуками -это привносит в напевы орнаментальность.
Женское сольное пение казачек отличается мягкостью, однако в смешанном составе при исполнении мужских песен женщины подражают исполнительской манере мужчин, т.е. используют более четкое послоговое пение (40, с.7, 20).
Говор у сибирских казаков мягкий, «щекающий»: вместо звука «ч» произносят «ш» или «щ» - («милощька», «казащий»). Довольно часто в говоре казаков встречается фрикативный звук «г» (украинский диалект) (48, с. 8-9).
Таким образом, суммируя вышеизложенное, можно сделать следующие выводы. К моменту миграции в Сибирь казачество владело довольно значительным и своеобразным фольклорным богатством, в котором нашли свое отражение, как конкретные исторические факты, так и семейные коллизии. Однако сибирские природные условия, а также повсеместное проживание в окружении коренного населения наложили отпечаток на песенную культуру сибирского казачества.
Естественно, казачество, контактировавшее с другими этносами, переселенными из различных регионов европейской части России, усваивало и создавало новые образцы песенного творчества, опираясь на знакомую им традицию. Непрерывно шел живой процесс взаимовлияния и взаимопроникновения песенных традиций.
Материалы полевых исследований позволили нам выявить степень сохранности ряда жанров ранее бытовавших и бытующих в настоящее время на территории Омской Кемеровской областях и Алтайского края, а так же засвидетельствовать определенные изменения в песенном творчестве сибирских казаков.
Прежде всего, это выражается
- в частичной трансформации старинных песен, в частности в тенденции к сокращению поэтических текстов;
- исчезновении, из памяти казаков былевого эпоса, лиро-эпических песен, с также забываются календарные, обрядовые песни, требующие конкретной приуроченности: трудовые, покосные, жнивные, а также песни весеннего периода: заклички, веснянки (эти жанры в современной жанровой системе сибирских казаков, занимают периферийное место).
- степени сохранности ряда жанров бытовавших и бытующих в настоящее время;
- взаимовлиянии разных культурных традиций отразившееся на тематике, фактуре изложения, диалекте и характере исполнения.
Кроме того, выделяются исполнительские особенности сибирских казачьих песен:
1) различный диалект (пришедший из различных областей России и сохранившийся до настоящего времени);
2) ритмичность песен, их волевой накал;
3) более мягкое звучание;
4) сдержаннее по настроению, нежели более экспрессивные, энергичные песни донских или уральских казаков.
Все это послужило первоосновой при формировании самобытной сибирской казачьей песенной традицией.
Выше изложенное позволяет сказать, что в результате взаимовлияний различных культур песенная традиция сибирских казаков постепенно видоизменилась, но при этом сохранила свои специфические исполнительские особенности.
Примечание
1. Итс Р.Ф. Введение в этнографию.- Л., 1974. - 271 с.
2. Арутюнов С.А., Маркарян Э.С., Мкртумян Ю.И. Проблемы исследования культуры жизнеобеспечения этноса // Сов. этнография. -1983.-№2 с. 18-22.
3. Толстой Н.И. О природе связей бинарных противоположностей типа правый-левый, мужской-женский // Язык культуры и проблемы переводимости / Под ред. И. Савина. М., 1987.- С. 169-184.
5. Русский музыкальный фольклор и история (к феноменологии локальных традиций): Очерки и этюды / Сост. В. Лапин. - М.: Моск. гос. фолклор. центр «Русская песня»: Рос. ин-т истории и искусств, 1995 -200 с.
6. Ожегов СИ. Словарь русского языка. - М., 1990 - 924 с.
7. Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл / Под ред. В.Н. Маркина - М.: Наука, 1993.- 168 с.
8. Бондарь Н.И. Традиционная духовная культура кубанского казачества (конец XIX - первая половина XX вв.) // Традиционная культура и дети. / Под ред. Н.И. Бондарь, В.Г. Захарченко, Л.Б. Мартыненко и др. Краснодар: Изд-во Краснодар, эксперимент, центра развития образования, 1994.- 271 с.
