Учебные заведения СКВ.

"Учебную часть, после реформы в корпусе, организовал офицер Ждан-Пушкин. Русский язык, историю литературы, географию, всеобщую историю преподавали хорошие учителя. Из учителей войскового училища были оставлены лучшие: Старков, преподававший географию, Костылецкий — русский язык, теорию словесности и историю литературы, и Кучковский — геометрию. Уроки последнего отличались изящным и ясным изложением, и даже тупицы усваивали предмет хорошо. Костылецкий познакомил кадет с сочинениями Пушкина, Лермонтова и Гоголя; свой курс русской литературы он составил по критическим статьям Белинского, но имени последнего ни разу перед учениками не произнес. Этим он спасал свой курс от запрета со стороны учебного начальства, так как Белинский в годы царствования Николая I считался в официальных кругах вредным писателем.

В конце учения Ждан-Пушкин предложил учителю Старкову читать эскадронным кадетам более подробно географию Киргизской степи. Он знал, что казачьим офицерам предстояло ходить с отрядами в степь, нести там кордонную службу и участвовать в военных экспедициях, доходивших на юге до границы независимого Туркестана. Старков выполнил распоряжение Ждан-Пушкина, и кадеты эскадрона вышли из корпуса с такими сведениями о Киргизской степи, каких не имели ни о какой другой стране. Для усовершенствования кадет в фронтовой службе были присланы
офицеры из столицы; среди них выделялся Музеус, образцовый фронтовик, высокий, вытянутый в струну, с громким голосом, гроза для неисправных и нерасторопных. Он задавал тон и остальным учителям.

Военный дух в кадетах старались поднять и в обстановке спален; на их стенах повесили портреты героев Отечественной войны 1812 г.; в одной из камер эскадрона висела картина, изображавшая гибель Ермака, покорителя Сибири, в волнах Иртыша. В спальнях были библиотеки для внешкольного чтения, с книгами военного содержания, в частности — посвященные истории Отечественной войны, «История Государства Российского» Карамзина, исторические
мемуары, а также описания морских путешествий.

...Кадеты, родители или родственники которых жили в Омске, на воскресный день отпускались домой; они уходи ли из корпуса в субботу вечером и возвращались в воскресенье вечером. Этим создавалось общение кадет с городским обществом; главным образом в связи с этими воскресными отпусками проникали в среду кадет новые идеи, новые книги, интерес к политике. Общение детей казаков со своими семьями в этом отношении имело мало значения; через
ротных кадетов в корпус проникли сочинения Сю, Александра Дюма и Диккенса.

...Повести Гоголя, которые превосходно читал в отрывках кадетам- казачатам учитель Костылецкий, особенно «Тарас Бульба», будили в них демократические настроения. Казачата увидели нечто общее между собой и героями Гоголя, почувствовали себя сродни запорожским республиканцам, избиравшим кошевого атамана; они распределили между собой имена героев повести Гоголя. Среди них появились Тарас, Остап, Андрий. Позже некоторые из них заинтересовались историей Украины и южнорусского казачества, и в кадетской среде появились имена Наливайко, Сагайдачный, Дорошенко.

В последний год учения, когда кадеты слушали фортификацию, их заставляли летом, в лагере, строить люнет. Казаки работали отдельно от ротных, на особом участке, и, соревнуясь с ними, выполняли работу дружнее и раньше, чем ротные. Лихой казак, удалой казак стал идеалом".

(источник тот же - Обручев)

Нечай пишет: А еще упоминается учитель Соколов,и в тексте о судьбах... есть Соколов.

Вот бы найти всех преподавателей! И студентов! И начальников!

