Мецгер Александр. "Казачьи байки"

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:46 #25050 от Витязь
Злыдень

Эти зловредные, но с виду довольно добродушные существа, пользующиеся доверием и добротой людей, обманом поселяются в вашем доме. И чем же они благодарят вас за сочувствие к ним? Об этом я и хочу рассказать историю, события которой произошли очень давно. Хотя и в наше время часто случаются подобные происшествия.
В одном селе, где-то в средней полосе России, жили мужик с бабой да детей мал-мала меньше. Не сказать, что уж бедно так жили, но и богатыми их не назовешь. Мужик, хотя целыми днями и работал не покладая рук, чтобы прокормить семью, но еле сводил концы с концами. Так бы и прожили они свою жизнь серо и буднично, если бы не случай, перевернувший всю их жизнь.
Как-то вечером, когда семья собиралась ужинать, к ним в хату постучала незнакомая старуха. "Добрые люди, - стала просить она, - пустите старую женщину на ночлег".
В то время еще люди были сердобольные да жалостливые, вот и пустили ее. Покормили, напоили и спать уложили в светлой горнице.
Наутро эта женщина и говорит: "Спасибо вам, добрые люди. Вижу, и сами небогаты, а не прогнали меня, накормили, напоили и спать уложили. Сделайте для меня еще одно доброе дело, и видит Бог, вам вернется это сторицей". И попросила она у семьи этой младшенького сына: "Я женщина старая, будет он мне подмогой, а у вас лишний рот поубавится". Как услышала ее слова баба, давай старуху гнать со двора. Мужик, грешным делом, даже собаку хотел спустить на нее. Ушла постоялица, а на прощание взглянула недобрым глазом и пообещала: "Злыдня на вас напущу, еще не раз обо мне вспомните", - и заковыляла прочь, опираясь на кривую клюку.
Прошло некоторое время, и среди будничной жизни вся эта история со старухой стала забываться, но однажды...
Поехал как-то хозяин в лес за хворостом, сидит себе на подводе да посвистывает. Лошаденка хоть и старенькая, но еще довольно выносливая, везет его потихоньку, и ездок чуть не задремал, как вдруг услышал чей-то плач.
Смотрит, а на пеньке мужичок сидит, нестриженый, грязный, одежда драная еле на мужичке держится, а сам росточком с горшок. Остановил мужик подводу и спрашивает у незнакомца:
- Пошто плачешь так горько, мужичок? Может, я тебе чем помогу?
- Как же мне не плакать, - отвечает незнакомец, - нет у меня ни кола, ни двора, во рту маковой росинки не держал вот уже несколько дней.
- Как же зовут тебя? - спрашивает мужик.
- А зовут меня Злыднем, - отвечает безвестный мужичок.
Подивился хозяин странному имени незнакомца, пожалел его и говорит:
- Не печалься, добрый человек, поехали ко мне, накормлю я тебя, в баньке отмоешься да белье чистое тебе дам. Поживешь немного, чай, не объешь.
Обрадовался Злыдень, его-то отовсюду гнали, а тут сами в дом зовут. Погрузил мужик в подводу сухих веток и со Злыднем отправился домой.
Баба, конечно, недовольна, незнамо кого привез в дом, самим есть нечего, но смирилась; и стал Злыдень проживать у них в семье. Помыли его в баньке, дали чистое белье, накормили. Другой бы по гроб благодарен был. Злыдень же сидит целыми днями на печи да есть просит. С тех пор, что бы мужик ни делал, все из рук валится, все наперекосяк, собака и та со двора сбежала. Выгнать Злыдня вроде и неудобно, сами же пригласили. Думали, помощь от него будет, а вышло наоборот - обузой стал. В доме с каждым днем все хуже и хуже, хозяйство дохнуть начало, лошадь захромала, дети стали болеть. Мужик уже и не знает, что делать.
Как-то он забрел в лес, сел на пенек и думу свою горькую думает, как жить дальше. Тут откуда ни возьмись, та бабка, что грозилась на мужика Злыдня напустить. Появилась перед ним и спрашивает:
- Что, мужик, плохо тебе?
- Да уж хуже некуда, - отвечает. - Посоветуй, что делать, добрая женщина? Виноват я перед тобой, что прогнал, но и дитя родного кто отдаст чужому человеку, не щенок же он.
- Ладно, - махнула рукой старуха. - Зла на тебя не держу, помогу избавиться от Злыдня, но и ты должен выполнить мое желание. Отдашь мне сына на три года. Окажется смышленым - вернется домой, а будет глупым - тут не обессудь.
Делать нечего, согласился мужик. Тогда его бабка и учит:
- Придешь домой, возьми полено да гони Злыдня, приговаривая: "Пошел вон со двора, нынче не твоя пора", - будет он плакать и проситься, смотри, не жалей его. Как прогонишь Злыдня, станешь жить, как и прежде, а мальчонку чтоб через три дня привез на это место, - сказала старуха и исчезла.
Вздохнул мужик и побрел домой, а у самого словно камень на сердце лежит: как жене рассказать о договоре с ведьмой?
Дома он сделал все так, как научила его старуха. Злыдень рыдал и умолял, просил оставить его, но после троекратного повторения заклятья пропал, больше никто его не видел. Уже на второй день после его исчезновения у мужика хозяйство стало налаживаться, да только мысль о договоре с ведьмой не давала ему покоя. Поделился с женой - та в слезы. Шутка разве, любимого дитя отдать неведомо куда? А меньшому к тому времени шел уже седьмой год. Шустрый малец рос, да сообразительный не по годам. Узнал он, о чем родители печалятся, и говорит им: "Не печалься, матушка, не печалься, батюшка, отвезите меня к той старухе. Узнаю, что ей надо, и постараюсь перехитрить ее".
Собрали мужик с бабой мальцу харчей, посадили на подводу, и мужик отвез сына на то место, где встретился со старухой. Оставил его на пеньке дожидаться и отправился домой; а у самого сердце болит: увидит ли еще когда его? И поклялся он, что больше никогда не впустит в дом чужого человека.
Только уехал мужик, как появилась старуха. Подозвала она к себе малого и говорит:
- Будешь ты три года злыднем у меня служить. Отправляю я тебя к родителям, но они тебя не узнают, потому что ты станешь страшным и безобразным. Если в течение трех лет признают они в тебе своего сына, заклятье исчезнет, а если нет, то навсегда останешься злыднем. Если же расскажешь родителям о нашем разговоре или откроешься им, то останешься навсегда в этом облике.
Она взмахнула своей кривой клюкой, и превратился мальчик в безобразное существо - не то человек, не то лягушонок. Заплакал он горькими слезами и пошел домой; больше-то ему и идти некуда было.
Приехал мужик домой: баба плачет, дети перепуганные по углам забились. Хоть и тяжело на душе, а жить-то надо. Вот и стали они жить по-прежнему, надеясь на возвращение сына; только баба иногда тайком слезу вытрет и попросит Бога перед иконой, чтобы ничего плохого с сыночком не случилось.
Больше недели мальчонка бродил около дома, боялся подойти к отцу-матери. За это время одежда его вся изорвалась да перепачкалась. Еда, что клали ему в дорогу, кончилась, и решил он наконец: "Будь, что будет. Может, пожалеют да не выгонят отец с матушкой, может, сердце им подскажет, что я сыночек их родненький".
Ближе к вечеру услышал мужик, как во дворе собака скулит.
- Слышишь, мать, - сказал он, - кажется, собака вернулась, пойду-ка я ее впущу, - и он вышел из дома.
Рядом с калиткой стояло странное существо: не то человек, не то животное, и ласкало собаку, а та, радостно подпрыгивая, старалась лизнуть его в лицо. Ничего подобного мужик не видел в своей жизни, он даже перекрестился на всякий случай. Наконец, опомнившись, он стал гнать чудище.
- Мне одного Злыдня хватило на всю жизнь, а тут ты еще, убирайся по-хорошему.
А существо не уходит, плачет, просит не прогонять его:
- Мне много не надо, корочку хлеба да кружку воды, а переспать я смогу и в конуре с собакой.
На шум вышла и баба. Увидела она непрошеного гостя, и что-то сердце ее защемило, пожалела, уж больно жалостный вид у него был.
- Пусть живет, - говорит мужику. - А если что, всегда выгнать успеешь. Видишь, как собака к нему ластится. Собака тоже чувствует, хороший человек или плохой, ну а то, что вид у него такой, так он же в этом не виноват.
- Ладно, - махнул рукой мужик, - но если что случится, пеняй на себя, сама решила.
Так и остался малец жить у родного отца и любимой матушки; да только в дом его не пускают, спит в конуре с собакой, прозвище дали братья и сестры, Злыднем прозвали. Малой покорно переносит все их насмешки и злые шутки. Целыми днями чистит навоз в свининце, с хозяйством управляется, а в благодарность - только смешки. Одна мать поджаливает несчастного ребенка и, чтоб никто не видел, старается ему подать что-нибудь вкусненькое.
Вскоре родился у бабы еще один ребенок: дочка-красавица, глаз не оторвать. Родители не нарадуются, вздохнуть на нее боятся. Превращенного же брата, прозванного Злыднем, и на шаг не подпускают к младенцу, боятся, что сглазит ребенка. А тот полюбил сестренку и постоянно искал случая понянчить ее.
Так прошло более двух лет, и мальчик перестал уже надеяться принять прежний облик. "Что бы такого сделать, чтобы они признали во мне своего сына, и я смог снова стать самим собой?" - думал ночами несчастный ребенок, обливаясь слезами.
Как-то в жаркий день пошли дети купаться на речку и взяли с собой меньшую сестру, которой к тому времени шел уже третий год. Оставив ее на берегу, дети весело плескались в воде и, заигравшись, забыли о ней. В то же время у бабы что-то заныло под сердцем, кинулась она, - а ни детей, ни младшей дочки, и, полная дурных предчувствий, бросилась бежать к реке.
Девочке же надоело одной ходить по бережку, - как же так, ее братья и сестры купаются в воде, а ее бросили. И, чтоб привлечь их внимание, она подошла поближе к обрыву, но не удержалась и сорвалась в воду.
В этот момент прибежала мать. Она видела, как ее дочь упала в воду, и заголосила не своим голосом. В тот же миг из кустов вынырнула тень и бросилась с обрыва в речку. Через мгновение из воды вынырнул Злыдень, державший на руках девочку. Он нежно поднес ребенка к матери. Та схватила дочку и радостно прижала к груди. Злыдень стоял рядом, опустив голову, с его одежды стекала вода, и он имел такой жалостный вид, что женщина невольно обняла его свободной рукой и прошептала:
- Дорогое мое дитя, сыночек мой, как я могу отблагодарить тебя?
Не успела она произнести до конца всех слов, как чары исчезли, и перед ней оказался ее пропавший сын. Здесь уж радость матери не передать словами. Стыдно было отцу, братьям, сестрам, что обращались с ним плохо. Но это вскоре забылось, и зажили они счастливо, хоть и небогато.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:46 #25051 от Витязь
Чудодейственный пирог

Жили по соседству две семьи, жили вроде дружно, детей крестили друг у друга, почти как родственники были. В одной семье мужик да баба вроде и ничего жили, а вот в другой - детей много и, как говорится, нужда не покидала их дом.
Как-то прибегает соседка к той бабе, у которой детей много, и по секрету сообщает, будто нашел ее мужик старинную книгу с рецептом выпечки пирога. И пирог этот не простой, а обладающий большой чудодейственной силой. Кто его испечет строго по рецепту и съест в один из божественных праздников, у того появится сразу и достаток, и согласие в доме, и болезни покинут их.
Ну, баба, понятно, уцепилась за этот рецепт - кому не охота жить в достатке и благополучии, - и решила к ближайшему празднику испечь пирог. Но не так это оказалось и просто. Воду надо было использовать только освященную - пришлось бабе в церковь сходить. Муку, оказывается, нужно только из яровой пшеницы. Мужик с большим трудом достал где-то ведро, да смолол. Также необходимы оказались яйца из-под черной курицы. Их надо было собрать только между криком вторых и третьих петухов. Пять ночей баба ночевала в курятнике, пока насобирала нужное количество яиц из-под единственной черной курицы. Молоко и сметану нужно было брать только от рыжей коровы, первотелки. Намучилась баба, пока все необходимые продукты достала для выпечки чудодейственного пирога. А тут еще, чтобы тесто замесить, надо трижды прочитать "Отче наш", да чтобы вся одежда была наизнанку надета. Прежде чем поставить противень в печь, нужно с ним трижды вокруг хаты обойти, да чтоб босиком.
Прошло почти полгода с того времени, как баба испекла пирог. Стала замечать соседка, что у ее кумы появился достаток. А где есть достаток, там и согласие в семье, и болезни вроде обходят их стороной. Ничего понять не может соседка - они ведь с мужиком решили подшутить над ними с этим рецептом, а тут получается, что те и взаправду разбогатели. Очень соседке любопытно. Как-то пришла она к той бабе и спрашивает:
- Ну что ж ты, кумушка, ничего не рассказываешь? Небось, разбогатела благодаря моему рецепту?
- Спасибо тебе, кума, - отвечает баба, - хоть и намаялась я с этим пирогом, но видит Бог, не зря! Сразу после того, как съели мы пирог в один из праздников, приснился мне сон, что зарыт около нашего колодца кувшин с золотыми червонцами. На следующий день рассказала я этот сон мужу, и стали мы рыть, где я ему указала. И точно - нашли клад.
Позеленела соседка от зависти.
- Слушай, кумушка, - запричитала она, - ты, случаем, рецепт не потеряла? Дай мне, а то мужик книгу куда-то задевал, а я рецепт не записала.
Отдала баба рецепт соседке, а та схватила его и бегом домой.
Вышел мужик и улыбается:
- Пусть и она помучается, пирог попробует чудодейственный испечь. Если бы отец не отписал нам наследство, никакой бы пирог нам не помог.
Уж не знаю, разбогатела та соседка или нет, но баба Катя, пока рассказывала эту историю, все время хитро улыбалась.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:46 #25052 от Витязь
Портрет