9. Русский календарно-обрядовый фольклор Сибири и Дальнего Востока: Песни и заговоры / Составитель Н.И. Болонев, М.Н. Мельников, Н.В. Леонова. Новосибирск: Наука, 1997. - 605 с. (Памятники фольклора Сибири и Дальнего Востока, Т. 13).
10. Энциклопедия российских праздников / Под ред. В. Воскобойникова, Н. Голь - СПб.: РЕСПЕКС, 1997. - 448с.
11. Жигунова М.А., Золотова Т.Н. Характерные черты праздничной культуры сибирских казаков // Русский вопрос: история и современность: Сб. науч. тр. / Под ред. В.М. Бельдиян - Омск: ОмГПУ, 2000. - 285 с.
12. Аркин Е.Я. Запевает казак песнь: Песни казачьих станиц Омской области. - Омск: Изд. - «Наследие. Диалог - Сибирь», 1999. - 144 с: ил., порт.
13. Харламов М. Суеверия, поверья, приметы, собранные в г. Ейске: Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа / Под ред Т. Павлевского. Тифлис, 1901.-Вып. 29. - С. 8-9.
14. Снегирёв И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды.: М.: Сов. Россия, 1990. -Ч. 1. - 160 с.
15. Жили да были: Фольклор и обряды томских сибиряков / Собиратель и автор комментариев П.Е. Бардина. - Томск: ТГУ, 1997. - 222 с.
16. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / Собр. М. Забылиным. - Репринт, воспроизведение изд. 1880 г. - М: Автор, 1992. - 607 с.
17. Традиции и обычаи русского народа / Сост. Б.А. Бугаев. - СПб.: - 1999. - 224 с.
18. Листова Т.А. Заметки о русской свадьбе // Русские народные традиции и современность. М.: Наука, 1995. С. 114-126.
19. Русская свадьба: В 2 т. / Под ред. А.С. Каргина. - М: Гос. республ. центр рус. фольклора, 2000 - 2001. - Т.1. - 502 с.
20. Русская свадьба / сост. Балашов Д.М., Марченко Ю.И., Калмыкова Н.И.. - М.: Гос. республ. центр рус. фольклора. - 480 с.
21. Козаченко А. И. К истории великорусского свадебного обряда // Сов. этнография.- 1957. - №1.с. 67-89.
22. Князева И.Н. Свадебный обряд в фольклоре казаков Иртышской линии // Народная культура Сибири и Дальнего Востока: Материалы VI научно-практического семинара Сибир. регион, вузов, центра по фольклору. -Новосибирск, 1997. - 192-196 с.
23. Реммлер В.В. Свадебная обрядность сибирских казаков (по материалам Горькой линии) //Антропология и историческая этнография Сибири / Отв. ред. Н.А. Иванченко. - Омск; 1990. - С. 28-40.
24. Сидит Дрема: Сб. рус. нар. песен Алтая для детских народных вокальных ансамблей / Сост. В. Щуров. - Москва, 1997. - 52с.
25. Плахотнюк М.А. Фольклорное наследие сибирских казаков: Сб. науч. тр. // Народная культура: Материалы 4-го науч.-практич. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору / Под ред. Н.А. Томилова. - Омск: Ом ГПУ, 1997.- 91 с.
26. Фольклор казаков Сибири: Сб./ Сост.: Л.Е. Элиасов, И.З. Ярневский / Под ред. Л.Е. Элиасова. - Улан Удэ, 1969. - 364 с.
27. Энциклопедия обрядов и обычаев / Сост. Л.И. Брудная, З.М. Гуревич, О.Л. Дмитриева. - СПб.: РЕСПЕКС, 1996. 560с.
28. Реммлер В.В. Структурно-функциональная характеристика свадебной обрядности сибирского казачества // Проблемы антропологии и исторической этнографии Сибири. - Омск, 1991, - С. 105-119.