Соколов, Николай Иванович. 1831, Псков – после 1911. График, живописец. Рисовальщик, карикатурист, книжный иллюстратор. Автор жанрово-тематических композиций, пейзажей, портретов, карандашных путевых набросков. Активный сотрудник столичного журнала «Всемирная иллюстрация» (1869-1882), где опубликовал более 150 рисунков. Педагог. Общественный деятель. Награжден многими орденами и медалями: Св. Владимира 4-й степени, Св. Анны 2-й и 3-й степеней, Св. Станислава 2-й и 3-й степеней, серебряной медалью в память царствования императора Александра III, знаком отличия беспорочной службы за 40 лет. В 1849 окончил Псковское уездное училище. С 1849 -1863 - вольноприходящий ученик Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств. Получил звание свободного художника живописи исторической и портретной в 1863. Один из организаторов «Общества взаимного вспомоществования русских художников» в Санкт-Петербурге (1871). Преподавал рисование и черчение во многих учебных заведениях: 7-ой Санкт-Петербургской гимназии (1869-1873); Псковском реальном училище (1873-1879); Тюменском Александровском реальном училище (1879-1886); Омской женской гимназии (1886-1887); Омском кадетском корпусе (1888 -1911). С 1886 года жил и работал в Омске. Один из организаторов Рисовальных вечеров. В 1911 г. уволился из Кадетского корпуса по «домашним обстоятельствам». В 1911 г «за выслугу лет и …» получил звания действительного статского советника, что давало потомственное дворянство. Произведения художника хранятся в Государственном Русском музее, Омском областном музее изобразительных искусств им. М.А. Врубеля, частных собраниях.

Никольская казачья церковь (собор с 1916 г.) в г. Омске, 1880-е годы, частное собрание.
Картина работы Соколова Николая Ивановича, штатного преподавателя рисования Сибирского кадетского копуса. Художник показал одну из главных достопримечательностей Омска не с главного портала, а с южной стороны. Отсюда, от казачьей войсковой библиотеки, открывается вид на Казачий сад, посаженный воспитанниками кадетского корпуса.

[/b]

директор – генерал-майор Александр Георгиевич Рейнеке
инспектор классов – полковник Николай Петрович Андреев
помощник его – статский советник Андрей Константинович Сененко
ротные командиры – полковник Михаил Козьмич Канишев, полковник Владимир Карлович Бржезовский, подполковник Александр Васильевич Губарь
воспитатели: подполковники: Яков Яковлевич Вакар, Михаил Максимович Садилов, Николай Ильич Семенов, Георгий Петрович Якубинский, Петр Васильевич Нестеренко, Иннокентий Ильич Булатов; капитаны: Николай Степанович Александров, Петр Яковлевич Клюев, Андрей Степанович Завьялов, Константин Васильевич Урядов, штабс-капитан: Константин Николаевич Гришков; штабс-капитаны: Алексей Ефимович Редько, Владимир Александрович Яблочкин, статский советник Александр Степанович Головесов, поручик Василий Павлович Викентьев (и. д.).
преподаватели: статские советники: Вильгельм Георгиевич Кури, Леон Станиславович Буланже, Александр Иванович Бекреев, Платон Александрович Леваневский, Константин Васильевич Ельницкий, Петр Иванович Мозер, Николай Иванович Соколов, Александр Прокопьевич Куртуков; коллежские советники: Макарий Никифорович Езерский, Апполон Петрович Буткеев; надворные советники: Даниил Алексеевич Иванов, Петр Тихонович Воеводин, Василий Алексеевич Соколов; коллежские секретари: Семен Иванович Артамонов; неимеющий чина Константин Григорьевич Халилеев, капитан Афанасий Федорович Ечинац.
законоучитель и настоятель церкви: священник Гаврила Иванович Гусев
старший врач – статский советник Теофил Алексеевич Белавин
младший врач – вакансия
заведывающий обмундированием – капитан Порфирий Николаевич Решетинский
смотритель зданий – поручик Владимир Николаевич Жиряков
секретарь – надворный советник Василий Николаевич Пастухов
бухгалтер – надворный советник Федор Афанасьевич Щербинин
эконом – коллежский секретарь Василий Иванович Новгородцев

Адрес-календарь должностных лиц правительственных и общественных установлений Степного генерал-губернаторства. - Омск: Типография Акмолинского областного правления, 1892. – с. 30-31.