Пот заливал глаза, дышать в этой пыли было просто невозможно. Пробираясь среди коробок, старых чемоданов и еще неизвестно как попавших сюда старых вещей, весь в паутине, Семен с упорством искал что-нибудь такое, чтобы можно было продать или хотя бы поменять на бутылку самогона. Третий час, превозмогая тошноту и головную боль, страдая от сухости во рту, он упорно рылся в старых вещах. В одном из углов чердака Семен, наконец, наткнулся на старый сундук. "Интересно, как его сюда вперли?" - подумал он и, полный самых радостных надежд, открыл крышку.
Чего здесь только не было! Изношенная обувь, старые плащи, подписки журналов и газет, но ничего такого, что заинтересовало бы Семена. На дне он обнаружил портрет неизвестного мужчины в багетовой раме и рядом с ним запечатанный конверт. Быстро разорвав конверт, Семен достал сложенный листок и, развернув его, стал читать.
Смысл туго доходил до него, но последняя строчка заставила напрячь мозги. Там писалось, что для исполнения желания нужно сесть напротив портрета и, глядя в глаза мужику, изображенному на нем, высказать свое желание. Семен поставил напротив себя портрет: "Все равно никто не увидит и не скажет, что у меня крыша поехала", - подумал он и стал смотреть на изображение.
На портрете был нарисован мужчина средних лет с длинными волосами и аккуратно подстриженными усами. Но больше всего в портрете поражали глаза. Они как будто сверлили взглядом, и казалось, что сейчас изображение оживет и заговорит.
Не надеясь на успех, поеживаясь от пристального взгляда незнакомца, Семен попросил:
- Слышь, мужик, ты бы не мог бутылочку сообразить, а то после вчерашнего, сам понимаешь...
Вдруг он заметил, что изображение на портрете зашевелилось, и в руках у Семена оказалась бутылка вина. Семен с интересом разглядел этикетку на бутылке. "Ты смотри, иностранная, - удивился он. - Ну, ничего, для начала пойдет", - радостно вздохнул он и трясущими руками откупорил ее.
Сделав несколько больших жадных глотков, отчего бутылка сразу опустела, Семен откинулся на сундук и вздохнул с облегчением.
- Хорошо пошла... Эй, мужик, - обратился он к портрету, - а закурить и спички, да что-нибудь перекусить... И бутылочку водки не забудь, - дополнил он, взглянув на остаток недопитого вина.
Через мгновение все, что он заказал, лежало перед ним: бутылка водки, батон хлеба, палка колбасы, пачка сигарет и спички.
- А ты, мужик, ничего, - удовлетворенно проговорил захмелевший Семен. - Давай вылазь из портрета, а то я сам, что ли, пить буду?
- Не хочу, - проговорил портрет. - Я вообще не пью, а в таких условиях...
- А я приказываю, - настаивал Семен, не обращая внимания на необычность положения. - Подумаешь, не хочу, это ты что, хочешь сказать, что не уважаешь меня? - пьяно возмутился Семен.
- Откуда ты взялся на мою голову? - с досадой проговорил мужчина, выходя из портрета.
- Кстати, у тебя стакана нет? - спросил Семен незнакомца.
- На тебе стакан, - сказал мужчина, брезгливо присаживаясь рядом с Семеном на какой-то ящик.
- Слушай, что ты делаешь на моем чердаке? Кто ты вообще такой? - запоздало поинтересовался Семен.
- Звали меня при жизни Михаилом, - начал свой рассказ незнакомец. - Много лет назад я стал заниматься черной магией и совершил много богопротивных дел. В наказание мой дух поселили в портрет, и, чтобы грехи были прощены, я должен выполнить столько же богоугодных дел. Но я не уверен, - и он покосился на бутылку и закуску, - что исполнение твоих желаний зачтется мне как добрые дела. У тебя есть какие-нибудь существенные пожелания?
- Пожелания, - почесал в затылке Семен. - Ну, разве еще бутылочку, да за знакомство... Ну, ладно, давай наливай, а я пока колбасу да хлеб нарежу.
Дух достал неизвестно откуда взявшийся еще один стакан и разлил водку.
- Ну, поехали. За задержку тары, знаешь, что Кутузову сделали? - радостно спросил Семен и одним глотком опустошил стакан.
Дух, тяжело вздохнув, поднял стакан и с отвращением выпил.
- Закуси, - подал Семен колбасу с хлебом духу.
Закусив сам, Семен с наслаждением закурил.

- Так, между первой и второй - промежуток небольшой, - Проснувшись, Семен некоторое время не мог вспомнить, где он и как сюда попал. Постепенно, кое-что припоминая, он поднял голову и стал оглядываться. Среди пустых бутылок лежал незнакомый мужчина в странной одежде. Но не он заинтересовал Семена, а стоявшая рядом с ним недопитая бутылка водки. Дотянувшись до нее, Семен с жадностью сделал три глотка прямо из горлышка и замер в ожидании, когда по телу разольется приятная истома. Через несколько минут Семен энергично расталкивалзаявил он через несколько мгновений и разлил остаток. Потом появилась вторая и третья бутылки. Семен и дух сидели обнявшись и что-то пытались петь, но ни одной песни из тех, что знал Семен, дух почему-то не слышал. В конце концов, они заснули тут же, среди пустых бутылок, на чердаке.
незнакомца.
- Слышишь, приятель, - тормошил он его. - Вставай, похмелимся.
Незнакомец что-то бурчал, но настойчивое толкание, наконец, его разбудило.
- Что тебе еще надо? - простонал он, хватаясь за голову.
- На, выпей, сейчас легче будет, - с сочувствием проговорил Семен, подавая тому стакан.
- Откуда ты взялся на мою голову? - простонал незнакомец, но стакан взял и выпил. Через несколько минут они познакомились и подружились. Заснули они в объятиях, как молодожены.
Трудно было определить, что сейчас - день или ночь, утро или вечер, да и вообще сколько прошло часов или дней с тех пор, как Семен с духом поселились на чердаке.
Просыпаясь каждый раз, Семен знакомился с собутыльником, они пили за знакомство, за дружбу, а потом уже было неважно, за что пить. Один раз Семену даже пришлось переносить пустые бутылки в угол, так как невозможно было ступить, чтоб не поскользнуться на них.

- Слышишь, приятель, - тормошил он его. - Вставай, похмелимся.
Незнакомец что-то бурчал, но настойчивое толкание, наконец, его разбудило.
- Что тебе еще надо? - простонал он, хватаясь за голову.
- На, выпей, сейчас легче будет, - с сочувствием проговорил Семен, подавая тому стакан.
- Откуда ты взялся на мою голову? - простонал незнакомец, но стакан взял и выпил. Через несколько минут они познакомились и подружились. Заснули они в объятиях, как молодожены.
Трудно было определить, что сейчас - день или ночь, утро или вечер, да и вообще сколько прошло часов или дней с тех пор, как Семен с духом поселились на чердаке.
Просыпаясь каждый раз, Семен знакомился с собутыльником, они пили за знакомство, за дружбу, а потом уже было неважно, за что пить. Один раз Семену даже пришлось переносить пустые бутылки в угол, так как невозможно было ступить, чтоб не поскользнуться на них.
Как-то Семен проснулся от необычного шума. Приоткрыв глаза, он увидел, как незнакомец на четвереньках пробирается по чердаку.
- Кто ты и что здесь делаешь? - строго спросил Семен.
На Семена глянул опухший, в грязной одежде мужчина, волосы на его голове торчали дыбом, недельная щетина и мелко трясущие губы дополняли портрет этого ужасного существа, которое трудно было назвать человеком.
- Пошел ты, - пробормотало существо и полезло в пыльную багетовую раму. Через минуту из нее смотрело лицо спившегося человека.
Семен с отвращением бросил портрет в сундук и полез в дальний угол чердака. Он вспомнил, что припрятал там бутылку водки.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:47 #25053 от Витязь
Ведьмак

Рассказывают старые люди, может, что и выдумали, но, видно, и доля правды есть, что у нас на Кубани, на одном хуторе, жил дед. Очень лютым он был, все боялись его не потому, что здоров уж сильно был, а вроде бы ворожбу знал. Вот вы сейчас и не знаете, как ведьмака от обычного человека отличить, а раньше множество способов было. Детвора, как подойдет к его хате, руки в карманах, и давай кукиши крутить. Иной человек и не поймет, в чем дело, а дед - тот из хаты выскакивает и с ходу давай их ругать. Как зло на кого заимеет, житья тому не будет. Одно несчастье за другим на бедолагу валится.
Так и жили хуторяне, против него и слово боялись сказать, а за спиной шушукались. В глаза: "Здрасьте", а за глаза ведьмаком звали. Один лишь Иван-пастух не боялся его, что думал, то и говорил. Был он силен не по годам: шел ему семнадцатый год, а и мужики боялись его затронуть. Страху Иван сроду не ведал, и не потому что глупым был, а, скорей, наоборот. Может, поэтому, а может, и по другой причине, но пытался ведьмак запугать его. То идет Иван от девчат, смотрит, а поперед него колесо огненное катится. Иван, недолго думая, - плетью его. На следующий день бредет Федосей - так звали деда, - голова перевязана, а поперек лица рубец. В другой раз ехал Иван с сенокоса; чтобы путь скоротать, решил махнуть через кладбище. Едет, вдруг кони на дыбы встают. Иван смотрит, что-то белеет. Присмотрелся - не то собака, не то кошка. Иван плетью взмахнул - наваждение исчезло, кони успокоились, побежали. Иван смотрит, а неизвестный зверек сбоку. Иван махнет плетью - тот исчезает, потом обратно появляется. Так и преследовал Ивана, пока тот не выехал с кладбища.
Совсем извелся дед Федосей, никак не одолеть ему Ивана. Решил пойти на крайние меры. Узнал он, что Иван к девчатам повадился, и стал поджидать его. А Иван, ничего не подозревая, идет себе ночью домой, насвистывает. Вдруг с забора на него как что-то прыгнет на спину! Иван хотел скинуть его, но оно когти в тело вонзило - боль невыносимая, нет силы и руки поднять, и пошевелиться. Идет Иван, невесть что спокойно сидит, но стоит лишнее движение сделать, как когти тут же под кожу лезут. Не доходя до дома, спрыгнуло что-то со спины Ивана и куда-то исчезло. Пришел Иван домой - рубашка в крови. Мать перепугалась, давай Ивана бранить. Рассказал он ей обо всем, пригорюнилась мать, велела Ивану просить прощения у ведьмака. Но парень решил сам рассчитаться с ведьмаком: на уме все держит, никому о случившемся - ни слова.
На следующий день вновь отправился он к девчатам, а под рубашку ватник надел. Возвращается с гулянки, а сам ждет, когда же вчерашний заплечный гость объявится. Не прошел и ста метров, как почувствовал, что кто-то на спину прыгнул. Иван тут же руками схватил его и давай по земле кататься. Тот когти в ватник запустил, не оторвать, лишь клочья ваты летят кругом. Долго они так катались, пока зверек не изловчился и не выскочил из рук Ивана, укусив его. На прощание Иван так треснул его кулаком по голове, что у самого пальцы от боли посинели.
Два дня никто из хуторян не видел Федосея, пока соседи не обратили внимание, что собака воет. Может, помер? Пошли к нему в хату, а он при последнем издыхании. Голова перевязана, лежит, охает, просит одно лишь, чтоб перед смертью Ивана повидать. Позвали Ивана. Не хотелось