29. Бережнова М.Л. Православные нормы в погребальном обряде русских среднего Прииртышья: Сб. науч. тр. // Народная культура: Материалы 4-го науч.-практ. Семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. - Омск: ОмГПУ, 1997. - С.38-40.
30. Матвеев О.В. Казачьи станицы Карачаево-Черкесии: К оценке современной этнополитической ситуации // Русский вопрос: история и современность: Сб. науч. тр./ Под ред. В.М. Бельдиян - Омск: ОмГПУ, 2000. -С. 124-126.
31. Кузьмина Л.П. Традиция и современность в песенном репертуаре русского населения Восточной Сибири // Традиции и современность в фольклоре / Под ред. А.Н. Зырянова. - М. Наука, 1988. - С.53-68.
32. Фольклор казаков Сибири: Сб. / Сост. Л.Е. Элиасов, И.З. Ярневский Под ред. Л.Е. Элиасова - Улан Удэ, 1969. - 364 с.
33. Путилов Б.Н. Песни гребенских казаков / Вступит, ст. Б.Н. Путилова. Грозный: Грозднен. облает, изд-во. 1946. - 313 с.
34. Бессонов Б.В. Казаки и казачьи земли в Азиатской России // Азиатская Россия. Т. 1. Люди и порядки за Уралом. СПб. 1914. - С. 345-372.
35. Листопадов A.M. Песни донских казаков / Под ред. Г. Сердюченко. -В 4 т. -Мм 1949. Т. 1.4. 1.С. 6-22.
36. Песни уральских казаков / Запись, йотирование, сост. вступ. ст. и коммент. Т. И. Калужниковой. - Екатеринбург: Сфера, 1998. - 236 с.
37. Сиделышков В. Былины Сибири. - Томск: ТГУ, 1968. - 420 с.
38. Русская народная поэзия. Эпическая поэзия: Сб. / Вступ. ст., предисл. к разделам, подготовка текста, коммент. Б. Бутилова. - Л.: Худ. лит., 1984. -440 с: ил.
39. Песни сибирских казаков / Сост. А.Н.Куропаткин, В.О. Бедрин, Г.И. Иванов, Я.О. Бурков. В.1. Петроград: Изд. Сибирского казачьего войска. 1916.-86 с.
40. Сибирская народная песня в практике художественной самодеятельности: Методич. указания и рекомендации / Сост. В. Щуров. -Иркутск.-1986.-91 с.
41. Русская народная поэзия. Лирическая поэзия: Сб. / Сост., подгот. текста, предисл. к разделам, коммент. Ал. Горелова. - Л.: Худож. лит., 1984. -584 с: ил.
42. Народные баллады. / Под ред. Г. Романова. - М- Л. 1963. - 447 с.
43. Русская свадьба: В 2 т. / Под ред А.С. Каргина. — М.: Гос. республ. центр рус. Фольклора, 2001. - Т.2. - 504 с;
44. Багизбаев М. Фольклор семиреченских казаков: В 2-х ч. - Алма-Ата: «Мектеп», 1979. - Ч.2.- 384 с.
45. Ходанен Л.А. Миф в творчестве русских романтиков. - Изд. Томск, унив-та 2000 г. -318 с.
46. Потявина М.В. О полифункциональности солдатских песен // Полифункциональность фольклора / Сост. М.В. Потявина. Новосибирск, 1983.С.83-92.
47. Рябинович Е.Г. Земля // Мифы народов мира: В 2 ч.: Энцикл. / Гл. ред. С.А. Токарев. - М., 1980. - Т. 1. - 467 с.
48. Казачьи песни Кемеровской области / Запись, йотирование, составление, вступит, статья и комментарии Е.М. Бородиной.- Кемерово: Кем ГАКИ, 2002 г. - 73 с.
Бородина Елена Михайловна
Особенности традиционной культуры казачества Западной