[/b]
[/b]
Сибирский кадетский корпус был сформирован из войскового казачьего училища в 1845 г. Это училище было основано в 20-х годах при губернаторе Капцевиче. По количеству преподаваемых предметов училище приближалось к среднему учебному заведению, но обстановка, в которой жили дети (заведение было закрытое), скорее походила на кантонистскую школу. Училище было открыто исключительно для казачьих детей и содержалось на средства казачьего войска. Комплект учеников полагался 250 человек.
Другого училища с равной программой в Омске не было, поэтому в то же казачье училище стали отдавать своих детей и офицеры сибирской линейной пехоты, а кроме того, и гражданские чиновники, В этом плебейском заведении порядок дня был такой, утром, вставши с постели еще до рассвета и одевшись, мы строились во фронт, накинув на себя серые шинели. После молитвы нас вели через двор во флигель, где помещалась столовая, там мы усаживались вдоль столов; служители раздавали нам куски серой булки. Каждая круглая булка была разрезана на четыре части крест-накрест. Служитель, положив около десятка таких ковриг на левую руку в виде колонны, поднимавшейся вдоль его груди до лба, поддерживал вершину колонны правой рукой, бежал вдоль столов и разбрасывал ковриги по столам. Воспитанники ловили надрезанные ковриги, разрывали на поделенные части и ели. Четвертушка такой серой булки и составляла весь утренний завтрак воспитанника. Из столовой ученики шли в классы, где оставались в течение 3 часов; в середине занятия прерывались для перемены. После классов обедали в той же столовой. Обед был простой, состоял из двух блюд, одних и тех же каждый день: щи из кислой капусты и каша с маслом. Ели из оловянных тарелок оловянными ложками. Щи и каша подавались в оловянных мисках. Кому казалось мало хлеба или квасу, дозволялось потребовать прибавки. Недовольные подымали в этих случаях руку вверх; служители, стоявшие в дверях, следили за жестами обедающих и, увидев поднятые руки, подбегали узнать, что нужно. После обеда еще были занятия также в течение трех часов. День кончался ужином, который состоял из одной каши с маслом.
Преобразование войскового училища в кадетский корпус началось с разделения его на две части: на роту и эскадрон, В первую были включены дети пехотных офицеров и гражданских чиновников, во вторую - дети казаков. В то время, когда я поступил в заведение, в роте насчитывалось 200 человек, а в эскадроне было только 50.
Ротные и эскадронные кадеты были отделены друг от друга в классах и дортуарах; мы только обедали в общей столовой. У ротных были свои субалтерн-офицеры, у казаков - свои. Только преподаватели были общие. Для роты были присланы офицеры из петербургских кадетских корпусов: Музеус и Штемпель, оттуда же был назначен и ротный командир Павловский. Казакам оставили казачьих офицеров, которые ранее служили в войсковом казачьем училище: Черепанова, Старкова и Угрюмова; эскадронным командиром был назначен Кучковский, который ранее был преподавателем геометрии.
Домашняя обстановка, обхождение офицеров с воспитанниками и стол резко изменились. С воспитанниками стали говорить на «вы», оловянные тарелки и миски были заменены фаянсовыми.
Изменилась и учебная часть. Для усовершенствования кадет во фронтовой службе были присланы офицеры из Петербурга. Особенное значение для корпуса в этом деле имел офицер Музеус. Это был образцовый фронтовик, высокий, вытянутый в струну, с громким голосом. Гроза для неисправных и нерасторопных. Он задавал тон и остальному офицерскому персоналу.
Военный дух старались поднять у нас и внешней обстановкой дортуаров: стены их представляли галерею портретов героев Отечественной войны. В одной из камер эскадрона была повешена картина, изображавшая гибель Ермака в волнах Иртыша. В дортуарах эскадронных кадет, как и ротных, была библиотека для внеклассного чтения. Книги выдавались эскадронным и ротным командирами. Эти библиотеки тоже были составлены с тенденцией: тут была история Отечественной войны, сочинение Данилевского. Впрочем, тут были и книги более общего интереса: исторические мемуары вроде «Записок Манштейна», «История государства Российского» Карамзина и, кроме того, «Путешествие Дюмон-Дюрвиля», обработанное для юношества, записки моряка Броневского, описывающие плавание у Ионийского архипелага.