тому идти к ведьмаку, но делать нечего, всем хутором просят. Зашел он в хату, а ведьмак руки тянет, просит, чтоб Иван ближе подошел, за руки его подержал. Хотел Иван подойти, но одна из бабок шепчет, чтоб не подходил и близко, иначе дед свое колдовство передаст. Стоит Иван в нерешительности: дед перед смертью подойти просит, а люди не пускают. Пока Иван думал, ведьмак и скончался. Бабки крестятся, а одна и говорит: "Что же вы потолок не прорубили? Теперь он никому жизни не даст, по ночам по хате бродить будет, а кто его хату надумает убрать, тому совсем худо будет". Как услыхали ее речи богомольные бабки, так с перепугу и повыскакивали. Не знают даже, кто и хоронил его, ведают лишь, что где-то за оградой кладбища.
Хата у Федосея добротная была, может, кто и занял бы ее, но страх и близко не подпускал к ней хуторян. Говорили, что ночами из нее стук и грохот доносится. Иван же с матерью выехал с хутора, на мастерового выучился, большим человеком стал.
Так и забылась бы молва про ведьмака, но его хата как бельмо стояла на хуторе. Наверное, так и завалилась бы, но к осени приехала семья, попросилась остаться жить здесь. Детей в той семье пятеро да мужик с бабой, - куда их поселить? - вот и предложили им пожить на ведьмаковском подворье, а понравится, так пусть им и совсем остаются. Мужик с бабой рады-радехоньки. Шутка разве? - почти новое жилье. Видно, пришлось им по чужим углам пожить. Кто-то шепнул им, что раньше здесь ведьмак жил, но какое там, баба и слушать ничего не хочет. Мужик-то был маленький да худенький, а баба, что называется, кровь с молоком, как рыкнет на мужика - тот со всем и соглашается.
Зашли они в хату, там стол да топчан, да печь русская, больше ничего нет. В сенцах тазы да ведра наставлены. Хоть и бедное хозяйство, да и тому рады. Решили, что баба с детьми на печи ляжет, а мужика на топчан уложили. Свечку зажгли на столе, лежат, разговаривают. Где-то часам к двенадцати, а может, и позже, открывается дверь, и сквозняком подуло, огонь свечки поколебался и затух. Мужик лежит, душа с телом от страха расстается. Вдруг слышит, как кто-то ему на ухо говорит: "Ты что это на мое место улегся?" А потом кто-то как толкнет его! Мужика словно ветром с топчана сдуло. Схватился он - и бегом на улицу, а за жену и за
детей забыл. Самому бы спастись да подальше от этого проклятого места убежать.
будет, а кто его хату надумает убрать, тому совсем худо будет". Как услыхали ее речи богомольные бабки, так с перепугу и повыскакивали. Не знают даже, кто и хоронил его, ведают лишь, что где-то за оградой кладбища.
Хата у Федосея добротная была, может, кто и занял бы ее, но страх и близко не подпускал к ней хуторян. Говорили, что ночами из нее стук и грохот доносится. Иван же с матерью выехал с хутора, на мастерового выучился, большим человеком стал.
Так и забылась бы молва про ведьмака, но его хата как бельмо стояла на хуторе. Наверное, так и завалилась бы, но к осени приехала семья, попросилась остаться жить здесь. Детей в той семье пятеро да мужик с бабой, - куда их поселить? - вот и предложили им пожить на ведьмаковском подворье, а понравится, так пусть им и совсем остаются. Мужик с бабой рады-радехоньки. Шутка разве? - почти новое жилье. Видно, пришлось им по чужим углам пожить. Кто-то шепнул им, что раньше здесь ведьмак жил, но какое там, баба и слушать ничего не хочет. Мужик-то был маленький да худенький, а баба, что называется, кровь с молоком, как рыкнет на мужика - тот со всем и соглашается.
Зашли они в хату, там стол да топчан, да печь русская, больше ничего нет. В сенцах тазы да ведра наставлены. Хоть и бедное хозяйство, да и тому рады. Решили, что баба с детьми на печи ляжет, а мужика на топчан уложили. Свечку зажгли на столе, лежат, разговаривают. Где-то часам к двенадцати, а может, и позже, открывается дверь, и сквозняком подуло, огонь свечки поколебался и затух. Мужик лежит, душа с телом от страха расстается. Вдруг слышит, как кто-то ему на ухо говорит: "Ты что это на мое место улегся?" А потом кто-то как толкнет его! Мужика словно ветром с топчана сдуло. Схватился он - и бегом на улицу, а за жену и за детей забыл. Самому бы спастись да подальше от этого проклятого места убежать. А баба лежит - ни жива ни мертва. Дети к ней прижались, хнычут. В сенцах шум стоит, вроде кто тазы и ведра переворачивает. Ставни хлопают, и по чердаку как будто кто-то топает. Страху не перечесть. Так продолжалось до первых петухов. За всю ночь баба и глаз не сомкнула, дрожала, как осиновый лист, прижав к себе детвору, и все молитвы, что знала, перечитала. Другая бы на ее месте после такой ночи убежала подальше от проклятого места, а эта - ни в какую. Охота ей свою хату иметь. Кое-как уговорила она одну бабку ночь с ней в хате перебыть. Та бабка знала много молитв; если кто умирал, то ходила отпевать покойника. Жадна была до денег, вот и согласилась молитвы всю ночь читать, не одна же будет там находиться.
Мужик ушел в скирду спать, а баба с детьми снова устроилась на печи. Бабка возле двери постелила себе, открыла молитвенник и начала бубнить какую-то молитву. На столе свечи горят, уже и не так страшно.
К полуночи бабка стала носом клевать, а потом и вовсе заснула, захрапев на всю хату. Хозяйка давай ее окликать: слезть с печи страшно, а той хоть бы что, храпит, аж бульбы схватываются. Вдруг открывается дверь, и как будто кто-то невидимый бабку с ее молитвенником и подстилкой потянул на улицу.
Потом вроде как сквозняком подуло, огонь свечей поколебался и затух. И тут началось повторение прошлой ночи.
Насилу дождалась баба утра, а утром, плюнув с досады, собрала свои немудреные пожитки и с мужиком и детьми выехала с хутора.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:47 #25054 от Витязь
Бес попутал

Случилось это все, как сейчас помню, на хуторе Большие Лапти. Население хутора в то время было небольшое, тысяч двадцать пять, если считать вместе с курами, воробьями, комарами да мухами. Жили дружно, считай, что все друг другу родней доводились, и поэтому делить-то между собой им особо и нечего было. Ну, разве что иногда, после выпивки, припомнит кто кому прежние обиды да оглоблей погоняет по хутору. А выпить на хуторе любили все, и без этого редкий день обходился. Ну, а вечером сам Бог велел, так что скучать по вечерам некогда было. И никакой телевизор им даром не нужен был, да и в электричестве хуторяне не нуждались, потому и детей в семьях помногу было. Так и жили. На работу - как на праздник, так что, почитай, каждый день праздником был. И надо ж такому случиться, что на этот сложившийся уклад посыпались странные происшествия, взбудоражившие все население хутора.
Никто не мог понять, с чего все это началось, кроме деда Панаса, который молчал, как рыба. Ничего этого могло бы и не быть, если бы у Панаса козел не объелся гущи с бражки и не сдох. Потеря была невосполнима, хотя козел частенько загонял деда то на забор, то на дерево. Но стоило хозяину налить козлу браги, как он становился дружелюбным и ласковым.
Похоронить своего любимца Панас решил по-христиански, на старом кладбище, но тайком от соседей. Мало ли что? Не дай Бог, узнают, еще и выволочку дадут. А если баба Кулёмиха проведает, так она и побить может. Никак не простит Панасу, что не женился на ней когда-то, вот и мстит. А куда было жениться, если она на две головы выше и в три раза толще Панаса была? Не пара, а смех! Так и осталась Кулёмиха соломенной вдовой, обвинив в своей неудачной жизни бедного Панаса.
И вот, дождавшись ночи, притянул Панас козла на кладбище и стал копать ему могилу. Долго рыл, года-то уже не те, и вдруг лопата уперлась во что-то твердое. Полез Панас в яму, начал землю руками разгребать (не на гроб ли случайно наткнулся?) и раскопал сундук, обитый по углам железом.
- Клад, - мелькнула у него мысль.
Никогда в жизни дед так не радовался, как в эти минуты. Он даже сплясал на крышке сундука. Наконец, угомонившись, он стал лопатой сбивать с крышки старый висячий замок. После нескольких неудачных попыток замок слетел, и Панас с замиранием сердца открыл крышку сундука.
- Привет, - проговорил выпрыгнувший из сундука бесенок и примостился на краю крышки. От неожиданности дед Панас выскочил из ямы, но поскользнулся на свежевырытой земле и вновь скатился вниз.
- Ну что ты прыгаешь? - постарался его успокоить бесенок. - Чертей никогда не видал?
Дед стал запоздало креститься, приговаривая:
- Чур меня! Чур меня!
- Да не бойся ты, - усмехнулся бес. - За свое освобождение должен я исполнять любые твои желания до последних твоих дней. Так что привыкай ко мне. А чтоб не пугать народ, приму-ка я облик твоего козла.
Панас в изумлении увидел, как зашевелился околевший козел. Он приподнял голову и кивнул деду:
- Ну, что сидишь? Пошли домой!
Дед вылез из ямы и на трясущихся ногах послушно поплелся за козлом. Уже подходя к дому, Панас вдруг услышал, как из-за плетня напротив громко закричала Кулёмиха.
- Эй, ты, обмылок! Куда это ты со своим козлом ночами ходишь? Не за капустой ли на чужие грядки?
- Чтоб у тебя язык отсох, - в сердцах воскликнул дед, и, к его удивлению, Кулёмиха замолчала
- Твое желание исполнено, - проговорил козел.
Панас посмотрел на Кулёмиху и увидел, как она с выпученными глазами машет руками и что-то пытается выкрикнуть, но кроме хрюканья у нее ничего не получается.
Все еще не осознав до конца случившееся, дед, как в тумане, добрел до дома и лег спать.
Проснулся он только к обеду и сразу стал вспоминать ночное происшествие. "Приснится же такое!" - подумал он и выглянул в окно. Все было как обычно, не считая того, что козел лежал на траве и с удовольствием курил, пуская кольца дыма.
- Ну что, выспался? - спросил он.
"Значит, не приснилось, - мелькнула у Панаса мысль. - Может быть, к батюшке в церковь сходить? Хотя после того, как я обозвал матушку жирной коровой, он точно не поможет".
- Не поможет, - подтвердил козел. - Он тебя в тот же день отлучил от церкви.
Дед Панас с ужасом заметил, что размышляет вслух.
- Слушай, ну отстань ты от меня, - умоляюще обратился он к нечистому.
- Идиот, - возмутился бес, - я начинаю понимать тех баб, которые говорят, что сотрясение мозга тебе не грозит. Я пытаюсь тебе втолковать, что, кроме выполнения твоих желаний, мне ничего не нужно.
- Правда? - с облегчением спросил старик.
- Конечно, - подтвердил бес. - Ты слышал, чтобы черти кого-нибудь обманули? Нет? Вот и я такой же. Так что живи себе, как жил.
Но жить как прежде Панасу было уже не суждено.
Один раз, примостившись под забором по большой нужде, Панас обнаружил, что не захватил бумажки, лопуха тоже поблизости не было, одна крапива.
- Эй! - позвал он нечистого. - Дал бы мне бумажку, что ли?
- С удовольствием, - ответил тот, и в руке у деда оказался лист бумаги.
Лист был чем-то явно намазан, так как после его использования дед, не надевая портков, обежал трижды вокруг хаты, а потом несколько часов просидел в кадке с водой.
- Изверг, - обругал он нечистого. - Чтоб я тебя еще о чем-нибудь попросил...
Бес промолчал, но по козлиной морде было видно, что он остался доволен своей проделкой.
Летними жаркими днями любили хуторские бабы после обеда пробежаться на речку, чтобы обмыть разгоряченные тела. А как купались бабы? Конечно, голышом, где ж на хуторе купальников наберешься? С ранних лет была у Панаса болезнь: любил он наблюдать за купающимися девками Несколько раз заставали его за этим занятием и довольно больно били, но все равно эту свою страсть Панас донес до седин и даже теперь не упускал
. случая понаблюдать за ними из-за кустов.Сейчас уже бабы просто не обращали на него внимания, так как Кулёмиха заявила, что он даже в молодости был таким же мужчиной, как она - балериной; короче, как сам, так и там, а сейчас он даже больше баба, чем они.И вот в один из таких жарких дней бабы на своем излюбленном месте купались в речке. Неподалеку из кустов выглядывало довольное лицо деда Панаса, а чуть дальше - морда козла. Искупавшись, бабы шумною гурьбой высыпали на берег и в растерянности стали: вся их одежда бесследно исчезла. Панас почувствовал неладное и потихоньку начал ретироваться; но тут с громким треском и блеяньем из кустов выскочил козел и запрыгал вокруг деда. На шум сразу обратили внимание бабы, и одна закричала:
- Так это же козел Панаса. Бабы, ловите деда! Это он одежду спрятал!
Панас понял, что незаметно исчезнуть ему не удастся. За вами когда-нибудь гонялась толпа разъяренных голых баб? Ну, значит, вам сильно повезло.
Даже смолоду Панас так не бегал, и убежать ему бы не удалось, потому что впереди бежал козел, громко ревя и путаясь под ногами. Деда спасла глядючая акация, на которую он взлетел, как на крыльях, причем, даже не оцарапавшись о колючки. Бабы с криками и шумом окружили дерево и, угрожая деду расправой, потребовали одежду. Дед божился и клялся, что ничего не брал, сваливал все на козла.
Так продолжалось минут десять, потом бабы вдруг дружно стали смеяться. Дед Панас с подозрением осмотрел себя: вроде бы все на месте, и вдруг он понял, что слезть с дерева без посторонней помощи невозможно. Он бы и залезть на него никогда бы не смог сам, а кто ему помог в этом, он догадывался. И тут дед заплакал.
- Бабоньки, - взмолился он, - не берите греха на душу, не оставляйте меня здесь, помогите слезть.
- Ничего, старый развратник, посиди до вечера, а там посмотрим, - пообещала одна из баб, и они, смеясь, скрылись в кустах.
- Это ты все подстроил, - стал выговаривать нечистому Панас. - Сними меня отсюда.
Но козла нигде не было видно, и Панас, прижавшись к колючему стволу, стал ожидать вечера.
Смеркалось, руки у деда начали неметь, во рту пересохло - и вдруг он услышал шум. Оглянувшись, Панас увидел, как к нему приближаются со смехом и улюлюканьем почти все жители хутора, не было лишь тех, кто не мог ходить. Единственное, что успокоило деда, так это пожарная лестница, которую несли дюжие мужики. Для хуторян такое событие - праздник: не каждый день снимали дедов с глядючих акаций, - ради такого случая все были под хмельком. Сопровождаемый шутками и подсказками, дед с трудом спустился с дерева. Но на этом его страдания не закончились. Бабы схватили его и понесли к реке. Там они быстро его раздели и бросили в воду; уходя же, прихватили одежду старика.
Тогда на берегу показался козел.
- Ничего не нужно? - поинтересовался он.
- Ах, ты, бисова душа, это все из-за тебя, - стал возмущаться Панас, вылезая из воды. - Дай хоть что-нибудь из одежды.
- Что-нибудь, так что-нибудь, - проговорил козел, и перед дедом появились валенки.
- Ты что, издеваешься надо мной? - возмутился дед.
Но делать нечего. Обувшись в валенки, оказавшиеся на несколько размеров больше, отчего ноги при ходьбе не сгибались, и прикрывая лопухом срамное место, Панас, как на ходулях, поковылял домой, сопровождаемый козлом. Перед хутором козел словно взбесился; стал громко блеять и прыгать вокруг Панаса, создавая такой шум, что невольно из хат стали выглядывать зрители.
Вскоре весь хутор со смехом провожал Панаса до дома. Особенно изгалялась Кулёмиха, но, так как сказать она ничего не могла, то, подпрыгивая и хрюкая, старалась хлестнуть крапивой деда по голому заду. Уворачиваясь от очередного удара, дед споткнулся и упал, потеряв лопух. Выскочив из валенок, он бросился по улице, ничего не предпринимая, чтобы скрыть свои прелести.
Через минуту он сидел дома, потирая места, по которым прошлась крапива, и проклиная тот день, когда решил похоронить козла на кладбище.
На следующий день Панас захотел попробовать браги, припрятанной на грядке. По его подсчетам, она должна была уже выиграться. Крадучись с кружкой в руке и озираясь по сторонам, - мало ли что может выкинуть козел? - Панас из лопухов достал вожделенную кастрюлю и попробовал содержимое. Брага оказалась на славу. Теперь у деда возникло две проблемы: если в течение трех дней он не выпьет все, брага может закиснуть; а двадцать литров за три дня он точно не осилит, - значит, надо гнать самогон. А где взять аппарат? Раньше он договаривался с Кулёмихой. За это она забирала половину водки. Теперь же, после того как она онемела, как с ней договариваться? Выпив кружку браги и прикрыв лопухами кастрюлю, Панас пошел искать козла. Он принял единственное правильное решение, хотя оно ему и не очень нравилось.
Козел развлекался тем, что плевал в колодец. Дед на это ничего ему не сказал, решительно подошел к бесу и потребовал:
- Раз ты выполняешь любые мои желания, то я тебе велю вернуть голос Кулёмихе.
- Не, - завертел головой козел, - не пойдет; что-нибудь плохое, гаденькое - это сколько угодно, а добрые дела пусть делает тебе кто-нибудь другой.
- Так что, она навсегда останется немой? - забеспокоился Панас.
- Вообще-то есть способ вернуть бабе голос. Ты должен жениться на ней.
От изумления дед Панас присел на край длинной лавки и даже не испугался, когда упал на землю вместе с лавкой.
- Чтоб ты сдох, козел проклятый, - в сердцах закричал Панас, и столько было искренности в его словах, что козел действительно задергался и упал.
Еще не веря своим глазам, дед подошел и ткнул ногой дохлую скотину. Перекрестившись, он схватил лопату и тут же на месте зарыл козла.
Больше ничего особенного на хуторе не происходило, не считая того, что через неделю после того как подох козел, дед Панас женился на Кулёмихе.
Гулял весь хутор, и, говорят, у Кулёмихи даже появился снова голос.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:48 #25055 от Витязь
Возвращение беса

