Моя бабушка Подкорытова Ольга Алексеевна, урожденная Андреева, 1904 года рожд., родина которой станица Лобаново (-ская) Кокчетавской обл., была казацких кровей.
Была почти неграмотна, читала "по складам". Всю жизнь работала физически невыносимым, не женским трудом: на стройках века (индустриализация); в колхозе бесплатно, за трудодни; посудомойкой и т.д.

Была она, как-то по-крестьянски, беззаветно добра. Просто на генетическом уровне, подсознательно, совершенно не задумываясь, не формулируя свое поведение и поступки для себя лично – просто жила так и всё! По совести. В лучшем многовековом значении этого словосочетания. Росла она в казацкой семье в числе четырнадцати детей. Уклад жизни вела от земли.

Я – её самый старший внук, Хребтенко Константин, – в годы своей комсомольско-активистской юности "раскрутил" бабушку Олю рассказать "что-нибудь про революцию", так как годы её девичества (в 1918г ей было 14 лет) пришлись на эти сложные времена: революция, гражданская война, разруха, голод.

Она долго отнекивалась, ссылаясь на малолетство и давность событий, но потом рассказала одну, но очень типичную, как мне кажется, историю из гражданской войны.  Речь она вела от своего лица – в то время сельской девушки. Поэтому многое молодого рьяного школьного комсомольца-активиста 1970-х годов сильно удивляло в её рассказе. Например, своих казаков-станичников она называла "наши", а военную часть, входящую в станицу, "красные" или просто "они". Это меня дико путало, ведь для меня в то время наоборот "наши", это красные, а казаки, если не "за наших" – белые, контра.
Причём бабушка на эти "военные игры" смотрела взглядом стороннего для революции, неграмотного, политически индифферентного человека. Но, из простой русской доброты своей, рассказ неоднократно прерывала слезами и по погибшим казакам, и по красным, особенно по их красавцу-командиру. У меня так рассказать не получится еще и потому, что не заимел того казацкого наречия, коим обладала бабушка Оля.

Поэтому обозначу кратко, только суть.
В станицу входили красные (коммунисты?). А "наши решили их встретить". Первым же залпом "из-за плетней" снесли командира с коня и множество бойцов первых шеренг колонны. Завязался бой. Казаки сели на коней и ушли в степь. Красные за ними. В степи бой продолжался оставшийся день и ночь до самой зари.

Бабы в страхе ждали – кто вернётся? Вернулись красные. Небольшая горстка, по сравнению с начальным количеством. Но злые с боя, смертельно усталые, голодные и израненные. Первыми же их словами были: "Да за одного только командира вас всех перестреляем! А за товарищей погибших и всю станицу сожжём!.."
Но по вековой природе мудрые бабы с воем повисли у воинов на руках и растащили их по одному по хатам. А там накормили, перевязали и … стресс у бойцов пошел на убыль, и они, в массе своей, позасыпали. А, проснувшись, пошли дальше: "Ладно, живите…"
До вечера бабы  стащили в станицу убитых казаков и красноармейцев. И было и тех, и других столько, что персональные могилы для всех вырыть было невозможно. Поэтому выкопали рядом две большие братские и сложили в одну красных, в другую своих станичников. Отпели и тех, и других.

А ночью, втихую, сползлись домой недобитые казаки…

Вот такая история. Простите, если многое выглядит недостоверным – моя бабушка не разбиралась никогда, кто прав, кто виноват в том гражданском побоище, когда шли брат на брата русские люди. Плюс моя память, тоже не совсем совершенная. Ведь значение этого рассказа я понял попрошествие многих лет. Читая о многочисленных и массовых восстаниях против коммунистов, теперь не сильно уверен и в том, какие именно бабушка описывала события: гражданскую войну в тех местах или карательную, против восставших крестьян и казаков.