Кучковский почему-то неохотно выдавал книги для чтения. Иногда под предлогом, что внеклассное чтение отнимает время от занятий уроками, отказывал в выдаче; он находил это чтение праздным, лишенным образовательного значения. В военных школах всегда отводится большое внимание математике. Ждан-Пушкин, который организовал учебную часть после реформы, конечно, поставил преподавание математики, насколько было возможно, удовлетворительно, но в этой отдаленной провинции ему приходилось бороться с недостатком преподавателей. Лучше всего преподавалась геометрия. Для этого предмета он не выписал учителя из столицы, а воспользовался местными силами. Наш эскадронный командир Я. И. Кучковский преподавал геометрию еще в войсковом казачьем училище. Эту кафедру Ждан-Пушкин оставил за ним и после преобразования училища в кадетский корпус. Я и теперь с удовольствием вспоминаю уроки Кучковского, поражавшие своим, если можно так выразиться, изящно ясным изложением. Мне кажется, благодаря такому изложению, в котором не было ни одного лишнего слова, он был в состоянии любого тупицу от самого простого положения довести до самой сложной теоремы, не вызвав в нем ни малейшего затмения.
Не так удачен был выбор преподавателей по алгебре и тригонометрии. Конечно, и эти кафедры занимали знатоки своего предмета, и для учеников, специально созданных для занятий математикой, они принесли пользу; мои товарищи были ими очень довольны, но меня преподавание учителей алгебры, сколько их ни сменялось за время моего учения, не увлекало, и только раз, когда кафедра пустовала и Ждан-Пушкину самому пришлось преподавать предмет, я услышал такое же очаровательно ясное изложение алгебры, каким было изложение у Кучковского.
Бросая теперь взгляд назад, мне кажется, что Ждан- Пушкин распределял предметы преподавания в разумной пропорции. Хотя мы постоянно видели его одетым в военный мундир, но мы в нем видели не столько военного человека, сколько просто человека. Русский язык, история русской литературы, география, всеобщая история, закон божий - все эти предметы преподавались учителями, лучше которых и желать не надо. Для замещения состава некоторых кафедр Ждан-Пушкин делал специальные поиски, но несколько учителей он оставил из прежнего дореформенного состава. Кроме Кучковского он оставил еще двух - Старкова и Костылецкого. Первый в войсковом казачьем училище преподавал географию, второй - русский язык, теорию словесности и историю русской литературы.
Когда мы кончали курс, Ждан-Пушкин предложил Старкову прочесть эскадронным кадетам географию Киргизской степи подробнее; он сделал это потому, что служба казачьих офицеров, учившихся в Сибирском кадетском корпусе, потом должна была исключительно проходить в пределах Киргизской степи. Им предстояло ходить с отрядами казаков в степь, нести там кордонную службу и принимать участие в военных экспедициях, доходивших на юге до границ независимого Туркестана. Старков исполнил желание инспектора классов, и я вышел из корпуса с такими географическими знаниями соседней Киргизской степи, каких не имел ни о какой другой территории. Может быть, Ждан-Пушкин был единственный педагог в Сибири, который, занимая педагогический пост в Омске, не относился индифферентно к географическому положению окружающей местности. Директора гимназий, реальных училищ, учительских семинарий и попечители учебных округов у нас, в Сибири, относятся по большей части формально к возложенным на них задачам; они ограничивают свои обязанности выполнением предначертанных свыше программ и не хотят знать ничего из того, что не исходит от начальства. Они не задумываются над значением для местного края вверенных им школ, не пускаются в соображения, куда по выходе из школ попадут их питомцы и что придется им делать, какие услуги будут оказывать обществу и науке?
Общественные идеи достигали нас двумя путями: школьным и нешкольным. Школьными проводниками их были преподаватель русской словесности Ник. Фед. Костылецкий и преподаватель истории Гонсевский. Костылецкий познакомил нас с Пушкиным, Лермонтовым и Гоголем. На Пушкина он смотрел как на национального гения; он казался ему необыкновенно одаренным человеком. Костылецкий рассказывал о своей встрече с поэтом. Автор «Истории Пугачевского бунта» проезжал через Казань и посетил университет. Студенты сбежались в заведение, чтобы увидеть великого поэта, но Костылецкому, который был тогда студентом, не удалось прийти в университет. Через несколько часов, когда он шел по одной из казанских улиц, мимо него проходил человек, от которого такой духовной мощью пахнуло на Костылецкого, что тот невольно замер, провожая его глазами. Студент подумал: это, вероятно, Пушкин. Он запомнил черты лица незнакомца, прошедшего мимо, подробности его костюма, манеру носить платье и, когда потом расспросил своих товарищей, то убедился, что действительно встретился с Пушкиным.