Три дня хутор гулял на свадьбе Панаса и Кулемихи. Потом началась семейная жизнь, полная приключений. Иначе и быть не могло. Такой уж он был, дед Панас, что ни сделает - всё не как у людей.
В конце хутора жила бабка, по прозвищу Щипачиха. Мало кто теперь знал, почему её так прозвали, но дед Панас утверждал, что по молодости она, по своей доброте, никому ни в чем не отказывала, особенно женатым мужикам. Затянет пьяного в кровать, а поутру представит тому такой счет, что у мужика волосы дыбом встают. Общиплет его, как гуся, вытянет всё, что у него есть. Не рассчитаешься - так она грозит жене всё рассказать. Вот и прозвали её Щипачихой. Возможно, по этой причине она так никогда и не вышла замуж, и когда Кулёмиха, её лучшая подруга, вдруг вышла замуж, не пригласив ее даже на свадьбу, сильно обиделась и решила во что бы то ни стало ей отомстить. Так как годы ее были уже не те, чтобы совратить Панаса, она решила создать хотя бы видимость, чтобы Кулёмиха выгнала мужа.
Почти весь хутор, а точнее мужская его половина, покупал у Щипачихи самогон. Но не только покупали, часто она брала и натурой: меняла то на курицу, то на картошку, так что голодать ей не приходилось. Неоднократно и дед Панас брал у нее самогон, а после того, как стал жить с Кулемихой, навещал бабку еще чаще, поскольку Кулёмиха наливала лишь тогда, когда Панас делал что-нибудь полезное по дому. А работать Панас почему-то не очень любил. И вот как-то под вечер, пока Кулёмиха была на грядке, Панас стянул из погреба ведро картошки и понесся с ним к Щипачихе. Та непривычно ласково встретила Панаса и, как бы между прочим, упросила его опустить картошку в погреб.
Дед очень торопился - боялся, что Кулёмиха заметит его исчезновение, и поэтому без лишних слов, схватив мешок, полез в погреб. В тот же миг Щипачиха вытянула лестницу. Даже если бы Панас сильно захотел, он бы все равно не смог выбраться без посторонней помощи из погреба.
Три дня Кулёмиха разыскивала Панаса. И, несмотря на то, что ей помогал в этом почти весь хутор, безуспешно: дед как в воду канул. Так и подумали - утоп, и по этому случаю решили устроить ему поминки.
Оказавшись в погребе, Панас сначала сильно возмущался и даже пытался звать на помощь, но, оглядевшись, даже обрадовался, что оказался в этом месте. На полках стояли банки с огурцами и помидорами. Отдельно хранились домашняя колбаса и сало. Но больше всего душу Панаса согрели две четверти с прозрачной жидкостью. Открыв одну из них, он понял, что чутьё его не подвело. "Здесь и перезимовать можно", - подумал он и припал губами к долгожданной влаге. Только на третий день бабка Щипачиха поняла, какую глупость он совершила. Заглянув в погреб, она с ужасом обнаружила, что её запасы, которых ей бы хватило на всю зиму, сильно истощились. Панас безмятежно спал на картошке в обнимку с четвертью. Поставив лестницу, бабка стала звать Панаса - тот даже не шевельнулся. Пришлось спускаться самой и вытягивать деда из ямы. Потом она раздела деда догола, натянула на него свои старые рейтузы и, погрузив в тачку, повезла к дому Кулемихи. Выгрузила старика в бурьян под забором и незамеченной вернулась домой.
В это время хуторяне стали подходить к дому Кулемихи, чтоб справить панихиду по Панасу. Проснулся дед от постороннего шума. Пошарив рукой по траве и не найдя четверти, дед приподнялся и стал оглядываться. Ничего не соображая и ничего не помня, где он, и как вообще сюда попал, он долго присматривался, пока, наконец, не узнал дом Кулемихи. Неуверенно он двинулся на шум, который раздавался со двора.
Хоть и шкодлив был дед Панас, но все-таки хуторяне любили его, и на его поминки собралось почти всё население. И вот, когда они решили выпить за упокой его души, из-за угла появился дед Панас в рейтузах старой Щипачихи.
Давно хуторяне так не смеялись, даже Кулемиха от смеха прослезилась и простила деду его маленькие грешки.
Поздно ночью Панас проснулся от дикого голода и жажды. Чтобы не разбудить Кулемиху, он наощупь пробрался в сенцы и стал шарить по столу. Нащупав кастрюлю с жидкостью и ложку, дед стал хлебать прямо из нее. "Странный суп какой-то", - думал Панас, пытаясь выловить из кастрюли картошку.
Наконец, он что-то зачерпнул и с наслаждением стал жевать. Отдаленно это напоминало мясо, но, сколько дед ни жевал, оно не разжевывалось.
- Что за мясо? Может, не доварилось? - в сердцах сплюнул Панас и бросил недожеванный кусок обратно. Отпив прямо из кастрюли несколько больших глотков, он вернулся в комнату, так до конца не утолив голода и жажды.
- Что ты за бурду там наварила? - с утра привязался Панас к жене.
- Ничего я не варила, - пожала плечами Кулемиха.
- А там что в кастрюле? - заволновался дед.
- Да то я вчера посуду мыла, а воду жирную утром поросенку решила отдать. Не могу только понять, куда она делась. В кастрюле осталась одна тряпка. Ты никуда не выливал?
Панас промолчал, чувствуя, как тошнота поднимается к горлу.
Осеннее утро выдалось прохладным. Поеживаясь, Панас стоял у калитки, когда его подозвал сосед Пантелеич:
- Эй, Панас, не поможешь поросенка завалить?
- Как не помогу, - обрадовался дед, предвидя свежатинку и выпивку.
- Ну, так через часик заходи, а я пока всё приготовлю.
Когда Панас увидел поросенка, у него сердце ёкнуло: поросенок весил килограммов двести пятьдесят. Заросший длинной рыжей шерстью, с огромными клыками, он не внушал доверия.
- Это ж сколько твоему хряку лет? - поинтересовался Панас.
- Да что я, помню? - отмахнулся сосед.
- Мне кажется, что он и от старости на днях помер бы.
- Не бойся, он смирный. Ты, главное, в сердце попади, а он уж сам дойдет.
- А все же боязно, - признался Панас, - ты бы налил что ли, для храбрости.
- Это можно, - согласился Пантелеич, и они распили полбутылки, после чего Панас, слегка покачиваясь, потребовал нож.
Накинув хряку на морду удавку, дед стал примеряться. Пантелеич, пристроившись сзади кабана, ухватил его за хвост. Хряку всё это явно не понравилось, и с диким визгом он стал мотать головой, отчего Панаса, словно перышко, кидало из стороны в сторону. Наконец, изловчившись, дед нанес удар ножом куда-то под переднюю ногу кабана. Кабан взревел и бросился на Панаса. Не ожидая от кабана такой прыти, дед бросил удавку, кинулся к ближайшему дереву и через мгновение оказался на нем.
Все это время Пантелеич держал кабана за хвост. Когда кабан побежал, Пантелеич упал, но хвоста не выпустил и мужественно старался удержать хряка. После того как Панас укрылся в безопасном месте, кабан решил всю злость перенести на Пантелеича. Сосед понял вовремя, что пора убегать. И когда кабан развернулся, чтобы догнать обидчика, Пантелеич уже шустро взбирался по лестнице на крышу сарая. Разъяренный хряк, подлетев к сараю, сбил лестницу и стал носиться по двору, ломая забор и всё, что попадало ему на пути.
- Эй, Панас, - закричал Пантелеич, - а что это кабан так долго не доходит?
- А кто его знает, - откликнулся Панас, - я нож по самую рукоять вогнал.
Часа через два кабан заметно ослабел и через брешь в заборе ушел, пошатываясь, на улицу.
Пантелеич с трудом оторвал руки от конька крыши и на дрожащих ногах, поддерживаемый Панасом, с большим трудом спустился по лестнице, вспоминая всю Панасову родню до седьмого колена. Оказалось, что Пантелеич с малых лет до смерти боится высоты.
На спуск Пантелеича с крыши ушел почти час. Необходимо было срочно успокоить нервы и согреться. Допив бутылку, они бросились разыскивать кабана. Нашли они его в огромной луже посреди хутора, где он, наконец, и подох. Пришлось звать на помощь мужиков, чтобы вытащить его оттуда.
- Слышишь, Панас, - окликнул деда один из мужиков, взявшихся помочь разделать кабана, - я Пантелеичу не стал говорить, чтоб ненароком не зашиб тебя. Ты хоть знаешь, где у кабана находится сердце? Ты же ему легкое пробил, вот он так долго и доходил.
И мужики, стоявшие неподалеку, дружно рассмеялись.
Пришлось смолить и разделывать кабана посреди хутора, а бедному Панасу - тачкой перевозить мясо к дому Пантелеича и в то же время отбиваться от бездомных собак, преследовавших его всю дорогу. Этот день Панас считал, однако, неслыханной удачей, так как была и свежатина, и выпивка.
Несмотря на позднее время, Кулемиха с огромной палкой стояла на калитке. И тут у Панаса взыграла мужская гордость. Он завернул за угол и огородами убежал от жены. Вернувшись к себе, Панас набрал полную кружку браги и, смакуя её мелкими глотками, с наслаждением, присел на свою любимую лавочку. Брага не успела закиснуть - погода стояла холодная.
- Ну, как, хорошо быть женатым? - спросил знакомый голос, который Панас уже и не чаял услышать. От неожиданности дед поперхнулся и закашлял.
- Ты же сдох, - наконец проговорил Панас.
- Ну, если бы ты остался жить с Кулемихой, то я бы не вернулся. А так, как же ты без меня жить будешь?
Дед Панас призадумался:
- Если разобраться, то неизвестно, что хуже.
За это время Кулемиха надавала ему столько подзатыльников, да еще под зад дала пару раз; так что уж лучше жить с бесом под боком, чем с ней.
В этот момент из-за колодца появился отряхивающийся от земли козел. "Эх, зря я его закопал, - подумал Панас. - Надо было шкуру содрать, а остальное отдать собакам. Интересно, в каком виде предстал бы он сейчас?"
Козел, как ни в чем не бывало, удобно разлегся в тени дерева и задремал. Настроение у Панаса пропало, и, тяжело вздохнув, он отправился за новой порцией бражки.
Вечером явилась Кулемиха. Если сказать, что она ругалась, это значит ничего не сказать. Как ловко Панас ни уклонялся от бросаемой в него посуды, все же одна кастрюля попала ему точно в глаз, отчего тот сразу заплыл. Когда страсти немного улеглись, Кулемиха предъявила Панасу ультиматум в виде длинного списка свадебных затрат. Первыми в списке были пятьдесят литров самогона и поросенок.
- Может, вместо поросенка козла возьмешь? - с надеждой спросил Панас. Козел, с интересом наблюдавший эту сцену, насторожился.
- Сам ты козёл вонючий. Вернешь всё по списку, а то я тебя со света сживу, - пообещала Кулемиха и гордо зашагала домой.Панас показал ей вслед огромный кукиш и пошел в дом прикладывать к синяку компресс.
Хотелось есть. Панас в детства любил яичницу. Но так как кур своих у него не было, иногда по ночам он посещал курятник попа. Помногу он не брал, поэтому его воровство ни разу не было обнаружено. Панас знал, что около крыльца батюшкиного дома привязан огромный сторожевой пес, поэтому приходилось соблюдать осторожность и хитрость, чтобы бесшумно проникнуть в курятник.
Поздно ночью, чтобы не разбудить козла, Панас осторожно вылез из окна и огородами отправился к поповскому курятнику. Луна ярко освещала землю, и местами Панасу приходилось переползать даже на четвереньках. Ловко переправившись через высокий частокол, Панас пробрался в курятник. Некоторое время он сидел не дыша, потом осторожно наощупь стал собирать яйца: сначала за пазуху, потом, сообразив, снял фуражку и стал класть яйца в неё.
- И не стыдно у батюшки воровать? - спросила козлиная голова, показавшаяся в проеме двери. От неожиданности дед подпрыгнул, отчего проснулись куры, и в курятнике начался настоящий переполох.
- Забыл предупредить, - между тем продолжала голова, - сегодня батюшка почему-то не привязал своего волкодава.
Услышав это, дед Панас уже не таясь выскочил из курятника и кинулся к забору. Ему наперерез бежал огромный пес. Дед швырнул в него фуражкой с яйцами, в прыжке перемахнул через частокол забора, но зацепился штанами за штакетину. Падая, он перевернулся в воздухе и упал на живот.
- Кажется, тебе сегодня яичницы поесть не удастся, - участливо проговорил козел, неизвестно откуда появившийся рядом с Панасом. - За фуражкой возвращаться будешь? А то ведь батюшка сразу тебя вычислит.
Не сказав ни слова, Панас взлетел с места и вихрем понесся по огородам, отчего все хуторские собаки подняли такой лай, что в некоторых хатах стали зажигать свет. В поповском доме тоже горел свет, и Панас отправился к колодцу.
- Да, Панас, это тебе, а не мне надо ходить в козлиной шкуре, - допекал деда козел, пока тот пытался отстирать рубаху от яиц. - Это же надо, у святого отца воровать яйца! До этого даже я не додумался бы, - и козел ехидно улыбнулся. Дед Панас стал тереть рубаху с еще большим остервенением.
Утром пришел батюшка. Он сурово посмотрел на Панаса, потом, не говоря ни слова, бросил ему под ноги фуражку и, перекрестившись, ушел. Панас вздохнул с облегчением. "Пронесло", - подумал он и поднял фуражку. Подкладка в ней была разорвана и наполовину отодран козырек.
- Проклятая псина, - разозлился Панас и зашвырнул фуражку в бурьян.
Козла нигде не было видно, и дед решил воспользоваться его отсутствием: схватил кружку и, крадучись, направился в огород к заветной кастрюле с брагой. Причастившись, Панас впал в благодушное настроение и решил немного поработать, но не тут-то было.
Этот день надолго запомнился нашему герою. Набирая из колодца воду, он не заметил, как появился козел и столкнул пустое ведро, в которое дед переливал воду, в колодец. Это было единственное его ведро.
До обеда Панас вылавливал ведро из колодца, и, кажется, его попытка увенчалась уже успехом; но тут как будто кто-то приподнял его, и Панас, сверкнув голыми пятками, полетел в холодную воду колодца.
Ухватившись за цепь, окоченевший Панас сел верхом на ведро и через определенные промежутки времени жалобно кричал: "Помогите!" Он понимал, что надежды выбраться самостоятельно у него не было.
Иногда в темный сруб колодца заглядывал козел и участливо спрашивал:
- Пить не хочешь?
К вечеру, когда ноги и нижняя часть туловища уже одеревенели и голос охрип, над колодцем нависла чья-то тень.
- Помогите! - что есть силы с надеждой заорал дед. Никогда он так искренне не был рад услышать голос Кулемихи, как теперь.
- Ты что это там делаешь? От меня прячешься? Сейчас я тебя достану, - и она энергично стала крутить ворот колодца.
Вскоре показалась голова трясущегося от холода Панаса. Кулемиха это поняла по-своему.
- Боишься? Я ведь обещала, что от меня ты никуда не денешься.
Еще утром Панас, вроде, убрал все тяжелые вещи и не мог понять, откуда в руках Кулемихи оказалась чугунная сковородка.
Очнулся Панас, когда Кулемихи уже не было. Голова раскалывалась и звенела. Панас пощупал её и взвизгнул. На голове выперла огромная шишка. Сил доползти до бражки у него не было. С трудом добравшись до кровати, Панас рухнул на нее и провалился в темноту.
По двору ходил козел, раскладывая в самых неожиданных местах разбросанную посуду.