Костылецкий познакомил нас со взглядами Белинского на русскую литературу; он весь свой курс о русской литературе составил по критическим статьям Белинского. Кажется, я не ошибусь, если скажу, что такие деликатные предметы, как история литературы и всеобщая история, преподавались нам конспиративно. Костылецкий построил свой курс на Белинском, но имени Белинского ни разу перед учениками не произнес. Об этом я узнал только впоследствии, спустя восемь или девять лет, будучи вольнослушателем Петербургского университета, когда пришлось прочесть Полное собраниe сочинений Белинского, тогда только что вышедшее.
Кадеты, родители или родственники которых жили в городе, по воскресным дням отпускались домой. Они уходили из корпусов вечером в субботу и возвращались вечером в воскресенье. Таким образом, создавалось общение кадетской массы с городским обществом, и она подвергалась воздействию внекорпусной среды. Общение детей казаков со своими семьями имело мало значения, гораздо важнее были для кадет посещения семейств их ротными товарищами. Во-первых, казачий контингент был менее значителен: из общего числа кадет казаки составляли только одну пятую часть; во-вторых, родители ротных кадет представляли среду, гораздо более разнообразную и гораздо более интеллигентную. Эскадронные кадеты были уроженцы только казачьей линии; кроме берегов Иртыша, Горькой линии и долины Алтая, они других мест не знали, а в роте были кадеты не только со всего пространства Сибири от Томска до Якутска, но тут находились и такие, детство которых прошло или в Архангельске, или в Кишиневе, или в Тифлисе, или в Москве и Петербурге. Затем родители ротных кадет не были одинаковы по роду своей службы. Одни были военные, другие гражданские чиновники; конечно, воспитание детей во время дошкольного возраста в этих семьях было различно. Выше я уже говорил, что отцы эскадронных кадет были небогаты и дошкольное образование их детей было очень скромное, в роте же числились дети генералов и важных гражданских чиновников, в домах которых собиралась самая просвещенная в городе молодежь. В этих домах интересовались русской литературой и внутренней политикой. Новости, приносимые ротными кадетами в корпус из города, резко отличались по своему содержанию от новостей, приносимых эскадронными. Поэтому корпус получал свой свет из роты. Ротные кадеты отличались своей осведомленностью, а также более отшлифованными манерами; казалось, что у них и темпераменты мягче. Последний год перед выпуском в роте своим благородным характером выдвинулись два кадета - Людимов и Ганкин, другие считали за честь дружбу с ними; в них видели отражение благородного характера Ждан-Пушкина, которому мы все старались подражать. Наши дортуарные библиотеки были очень бедны, в них нe было совсем беллетристики. Этим материалом корпусные читатели снабжались из города, через ротных кадет. Таким путем к нам проникли «Вечный жид» Эжена Сю, «Три мушкетера» Александра Дюма, а также и романы Диккенса: «Давид Копперфильд», «Домби и сын», «Мартин Чодзит», «Записки Пикквикского клуба» и многие другие. Это было в последний год моего пребывания в корпусе. Я с особенным увлечением читал Диккенса вместе с моим другом Александром Дмитриевичем Лаптевым. В то же самое время увлекался Диккенсом и другой мой друг - Чокан Валиханов. Мы все трое воспитывались на этом писателе и унесли уважение и благодарность к нему надолго после того, как вышли за стены учебного заведения. Тургенев оставался нам в корпусе неизвестен. Я познакомился с ним года два спустя по выходе из корпуса. Мы не имели также никакого представления о крепостном праве и назревшей государственной потребности освобождения крепостных крестьян. Слышали ли мы тогда что-либо о декабристах, я теперь сказать не решаюсь. Вернее всего, что мы о них ничего не слыхали. Неизвестны были нам также и идеи социалистов.
Эскадронным кадетам много новостей приносил Чокан Валиханов. Омское образованное общество очень интересовалось этим кадетом; некоторые лица из этого общества брали его в свой дом на воскресный отпуск; это были очень интересные дома. Особенное влияние на его развитие оказал бравший его по воскресеньям преподаватель всеобщей истории Гонсевский. Поэтому мы, эскадронные кадеты, немало были обязаны этому киргизскому аристократу с демократическими убеждениями. По выходе из корпуса в течение еще десяти лет, по крайней мере, я это могу сказать о себе, мы жили идеями и влияниями того кружка друзей, к которому принадлежали в учебном заведении. Мы уже жили вне корпусных стен, а кружок продолжал развиваться; с некоторыми явлениями, например, с поэзией Гейне, мы познакомились уже по выходе из корпуса, но это было продолжением влияния корпусного кружка.

Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений. т. 4. – Алма-Ата: Наука, 1968. – С. 537-542.

А фамилии выпусников есть?

Недавно продовался на одном из форумоы вот такой документ

Очень жаль.

sibirec пишет: [url=http://xn--80aaa0andw4aj.xn--p1ai/index.php?option=com_kunena&func=view&catid=250&id=3459&limit=20&limitstart=40&Itemid=14#26708]фото[/url]

Нижнее фото омским историком и коллекционером А.В. Поварнициным атрибутировано так: "Учитель А.М. Бабиков и ученики казачьей школы Атаманского хутора г. Омска. 1895 год".

www.omvoku.su/lib/05_pskk/pskk.htm

Фото с ЗАММЛЕРА, атрибутировано, как оркестр Сибирского кадетского корпуса в лагере (до 1902 года).

Из русского кадетского некрополя в Аргентине...




5. КАРАТЕЕВ Михаил Дмитриевич, Георгиевский кавалер.

(6.2.1904, г. Фрейбург, Германия - 24.10.1978, г. Монтевидео, Уругвай).

Поступил в 1-ый Сибирский Императора Александра I Кадетский корпус (г. Омск) в 1914 году. С началом войны семья переехала в Европейскую Россию, и он перешел в Петровский Полтавский Кадетский корпус. Крымский кадетский корпус, 1 выпуск, (1921 г.), Сергиевское Артиллерийское училище (Болгария), 1924 г.

Штабс-капитан.

Из 5-го класса корпуса бежал в Добровольческую Армию (1919 г.). Был тяжело ранен. Награжден Георгиевским крестом 4-ой степени. Служил на флоте добровольцем. Продолжил образование в Крымском Кадетском корпусе в Крыму (сдал экзамены за 6-ой и 7-ой классы). 1-го ноября 1920 года Крымский Кадетский корпус эвакуировался из Ялты в составе трех рот на паровой барже «Хриси». Капитан и команда пытались повернуть баржу на Одессу, и только усилиями двух кадет, имеющих опыт управления судном, - Каратеева и Перекрестова – на пятые сутки плавания баржа была приведена в Константинополь. В 1921 году Каратеев окончил первый выпуск Крымского корпуса в Белой Церкви. В 1931 году окончил университет в г. Льеже (Бельгия) по специальности инженера-химика. В 1934 году переехал в Парагвай, в 1937 году – в Аргентину. Затем долгие годы жил в Уругвае, поддерживая, однако, связь с друзьями-кадетами и Кадетским Объединением в Аргентине.