Проснулся Панас от мысли, что сосед Иван просил помочь подлатать крышу на его хате. Всего-то и делов - подсунуть куль камыша, а за это можно и поесть, и магарыч, само собой. Не долго раздумывая, голодный дед пошел к соседу. Следом плелся козел. Как ни старался Панас от него избавиться, тот ни в какую. "Ну и черт с тобой", - махнул рукой Панас.
Дед приставил к хате высокую лестницу и полез с кулем на крышу. Он уже заплел куль и собирался спускаться, когда почувствовал, что лестница уползает из-под ног. Дед схватился за куль, который только что заплел, и повис на крыше. Послышался стук упавшей лестницы. Дед хотел позвать на помощь и вдруг с ужасом почувствовал, что начинает сползать вместе с кулем.
Панасу повезло. Он упал в свежую навозную жижу, погрузившись в нее почти с головой. Сверху его накрыл куль камыша. Из кустов выглянула довольная морда козла и исчезла.
И всё же Иван покормил работника. После того как Панас вымылся, они раздавили бутылочку, и сосед даже дал деду харчей домой.
К вечеру веселый и довольный Панас вернулся домой. У калитки его ждала Кулемиха...
После ее ухода дед пошел ставить примочки под другой глаз, к тому же он стал слегка прихрамывать.
- Может быть, вернуться? - уже подумывал Панас. - Отдать ей все равно ничего не смогу, а так - зашибет когда-нибудь.
- Что ты за мужик, - подначивал козел, - что с бабой не можешь справиться?
Утром козел сообщил Панасу приятную весть:
- А ты знаешь, у батюшки пес сдох. Говорят, кто-то отравил.
- Так ему и надо, - довольно проговорил Панас. - Интересно, кому он еще помешал?
- Не знаю, - равнодушно сказал козел, - но возле кобеля нашли твою фуражку.
Только теперь Панас понял, что козел не просто так завел разговор: обязательно от него нужно было ждать какой-нибудь пакости. Значит, в любой момент может появиться батюшка или, еще хуже, его корова-жена. Не успел он о ней подумать, как в калитке показалась матушка с фуражкой в одной руке и с каталкой для теста в другой.
Ростом она была с Кулемиху, ну, может, еще только потолще раза в два.
- Эй, Панас! - прорычала она. - Сейчас буду выбивать из тебя грехи.
Куда ей было такой толстой угнаться за Панасом! Он легко убегал от неповоротливой матушки. На шум во дворе появилась Кулемиха.
- Это что же здесь творится? - закричала она. - А ну, пошла со двора, - накинулась она на попадью. - Нечего по чужим мужикам шастать. Иди своего гоняй, а моего не трогай!
Через мгновенье они вцепились друг другу в волосы и, как два тяжеловеса, пыхтя, стали кружиться возле колодца. На шум сначала сбежались соседи, а потом и весь хутор. Под смех и улюлюканье мужики с трудом растащили разъяренных баб. Козел с Панасом, стоя в сторонке, с интересом наблюдали за представлением.
- Это любовь, - проговорил козел, - стала бы она из-за тебя просто так драться.
- Послушай, - вспомнил вдруг Панас, - а как фуражка опять оказалась во дворе у батюшки? Я же помню, что выкинул ее.
- Кто её знает, - неопределенно промямлил козел. - Может, ветром занесло.
"А все-таки она неплохая баба, - думал Панас о Кулёмихе. - Вот пришла, заступилась", - и что-то хорошее зашевелилось в душе Панаса к Кулемихе.
- Эй, только не влюбись, - обеспокоенно проговорил козел.
А Кулемиха распустила слух о том, что матушка была любовницей Панаса, и вроде она, Кулемиха, застала их. Все мужики с уважением поглядывали на Панаса, а он ходил по хутору гоголем. Теперь каждый, мимо кого проходил Панас, старался зазвать его в гости и расспросить о его любовных похождениях, а за это его кормили и, разумеется, угощали водкой. Панас с такими мельчайшими подробностями рассказывал о своей связи с матушкой, что бедная женщина теперь сидела безвылазно дома.
Дня три Кулемиха не появлялась у Панаса, и тот, к своему удивлению, заскучал. "Пойти проведать, что ли? - подумал он. - Может, заболела? Может, помочь что надо по хозяйству?"
Козел тоже забеспокоился, будто читал мысли деда.
С утра, приодевшись, Панас пошел навестить Кулемиху. Причина ее отсутствия во дворе Панаса была очень проста: Кулемиха подвернула ногу и ей было трудно передвигаться.
Супруги мирно побеседовали. Кулемиха покормила Панаса и даже налила сто грамм. К вечеру, довольный и под хмельком, Панас вернулся домой.
- Все, - молвил он козлу, - ухожу к Кулемихе.
- Зря, - проговорил козел, - я к тебе привык, мне будет тебя не хватать.
- Ты, что же, оставишь меня в покое? - удивился Панас.
- Это было условием моего возвращения, сам знаешь куда, - вздохнул бес.
- Прощай, - с жалостью проговорил Панас, - я к тебе тоже привык.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:49 #25056 от Витязь
Чудодейственный дар

Кто бы мог подумать, что у деда Афони к семидесяти годам откроется талант врачевания? Таланты у него и раньше были. Он и самогонку лучше всех в станице гнал, и собаки его не трогали. Из-за этого не раз у него возникали конфликты со станичниками. Придут хозяева домой, а псины дома нет. А она уже во дворе Афони бегает и домой - ни в какую.
А узнал дед о новом своем даре случайно.
Похвастался он как-то куму за рюмочкой водки, что вылечит его внучку от прыщей.
Пришла девушка, а дед уже и забыл, что по пьяни обещал. А перед кумом неудобно. Ну, набрал воды из колодца и говорит:
- Ты, внученька, по утрам протирай лицо, и через две недели все пройдет.
И действительно, все прошло. Тут-то и пришла к нему слава лекаря. А дед в недоумении, может и взаправду вода в колодце лечебная. Стал он ту воду давать станичникам от всех недугов. Кому вовнутрь рекомендует, кому растираться. И что самое главное и удивительное - всем стало помогать. Денег дед, конечно, не брал, а вот кто что принесет - не отказывался. А бабка уж довольна: то им пенсии не хватало, теперь питаться стали нормально. Внукам помогать начали, зауважали земляки.
Слухи разносятся быстро. Как-то раз подъезжает к дому деда иномарка. Выходят из нее два квадратных амбала с бычьими шеями и предлагают:
- А давай, дед, мы твоей крышей станем?
- Это какой еще крышей? - не понял дед. - У меня вроде крыша есть.
Амбалы улыбаются:
- Ты, дед, плати, а мы твою крышу охранять будем, а то мало ли чего, она у тебя камышовая и сгореть может.
Возмутился дед до глубины души, вошел в хату, вынес оттуда ружье и говорит:
- А ну, геть отсюда, не буду я вам, дармоедам, платить, а если еще приедете, то напущу на вас такую болезнь, что рады не будете.
Амбалы переглянулись. Видно, не ожидали такой выходки от деда. "Ну его, - решили они, - а то и впрямь какой заразой наградит". Сели и уехали.
На следующий день подъезжает другая иномарка. Вылезает из нее "новый русский". Пальцы врастопырку, а на них перстни дорогие.
- Слушай, дед, - говорит он, - давай я твою воду покупать буду. Предлагаю по пятьдесят копеек за бутылку.
Бабка толкает деда в бок, соглашайся, мол, что, у нас в колодце воды мало, а если не хватит - из речки наберем. Ударили по рукам. Целыми днями баба с дедом черпали воду ведром из колодца да заполняли емкости, которые привез им "новый русский". За две недели тонн пять вычерпали. Приехала машина, емкости забрали, а деньги пообещали деду после реализации. Но то ли вода потеряла целебные свойства, то ли этот "русский" забыл про деда, - денег Афоне так и не привезли. Еще дед и виноват остался. Баба поедом ест:
- Из-за тебя, старый хрыч, не разгиналась, воду тягала целый месяц, а ты даже аванса не взял.
Прошло еще какое-то время, дед так же продолжал лечить односельчан. Однажды утром приехал к нему профессор медицины (так он представился) и стал расспрашивать деда: как тот лечит, как воду заговаривает. Дед и рад бы рассказать, да сам не знает. И поселился этот профессор у Афони. Целый месяц жил и, наконец, выяснил. Оказывается, вода в колодце у деда самая обычная, просто чистая, без примесей и химикатов, намного полезней и безопасней тех лекарств, которые рекламируют по телевидению. Надо только верить в ее чудодейственные свойства.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:49 #25057 от Витязь
Глухая сплетница

Если вы очень любопытны и любите перемывать косточки соседям и знакомым, но в то же время глуховаты, то это огромная трагедия для вас. Так и Любка по прозвищу Записка сильно страдала от своей глухоты. К тому же, как все глухие, она считала, что и другие плохо слышат, и старалась погромче говорить, отчего все секреты, которыми она делилась с подругами, становились достоянием всей станицы, в том числе и тех, кого это касалось. Один из соседей Записки с удивлением узнал, что внука его назвали его именем благодаря именно ей. Когда он гулял с внуком, то услышал разговор Любки с подругой:
- Представляешь, - говорила она, - сижу как-то дома, а приходит ко мне его невестка, - и показывает в сторону соседа, - вся в слезах и просит: "Тетя Люба, не знаю, как назвать сына, второй месяц мучаюсь". А я ей: "Да назови, как свекра твоего зовут". Обрадовалась тут его невестка и радостно побежала домой сообщать имя своего сына. Вот так, если бы не я, то и ходил бы ребенок без имени до сегодняшнего дня.
- Молодец, - похвалила ее не менее глухая собеседница.
Дальше возмущенный сосед не стал слушать, и когда рассказал дома об услышанном разговоре, все весело смеялись:
- Представляешь, внучок, оказывается, если бы не баба Люба, быть бы тебе всю жизнь безымянным, - смеялся дед.
Самым мучительным наказанием для Любки Записки было подслушивание чужих разговоров. Здесь не переспросишь, если чего недослышал, приходится додумывать самому, а это не всегда заканчивается без скандалов. Получается как игра в испорченный телефон, и тот, о ком идет речь, получает в конце концов о себе такую информацию, что хоть помирай, хоть в тюрьму садись. Как-то подслушав на базаре разговор, что умер Васька (а фамилию недослышала), Любка тут же предположила, что это ее сосед, и всех, кого встречала, ставила в известность.
Был выходной день. Василий в трусах ходил по палисаднику, поливал цветы. Гостей он не ждал и планировал после полива полежать в жару еще немного. В этот день и последующие два дня полежать ему не удалось. Сначала приехала ближняя родня. Василий не очень обрадовался, предстояли непредвиденные расходы. Он очень удивился, когда они стали доставать венки.
Родственники были не менее удивлены, увидев живого Василия. Так или иначе, выпили за встречу. После обеда стали подходить сослуживцы по бывшей работе, друзья и одноклассники. К вечеру потянулись соседи и дальние родственники.
На следующий день приехала родня из ближайших селений. На третий день приехали родственники из ближнего зарубежья. Как потом посчитал Василий, его "похороны" обошлись в четыре пенсии.
- Лучше бы я действительно умер, - горевал он после отъезда родни.
Так благодаря Любке Записке родня, не встречавшаяся много лет, наконец встретилась, о чем с гордостью заявила она Василию, после чего Василий гнался за ней две улицы с граблями, а Любка еще неделю, как шпион, прежде чем выйти на улицу, по полчаса сидела в кустах, выглядывая соседа.
Не раз приходили к Любке и станичные бабы, бить стекла за сплетни. Не каждой же понравится, что ей приписывают в любовники не того мужика, с кем она гуляет на самом деле. Так что жизнь в станице проходит весело благодаря таким Любкам, несмотря ни на какие трудности.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:50 #25058 от Витязь
Метла бабушки Глафиры

Решил казак жениться. Был он еще не больно старый, и семидесяти не стукнуло. Присмотрел себе "молодицу". А полюбил ее не за седые кудри и беззубую улыбку, а за то, что после запоев спасала его. Когда уже казалось казаку, что смерть пришла, полз он к "суженой", а та его отварами да наговорами отхаживала.
И решил он наконец: "И чего я мучаюсь? Перейду к ней жить. Все равно ни хозяйства, ни какой твари живой во дворе нет. Да и ползти никуда не надо будет, сразу и вылечит".
А Глафира, так звали ту казачку, ему и говорит:
- Вот если бы ты, Ванька, пить бросил, так я бы тебя приняла. Самой-то скучно, и словом перемолвиться не с кем. А вот пьющий ты мне не нужен.
- Да я с дорогой душой бросил бы, - стал оправдываться казак, - да не могу. Помогла бы?
- Есть одно средство,- прошамкала невеста. - На ведьмин день, в полночь, должен ты нарвать на Лысой горе траву-дребедень. Из нее сделаю тебе отвар, выпьешь его и пить бросишь.
Пошел Иван ночью в ведьмин день на Лысую гору за травой. Туда-то добрался без приключений, а как поднялся наверх, последние волосята встали дыбом: трава-дребедень горит белым пламенем, а вокруг метлы торчат, на которых сотни ведьм на шабаш слетелись. Стал казак рвать траву, а тут нечисть на него и полезла. Схватил Иван метлу и давай от ведьм и бесенят отмахиваться. Не помнил, как ноги унес. Пить он после этого, конечно, бросил, но и слова вымолвить не мог, мычит - и все тут.
Глафира, понятное дело, пожалела его - приняла. Хоть и говорить не может, так пусть вместо собаки отпугивает чужих, пока ее дома нет.
Как-то раз решила Глафира двор подмести, да и взяла ту метлу, что Иван с Лысой горы приволок. Взмахнула она метелкой, а та ее раз - и подняла в воздух! Чтоб на метле летать, надо специально учиться, а Глафира-то впервые полетела. Ну, понятное дело, свалилась. Хорошо еще, что упала на вязанку хвороста. Всего-то палец на ноге вывихнула да последний зуб выбила. Но это не остановило ее.
- Вот научусь, - размечталась Глафира, - буду и в магазин за продуктами, и в гости, и хоть на край света летать.
И чего она только не мостила на свою метлу: и подушку, и одеяло, в конце концов обвязала ручку фуфайкой. Сколько раз она падала, никто не знает. С полгода, наверное, училась. Соседи смотрят - что это Глафира то с синяками, то с шишками на лбу, то хромает, - не иначе, новый муж лупит.
Однажды решила Глафира слетать к своей подруге детства, с которой не виделась лет шестьдесят. Полетела ночью, чтоб соседей не пугать. Привязалась покрепче, дабы не свалиться - и в путь. Полететь-то она полетела, а вот как останавливаться, не знала. Она-то, когда училась, просто падала с метелки - и все, а тут намертво привязана, и захочешь - не упадешь. И инструкции никакой. Так, говорят, и по сей день бедняга летает, не может приземлиться. Уж не знаю, насколько это правда, но соседка бабушка Катя клялась - сама видела.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:50 #25059 от Витязь
Грешный муж и после смерти жены боится

Теплым осенним вечером на лавочке сидели две старушки. Прищуриваясь на заходящее солнце, они наслаждались последними теплыми деньками уходящей осени. Погода, да и настроение располагали к откровенному разговору. Вспоминали молодость.
- Знаешь, кума, - обратилась одна старушка к другой. - Я ведь за всю жизнь ни разу не изменила мужу. Уж как мы жили! Душа в душу.
- Врешь ты все, - возразила другая, полная, если не назвать толстая старушка. - Я-то знаю. Мой-то перед смертью сознался, что пару раз захаживал к тебе. Но дело давнее, что об этом говорить.
- Врал, истинный Бог, врал, - крестилась старушка, обвиненная во лжи. - Я, Мотя, за всю жизнь и мысли такой не держала.
- Ну ты даешь, Катька, - усмехнулась полная Мотря и толкнула собеседницу толстым кулаком в худое плечо. - Это что же, по-твоему, он на смертном одре мне врал?
Маленькая, худенькая Катька, выглядевшая перед своей собеседницей ребенком, начала креститься.
- Истинный Бог не виновата. Ничего не было.
- Да какая теперь разница? Мужики наши померли, что теперь ворошить прошлое?
Расстались они по-мирному и, возможно забылся бы этот разговор, но поздно ночью к бабушке Кате кто-то тихонько постучал.
- Кого это несет нелегкая? - пробурчала старушка, набрасывая одеяло на худые плечи.
Выглянув в окно, она увидела покойного мужа кумы Мотри, о котором они сегодня вспоминали. Он смотрел в окно и грозил пальцем. Потом она услышала голос, от которого мурашки шеренгой замаршировали по спине.
- Как ты могла клясться именем Бога? Ты должна исповедоваться и очистить свою душу от лжи. Исповедуйся, исповедуйся!
Бедная старушка забилась в углу с Библией в руках, а по хате разносился шепот: "Исповедуйся!
Проснулась бабушка Катя, когда уже было светло. Первым же делом она кинулась разыскивать куму Матрену.
Заскочив к куме в комнату, баба Катя плюхнулась на колени:
- Ой, прости ты меня грешную. Не врал твой мужик.
- Да ты что? - перепугалась подруга, - не виню я тебя, и у меня грешок был с твоим Петром.
- Да не грешок у меня, - начала объяснять Катерина, - а грех великий. Жила я с ним все это время. И два-три раза это было в неделю, а иногда и чаще. И сынок мой от твоего Петра. Мой-то Василий не годен был иметь детей.
По мере того, как Мотря узнавала постепенно подробности о своем муже, лицо ее начинало сереть.
- Видно, мало я била его при жизни, - наконец выдохнула она.
Тут уж баба Катя рассказала ей и о ночном визите.
- Ничего, - успокоила ее кума. - Я у тебя переночую. Я ему и мертвому кости пересчитаю.
В темной комнате сидели две старушки и о чем-то шептались. В руке той, что покрупней, была зажата увесистая дубинка. Свет решили не зажигать, чтоб не спугнуть ночного гостя. Было уже за полночь, когда в окно постучали и послышался шепот:
- Исповедуйся, исповедуйся.
Недолго думая, одна из старушек, что с дубинкой в руке, подбежала к окну и закричала:
- Ах ты кобелина! Это не она, а ты клятвопреступник, нажил на стороне ребенка, а мне клялся, что любишь. Мало я тебя при жизни била, так сейчас добавлю.
Матрена, переворачивая стулья в темноте, бросилась к двери. Выскочив на улицу, она увидела убегающего мужчину. Пригнувшись, он удирал в сторону кладбища.
Говорят, что больше он никогда не появлялся. Возможно потому, что его жена пригрозила, когда была на кладбище, что вобьет осиновый кол, а может потому, что бабушка Катя все-таки ходила в церковь исповедоваться.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:51 #25060 от Витязь
Посланник мертвецов

Вы можете себе представить, что к вам по ночам стал являться покойник? Я тоже не могу, а вот бабушка Катя рассказывает, что одному парубку не то что один раз, а каждую ночь стали являться умершие, да не по одному, а целыми толпами.
А случилось это то ли на пасху, то ли на какой другой Божественный праздник. Пошли люди проведать своих родственников на могилку, а там как раз этот казачок, о котором пойдет речь. Не очень любил он работать. Так, по мелочи, кому забор починить, кому могилку выкопать. Частенько его на кладбище видели, а тут как раз праздник, есть чем поживиться.
Был он безвредный, и потому прозвали его станичники Манечкой, как звали его бабушку. А как его имя - наверно никто и не помнил. Пока баба Маня жива была, следила за пареньком, а как померла - совсем неухоженным стал выглядеть, потому что больше никого из родни близкой у него не было. И вот в тот Божественный праздник стал Манечка собирать печенье да конфеты с могилок, а станичники давай его стыдить, мол, мы еще с кладбища не ушли, а ты уже с могилок все забираешь, на что парнишка ответил:
- Жаль, что ваши родители не могут сказать вам, какие вы стали. Уж они бы пристыдили вас.
- Ну так и поговори с ними, - съязвил кто-то из казаков.
- Да я бы поговорил, если бы они ко мне явились.
- Ну позови, - предложил тот же голос.
Манечка посмотрел на станичников и громко на все кладбище прокричал:
- Если есть среди мертвых кто-нибудь, кто хочет мне что-нибудь сказать, то прошу ко мне в гости.
Бабки на кладбище креститься начали. Казаки перепуганно смотрели по сторонам, а тут еще ветер задул и такой скрип по кладбищу пошел, вроде мертвые кресты шатают и знаки подают, что, мол, слышим, обязательно в гости зайдем. Спешно собрались станичники, да и ушли с кладбища.
Манечка еще долго бродил между могилок, собирал в мешок продукты. Начинало уже темнеть, когда молодой казак с полным мешком пришел в свою старенькую хатку. Не часто он ел досыта, а тут такое богатство. Разложил по кучкам припасы: конфеты отдельно, печенье отдельно, а быстропортящиеся продукты - что съел, что на завтрак приберег и, довольный, лег спать.
Поздно ночью парнишка проснулся от знакомого голоса, звавшего его по имени, которое он и сам уже начал забывать. Открыв глаза, он увидел у своих ног покойную бабушку Марфу. Бабушка улыбалась и тихо звала:
- Внучек, Коленька, проснись, к тебе твоя бабушка пришла.
Паренек очень любил свою бабушку и знал, что и она его тоже любила и что никогда не причинила бы ему вреда. Он так обрадовался, что хотел обнять ее, но она отстранилась.
- Не пугайся, внучек, я просто дух, и явилась не сама, а с теми, кто хотел бы передать своим родным кое-какие послания. Ты же им обещал. Выгляни в окно.
Юноша посмотрел в окно и увидел десятка два мертвецов, толпившихся во дворе. Со стороны кладбища двигались еще тени.
- Не бойся их, выйди, поговори с ними, - ободряюще заговорила бабушка и двинулась к двери.
Все было так необычно, что паренек даже не испугался и двинулся за своей бабушкой. Первой к нему подошла старушка, умершая в прошлом году.
- Сыночек, - прошамкала она, - не мог бы ты передать моему старику, что я обманула его перед смертью. Изменила ему восемь раз. И теперь из-за этого греха, и что не рассказала ему об этом на смертном одре, нет мне покоя.
Еще подходил какой-то старичок. Его парнишка уже не помнил. Прослезившись, он просил передать его семье, чтобы простили его за то, что перед смертью все добро зарыл в погребе, оставив родных без средств к существованию.
До первых петухов мертвые подходили со своими просьбами, а потом стали исчезать. Манечка внимательно выслушивал их просьбы и, как обещал, выполнил все без исключения.
Молва о пареньке, умеющем общаться с мертвыми, облетела всю округу. Многие стали приходить к нему и просить передать родителям свою любовь и всякие новости. Ночами юноша со своей покойной бабушкой бродил по кладбищу и передавал послания односельчан.
Как-то из одной свежей могилки появилась молодая красивая женщина с заплаканными глазами и обратилась к юноше:
- Передай моему дорогому мужу, что умерла я не от болезни, а меня отравила его мать.
- А если он не поверит, как же я ему докажу, - заволновался необычной просьбе паренек.
- А ты скажи ему - пусть проверит лекарство, которое давала мне его мать, на собаке. Она прячет его в шкафу на нижней полке.
Когда Манечка рассказал казаку о послании его покойной жены, тот кинулся в хату и действительно нашел отраву там, где было указано. Долго сидел казак на земле, схватившись за голову.
- Что мне теперь делать? - наконец закричал он. - Будь ты проклят! - и, схватив лопату, ударил паренька. Удар оказался смертельным.
Хоронили Манечку всей станицей. Очень все его жалели, а казака того, говорят, то ли посадили, то ли в сумасшедший дом упрятали, но, говорят, на этом история не закончилась. Вроде бы в той станице по ночам бродит покойный Манечка и, если кто его очень попросит, передает послания мертвым родственникам.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:52 #25061 от Витязь
Как черт бутылку сглазил