Автор пятитомной исторической эпопеи «Русь и Орда»: «Ярлык Великого Хана» (Буэнос-Айрес, 1958г.), «Карач-Мурза» (Буэнос-Айрес, 1962 г.), «Богатыри проснулись» (Буэнос-Айрес, 1963 г.), «Железный хромец» и «Возвращение» (Париж, 1967 г.), а также большого количества статей об истории России.

В 1972 году в Буэнос-Айресе вышла его книга «По следам конквистадоров», а в 1977 году – «Белогвардейцы на Балканах». В газете «Русский в Аргентине» из номера в номер печатались его романы: «Парагвайская надежда» (1937-38 г.г.), «Россия в Уругвае» (1939-40 г.г.), «На рудниках Боливии» (1940 г.).




83. ИВАНОВ Сергей Михайлович (отец протоиерей Сергий) (1907, г. Омск – 10.5.1998, г. Барилоче).

Первый Сибирский Императора Александра I Кадетский корпус, Донской Императора Александра III Кадетский корпус (1928 г.).

В 1919 году в составе корпуса из Омска эвакуирован во Владивосток, на Русский Остров, затем, в 1922 году, в Шанхай. В 1924 году кадеты прибыли в Югославию, и Сергей поступил в Донской Кадетский корпус в г. Билече, в Герцеговине. Во время учебы в корпусе прислуживал в церкви, при епископе Вениамине. После окончания корпуса он получил специальность архитектора на техническом отделении Белградского университета. После Второй Мировой войны переехал с семьей в Буэнос-Айрес, где продолжал работать архитектором долгие годы, несмотря на то, что в 1958 году был рукоположен в иерейский сан. В 1958-1996 годах являлся настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в пригороде Темперлей, где основал церковно-приходскую школу. Последние годы жизни, уйдя на покой, провел в семье сына в г. Барилоче.


101. КРАВЧЕНКО Виктор Михайлович (14.5.1905, г.Елисаветград - 1980).

1-ый Сибирский Императора Александра I Кадетский корпус (1922 г.).

Поступил в 1-ый Сибирский корпус в 1914 году, в 1915 году переведен в Ташкентский Наследника Цесаревича Кадетский корпус. После революции снова вернулся в Омск, где и окончил корпус. Через Корею и Японию прибыл в 1923 году в Шанхай, где до 1949 года работал во французском муниципалитете и в электрической компании. В 1949 году эвакуировался на остров Тубабао, откуда в 1951 году прибыл в Аргентину.

Вадим Валерианович, спасибо за материалы.

Случаем, нет у Вас информации по фамилии Утков среди выпускников Училища?

Например:

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВ УТКОВ, около 1824 года рождения, крепости Омской из обер-офицерских детей, поступил в службу из войскового казачьего училища 5 августа 1844г в 5 полк.
По россейски читать и писать умеет, обучен закону Божиему, краткой священной истории, росейскому языку, рисованию, арифметике, алгебре.Причислен в писари.

Или некий ВАСИЛИЙ УТКОВ?

А так же, ИВАН УТКОВ, на 1913г - сотник 3 СКП.
Подхорунжий 1 СКП на 1914г - АЛЕКСАНДР УТКОВ,
УТКОВ АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ - поручик артилл.бригады
УТКОВ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ - капитан стрелк.полка
Последние оба на 1909 год.

Если у Вас нет такой информации, то при случае,вдруг появится, пожалуйста, не забудите нас?

Нет. Сведений нет, но при случае непременно сохраню и передам.

ПВВ №168 ОТ 1908г.

www.omvoku.su/lib/03_pokk/pic/page.htm

Ещё две фотографии с ЗАММЛЕРА.

В летнем лагере Сибирского кадетского корпуса...

Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.

Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.

Фрагмент с офицером...

Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.