Жили в нашей станице два казака. Крепко они дружили, считай, что с малых лет. Один-то здоровый был, метра под два ростом. Звали его Иваном, по прозвищу Каланча. Другой - полная ему противоположность, маленький да плюгавенький. Ему и кличку дали - Мишка Шнырь.
Каланча был здоровый, зато ленивый, вечно сонный; Шнырь же - шустрый да шумный, вечно подшучивавший над своим длинным другом. И, несмотря на то, что были они такие разные, дружбу вели - не разлей вода. Любили по праздникам посидеть на пригорке, да чтоб с хорошей закуской, да самогонки побольше. Эту ихнюю любовь знали все казаки и навещали их там частенько. Бабы про то знали, в случае чего ведали, где искать своих суженых, но не трогали их. "Пусть уж лучше гуляют за станицей, чем незнамо где", - решили они. Если какая говорила, что ее мужик в "Казачьем ресторане", то было ясно - у Каланчи и Шныря. Мужики же думали, что они надежно спрятались и бабам нипочем их не отыскать.
Но вернемся к Каланче и Шнырю. Жили они рядом с кладбищем и частенько, чтоб сократить путь, ходили через него, да и шинкарка жила в противоположной стороне. И вот в один из праздников друзья с утра направились к шинкарке. Все произошло как обычно. Стали к ним подходить знакомые, кто со своей водкой, кто с деньгами, благо до шинкарки бежать близко. К вечеру Шнырь понял, что, если выпьет еще хоть сто граммов, то ночевать придется в канаве, а это уж совсем срамота.
Ни слова не говоря, побрел он домой и, чтоб сократить путь, отправился через кладбище. Зайти-то зашел, а выйти никак не может.
"Полежу, - решил Шнырь, - пока не развиднеется, а потом и пойду. Здесь меня никто не побачит", - и прилег возле могилки. Уже и дремать начал, когда разбудил его беззлобный мат и чье-то ворчание. Шнырь приподнял голову и увидел приближающегося Каланчу. Тот с трудом обходил могилки, его постоянно заносило. Несмотря на темноту, зоркий глаз Шныря заметил в руке друга бутылку самогона. "Ишь ты, какой предусмотрительный, пьяный-пьяный, а на похмелку прихватил пузырек", - позавидовал ему Шнырь.
- Ваня! - радостно закричал он. - У тебя есть похмелиться?
Если бы Шнырь знал, что после этого произойдет, то никогда бы не стал кричать. Каланча замер на мгновение, а потом со скоростью курьерского поезда, - никто и никогда не поверил бы, что Каланча способен на такое, - понесся через кладбище. Шнырь погнался за ним, но куда там! За считанные секунды Каланча пересек могилы, залетел во двор хаты и громко хлопнул дверью.
Шнырь остановился в раздумье посреди кладбища, ему показалось, что, перепрыгивая очередную оградку, Каланча уронил бутылку самогона. "Надо ее шукать", - решил он и приступил к поискам. Благо луна вышла из-за тучи, и Шнырь уверенно двинулся туда, где, как ему показалось, должна лежать бутылка.
Недалеко от могилки, освещенная лунным светом, стояла она, родимая, аккуратно закупоренная бумажным жгутом, как будто приглашая Шныря: "На, возьми меня".
Настроение у Шныря поднялось, и он направился к бутылке. Его изумлению не было конца, когда, нагнувшись, чтоб поднять, не нашел ее.
Тогда, оглянувшись по сторонам, заметил, что та спокойно себе стоит метрах в трех. Ничего не понимая, направился к ней, но бутылка опять исчезла, появившись в другом месте. "От меня не уйдешь", - выругался Шнырь и стал тихонько подкрадываться к вожделенной влаге: протянул руку - самогонка пропала.
Неизвестно, сколько времени гонялся он за бутылкой: и прыгал на нее, и подползал, и делал вид, что мимо идет и на нее даже внимания не обращает. Совсем измучился мужик, сел, огляделся и понять ничего не может: не на кладбище он вовсе, а сидит на каком-то островке, а вокруг него вода. "И какая это нечисть занесла меня сюда?" - удивился он. Самое интересное, что сухой, а как через воду перебрался, понять не может. "Не иначе как нечистая сила перенесла", - подумал он и, перекрестившись, прилег на кочку. "Куда же все-таки бутылка делась?" - мелькнула мысль перед тем, как Шнырь провалился в сон.
Неизвестно, кому Шнырь рассказал о своем ночном приключении, но вскоре вся станица смеялась над Каланчой и Шнырем.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:52 #25062 от Витязь
Плагиат бабки Оклунихи

Неряха осень разбросала листья, и теперь дороги вперемешку с грязью выглядели неприглядно. Холодный ветер с редко выглядывающим солнцем и мелким дождем вызывал раздражение у тетки Оклунихи.
В добрые времена, когда еще были колхозы, она не уходила с работы без оклунка - неполного мешка с зерном, который она прятала от бригадира в кустах, чтобы потом, ночью, перевезти оклунок на велосипеде домой. Так и пристало к ней прозвище Оклуниха. Это была низенькая, толстенькая женщина, еще не старая. Но тяжелая работа на воздухе огрубила черты ее лица, отчего она выглядела намного старше своих лет.
Сейчас, когда на работу некуда было пойти не только ей, но и молодым, единственным ее заработком стал самогон. Если у Оклунихи затевалась стирка и во дворе висело белье, то это значило, что она варит самогон. Это был своеобразный сигнал для алкашей. Распродажа шла бойко, и единственным серьезным конкурентом была ее соседка бабка Матрена, прозванная Фигушихой за то, что она всем, кто просил у нее водку в долг, предлагала:
- А фигушку не хочешь?
Но, так как спрос был очень большим, то это соседство не вызывало особого беспокойства. В этот неуютный осенний день Оклуниха настраивала самогонный аппарат. Возле плетня мелькнула тень, и скоро появилась худая фигура Петьки-тракториста. Заросший, мятый, со впавшими глазами и трясущимися руками, он вызывал невольную неприязнь, напоминая своим видом оживший труп. Оклуниха перевидела и похлеще, и, похоже, в другом виде к ней клиенты просто не приходили.
- Тебе чего? Не видишь, только ставлю. Придешь позже, - пробурчала она недовольно возникшему за ее спиной полутрупу.
- Ну, хоть полстопки, здоровье поправить, - сипло прохрипел Петька.
- А гроши есть?
- У меня кое-что есть такое, что больших денег стоит. Вот, смотри, ручка с золотым пером, моего дядьки. А ты знаешь, кем он был? - спросил Петька и сам же ответил, - большим человеком. Он этой ручкой писал романы и стал знаменитым. На ней даже инициалы есть, - с трудом выговорил он непривычное слово.
- На кой она мне? - возмутилась Оклуниха. - У меня уже ваших часов скоро ведро будет. Что мне, еще и ваши ручки собирать? Да я, кроме своей фамилии в ведомостях, не писала уже лет двадцать.
- Да я же недорого, мне бы здоровье поправить, - мямлил Петька.
- Я же сказала, позже.
- Вот сдохну у тебя во дворе, будешь знать, - пригрозил Петька и двинулся к лавочке.
Присев, он затих. И Оклуниха забыла о его присутствии. Хлопнула калитка, и во дворе показалась бабка Матрена.
- Водку варишь? - ехидно поинтересовалась она.
Оклуниха как раз развешивала белье.
- А что это у тебя Петька дрыхнет под лавочкой?
Оклуниха недовольно повернулась и увидела лежавшего под лавочкой клиента. Она стала его тормошить, но Петька не отзывался.
- Мертвый, что ли? - испуганно прошептала Фигушиха.
Оказалось, что родственников у Петьки не было и, скинувшись, соседи похоронили несчастного, как смогли. На следующий день после похорон Оклуниха нашла во дворе у лавочки авторучку Петьки. Может, она и пролежала бы так неизвестно сколько в траве, но солнечный луч, упавший на ручку, заискрился так, что невозможно было ее не заметить. Оклуниха долго вертела в руках Петькино наследство.
- Наверно и правда, дорогая вещь, - подумала она и спрятала авторучку в комод.
Ночью женщина проснулась и не могла понять, то ли ее кто-то позвал, то ли ей это приснилось. Вдруг ей с неожиданной силой захотелось вновь подержать ручку. Включив свет, Оклуниха достала ручку и ученическую тетрадь, которую хранила на всякий случай.
- Интересно, пишет она или нет? - подумала Оклуниха и открыла тетрадь.
Конечно, это было какое-то колдовство, другого объяснения женщина просто не могла найти. Она что-то писала в тетради. Авторучка как бы сама выводила буквы, а Оклуниха лишь поддерживала ее в вертикальном положении. Сколько прошло времени, она не заметила. Почти вся тетрадь была исписана мелким довольно симпатичным почерком. Женщина за всю жизнь не написала и половины того, что было написано за эти несколько часов. Она попыталась прочитать, но незнакомые слова и обороты речи были для нее слишком заумными.
- Что мне с этим делать, - размышляла женщина, и вдруг словно ей кто-то шепнул на ухо: "Отнеси в редакцию!"
Начинало светать. Перекрестившись, Оклуниха оделась во все самое новое и с тетрадкой направилась в редакцию. Она не знала, что ей говорить, и молча протянула тетрадку редактору. Мужчина лет пятидесяти с интересом посмотрел на женщину. Возможно, он ожидал от нее объявления или жалобы на соседку.
Открыв тетрадь, он начал читать. Вскоре лицо у него вытянулось от удивления. С полчаса Оклуниха ерзала на стуле, наблюдая за редактором. Когда он окончил читать и посмотрел на нее, во взгляде его читалось восхищение и уважение.
- Это вы написали? - спросил он, приподняв очки.
- Да как вам сказать, - замялась, краснея, женщина, - вот ночью проснулась и не смогла заснуть, пока не написала.
- Большое вам спасибо, - обрадовался чему-то редактор, - пишите и приносите еще. Это мы непременно опубликуем. Гонорар сможете получить сразу после публикации.
- Какой еще гонорар? - не поняла Оклуниха.
Ей вообще было трудно разговаривать с таким ученым человеком. Он говорил столько непонятных слов.
- Гонорар за ваш рассказ, - пояснил редактор.
- Что такое гонорар? - спросила она у какого-то очкарика, выйдя из редакции.
- Это, мать, деньги за публикации, - пояснил тот.
Деньги! Главное, что она поняла - ей дадут за эту тетрадку деньги.
Довольная Оклуниха накупила побольше тетрадей и отправилась домой. Все последующие ночи Оклуниха добросовестно писала в тетрадях, не пытаясь даже вникнуть в смысл того, о чем она пишет. Когда был опубликован первый ее рассказ, Оклуниха собрала все исписанные тетради и отправилась в редакцию за гонораром.
При виде входящей с тетрадками в кабинет женщины редактор приветливо вышел из-за стола. Всю ее писанину он с восторгом принял. Оклуниха получила деньги и, с удовольствием похрустывая новыми сторублевыми купюрами, направилась в магазин за тетрадями. После опубликования еще нескольких рассказов, ее известность перешагнула пределы района. Денег ей теперь хватало, а соседка полностью забрала самогонный бизнес в свои руки. Теперь не только ночами, но и днем Оклуниха трудилась над тетрадями.
- Интересно, - думала она, - почему в этой ручке не кончаются чернила?
Больше ее уже ничего не удивляло, и жизнь вполне устраивала.
Как-то в редакцию зашел солидный человек в дорогом костюме и с дипломатом. Закрывшись в кабинете редактора, они долго о чем-то беседовали. Сотрудникам редакции по обрывкам разговора приходилось только догадываться, что речь идет о рукописях Оклунихи. Собрав тетради в дипломат, неизвестный куда-то их увез. Редактор не стал рассказывать сотрудникам о цели визита незнакомца и в ответ лишь пожимал плечами:
- Сам пока толком ничего не знаю. Скоро все выяснится, - на этом закончилось объяснение
Теперь, с приходом морозов, у Оклунихи прибавилось работы. Нужно и печь топить, и все дела, отложенные летом на потом, срочно делать. На столе у нее лежало несколько общих тетрадей, исписанных мелким почерком. Это был очень большой рассказ, возможно, даже роман, женщина не знала. Для нее не было особой разницы, что она пишет. Главное - теперь появилось время заняться повседневными делами.
Но однажды на улице зашуршали шины, и у двора Оклунихи остановились две иномарки. За все существование этой улицы по ней не проезжало ни одной, а тут сразу две машины посигналили. К калитке подошли двое незнакомцев. Непонятное беспокойство закралось в сердце Оклунихи.
- Нина Андреевна? - поинтересовался один из них. - Нам необходимо поговорить. Женщина как на духу рассказала незнакомцам и об авторучке, и о том, как она попала к ней, и о ненасытной тяге к письму. После этого незнакомцы с интересом просмотрели тетради с записями.
- Смотри, тот же почерк, - заметил один.
- Да и стиль - ни с кем не спутаешь, - заявил другой.
- Значит, я был прав, - продолжал первый. - Это неопубликованные рукописи, - и незнакомец назвал фамилию, которую Оклуниха услышала впервые.
- Чистейшей воды плагиат, - как бы подтвердил другой.
Весь этот разговор был для Оклунихи темным лесом, как, впрочем, и то, что она писала. Она с беспокойством поглядывала на ручку, которую вертел в руках один из гостей. Наконец, один из незнакомцев обратился к хозяйке:
- Вам придется поехать на некоторое время с нами.
- Я не могу, - забеспокоилась женщина, - у меня хозяйство, печь надо топить.
Незнакомец, пропустив сказанное Оклунихой мимо ушей, продолжал:

- Возможно, это мировое открытие, и вас ждет большая награда.
Последний довод сильно повлиял на решение Оклунихи.
- Хорошо, - заявила она, - я только предупрежу соседку.
Бабка Матрена очень удивилась отъезду соседки. Она добросовестно несколько месяцев следила за хозяйством, пока, наконец, не нашлись очевидцы, рассказавшие ей, что видели Оклуниху в психушке.
- Вот так обычно кончают слишком уж умные, - подвела итог Фигушиха. - Или руки на себя накладывают, или в психушку попадают.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:53 #25063 от Витязь
Как казак спас землю от инопланетян

Когда по станице разнеслась весть о летающих тарелках и инопланетянах, казак Петро Галопупенко только ехидно улыбнулся.
- Брехня все это, - заявил он друзьям, когда они в очередной раз на речке, отмечали кому-то день рожденье.
- Чертей видел не один раз, маленькие такие да зелёненькие. В них верю. Индейцы по двору на лошадях скакали, в них тоже верю, а вот инопланетян, что-то ни разу не встречал.
Кто-то из компании клялся, что самолично видел летающие тарелки, на что Петро только скептически улыбался. Когда торжественная часть праздника закончилась, а вместе с ним и водка, компания начала расползаться по домам. Петру предстояло идти через лесопарк. Знакомая тропинка сегодня была особенно неровной, приходилось двигаться зигзагами. На полянке казак увидел странный аппарат, напоминающий перевернутый тазик, а вокруг него толпу маленьких, зелёных человечков с трубками.
- Это что еще за хренотень? - подумал Петр и начал выламывать дубину.
. Пришельцы долго искали планету, похожую по климату и составу воздуха на свою. После других скитаний, наконец, была найдена голубая планета - Земля, населённая полуразумными существами. Избавиться от аборигенов, называющих себя людьми, не составляло большого труда. Ружья, начиненные спиртовыми парами, уже не на одной планете, показали свои смертоносные свойства. Оно уничтожало все живое и никогда не подводило. В задачу трёх захватчиков входило: розыск пригодных планет и их завоевание. Опустившись на поляну, пришельцы решили спрятать звездолет и начать завоевание планеты.
На поляне появился огромный абориген. Выпучив глаза, он долго смотрел на незваных гостей, потом, отломив огромный сук от дерева, неровной походкой двинулся на пришельцев. Настало время применить сокрушительное оружие. Направив трубки на дикаря, захватчики выстрелили смертоносным паром. Абориген приостановился и стал принюхиваться. К ужасу завоевателей оружие его не остановило, размахивая дубинкой, он бросился на них. Чудом инопланетяне успели заскочить в звездолет. Сверху посыпались мощные удары.
Когда зеленые человечки окружили Петра и стали пускать ему в лицо спиртовые пары, казак взревел от негодования.
- Да как они посмели так безнравственно обходиться со спиртным.
Махая дубинкой, Петро загнал зеленых человечков в тазик и стал сверху бить по нему. Мятую и погнутую железяку он откатил с тропинки в кусты и побрел дальше домой, размышляя.
- Инопланетяне, инопланетяне. Вот брешут. Хоть бы одного показали. Вот если я чертей каждый день вижу, то, как тут будешь возражать.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:53 #25064 от Витязь
С тёщей на рыбалке

Вот говорят, что все люди произошли от обезьян, но это было так давно. А вот почему моя тёща, к старости стала похожа на своих дальних родственников, до сих пор понять не могу. Как подумаю, что и моя тёща станет в её годы такой же, так меня в дрожь бросает. Кроме того, у тёщи ещё и инстинкты её дальних родственников проснулись. Как-то и говорит мне:
- Хочу на рыбалку.
Я, то на рыбалку не очень люблю ходить, ловлю в основном со сковородки.
Но убедительный аргумент, в виде волосатого кулака, с мою голову, сделал меня сговорчивым. Ну, как я мог отказать любимой тёще? В пять часов утра тёща вытянула меня сонного из постели, и повезла на своём мотоцикле с коляской на рыбалку. Проснулся я на речке.
- Качай лодку, - приказала тёща тоном, не терпящим возражения.
Через пол часа она прокричала:
- Придурок, возьми насос, ты своими лягушачьими лёгкими не то, что лодку, даже шарик не надуешь.
Насосом качать оказалось намного быстрее, чем ртом.
- Может, я на бережку посижу, пока вы ловите, - предложил я, надеясь ещё вздремнуть.
- Ты, что хочешь, чтобы я гребла? А ну, марш в лодку!
В лодке опущенной в холодную воду, моя нижняя часть туловища сразу же замёрзла, и я в уме не раз уже проклинал свою мучительницу. Кроме того, что я сидел на вёслах и должен был грести, в мои обязанности входило так же, снимать рыбу с крючка и насаживать червяка. Но хуже всего было то, что тёща не могла закидывать удочку. Когда она раскручивала удочку, мне приходилось залегать на дно. Жужжащая над головой леска, наводила на меня ужас. После такого заброса лески, крючок на конец зацепился за камыши.
- Что расселся, - прокричала моя мучительница, - полезай в воду и отцепи.
- Может, подгребем, и я попытаюсь дотянуться до камышины, - робко предложил я.
- Ты что, хочешь, чтобы я лодку проколола о камыши? - рявкнула тёща.
Вода была холодная. Хорошо ещё, что не глубоко ещё всего по пояс глубина. Отцепив крючок, я начал возвращаться.
- Я тебе не говорила, что здесь полно пиявок, - ехидно промолвила тёщенька, как бы сочувствуя, - на прошлой неделе одного рыбака насмерть засосали.
Пиявок я боялся с детства, и поэтому ринулся к лодке со скоростью торпеды. Когда я завис на боку, лодка наклонилась и тёща, чтобы не перевернуться, решила веслом сковырнуть меня. Ей это почти удалось, но лодка всё же перевернулась, накрыв меня. Больше лодка меня не интересовала, так же, как и тёща, все мысли мои были направлены к берегу. Когда тёща с лодкой и удочкой вылезла на берег, я сидел под кустом и меня от холода била дрожь.
Тёща зло посмотрела в мою сторону, плюнула и погрузив вещи в мотоцикл уехала. Целую неделю у меня от этой рыбалки не проходил насморк и кашель.
Когда я почувствовал себя лучше, появилась тёща.
- Завтра едем на охоту, - заявила она, - на уток.
- Куда? - перепугался я.
- А здесь недалеко. В основном в камышах у речки.
- Так нужно же собака, - попытаться я возразить.
- Вот поэтому я и беру тебя с собой, - решительно оборвала тёща.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:54 #25065 от Витязь
Как казаку и после смерти покоя не дали

Нет такой станицы на Кубани, чтобы не было в ней мастеровых людей, а вот таких, как Григорий, прозванный за свою хромоту Шлеп Ногой, поискать надо было. Он и хромоту приобрел все из-за той же работы. Крыл как-то соседу крышу камышом, да вместе с кулем и съехал. И надо же было так умудриться, чтобы попасть ногой в собачье опорожнение. Пошел тогда он на речку ногу помыть, да на берегу поскользнулся и упал в воду. Делать нечего, надо сушить одежду.
Разжег костер, а пока одежда сохла, выпил для согрева и заснул. Одежда сохла, да и загорелась. Хорошо еще, что Григорий вовремя проснулся. Только одна нога и подгорела. С тех пор он и недолюбливал крыши, считал, что это из-за них он получил увечье.
Но, несмотря на свою хромоту, был он мастером, как говорят, от Бога. И печку сложить мог, и корзины плести, и плетень поправить, а если сильно попросят, то и крышу починить.
Кто побогаче, крыли обычно черепицей или железом, а кто победнее, те камышом. Решил как-то станичный батюшка перекрыть крышу под железо. А кого звать? Конечно, Григория. Пообещал батюшка казаку отпущение грехов, да кой-каких харчей.
Дело новое для Григория, не приходилось ему еще крыши железом крыть. Да делать нечего. Все мы грешные, а здесь бесплатное отпущение грехов. Был бы кто другой, казак, может, и не взялся бы за работу, а батюшке не откажешь. Почти неделю Григорий крыл батюшке крышу. Станичники удивлялись, что это Шлеп Нога в такой холод босиком лазает по железу. А дело шло к зиме, и может, кто сглазил, а может, казак сильно уж понадеялся на свое здоровье, но он все-таки заболел. Не прошло и месяца, как его похоронили. И тут пошел дождь. Рассчиталась матушка с казаком за выполненную работу или нет - никто не знает, но после первого же дождя крыша у батюшки потекла. Бедная вдова не успела еще и мужа оплакать, а матушка уже на пороге, и давай стыдить вдову Григория: вспомнила все грехи ее покойного мужа и приказала, чтобы хоть сама на крышу лезла, но хата чтоб не текла. Пошла вдова как-то на могилу мужа. В слезах давай покойному жаловаться, больше ведь некому - ни детей, ни родни. Одна осталась на всем белом свете. Поплакалась, вроде и легче стало, и пошла домой.
Поздно ночью батюшка и матушка проснулись от стука на крыше. Ничего спросонья не понимая, батюшка накинул кожух и выскочил на улицу. Светила яркая луна и на крыше отчетливо был виден мужской силуэт с молотком в руке. Под завывание собаки неизвестный, прихрамывая, ходил по кровле и стучал по железу. Без сомнений, это был Григорий. Видно услышал просьбу жены и явился отремонтировать крышу. Может, кто и испугался бы, а батюшка не такой был человек. Прежде чем испугаться, он пулей влетел в хату, подпер дверь и запрыгнул к матушке под одеяло. Его бородка беззвучно дрожала. И лишь потом, минут через десять, заикаясь, он стал рассказывать матушке об увиденном. Всю ночь они читали молитвы, и с первыми петухами наконец все стихло. Батюшка с матушкой, довольные тем, что силой молитвы они все-таки избавились от нечистой силы, решили никому об этом не рассказывать. Но на следующую ночь все повторилось. Когда же и на третью ночь они не смогли сомкнуть глаз, батюшка велел матушке идти к вдове Григория. Сам же в церкви службу провел за упокой души казака. С утра матушка стучала в двери вдовы. Как уж она там уговаривала женщину, что ей говорила - никто не ведает, знают лишь, что она сполна рассчиталась с вдовой за работу ее мужа.
Ходила ли женщина на кладбище просить мужа, чтобы не беспокоил больше матушку, мы не знаем, но перестал покойник Григорий являться и стучать ночами на крыше. И, что самое удивительное, больше крыша никогда не текла. Слух об этом случае распространился по всей округе. Говорят даже, что к вдове приезжали из дальних станиц. Просили ее, чтобы и им покойный казак отремонтировал крышу. А вот ремонтировал ли кому крышу Григорий еще или нет, про это бабушка Катя нам ничего не рассказывала.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:55 #25066 от Витязь
Как баба мужика достала

Слышали поговорку "Мертвого из могилы поднимет"? Думаете, это крылатое выражение, - а вот и нет. Не знаю уж точно, в станице ли, на хуторе, а был такой случай.
Жили-были муж с женой. И была у того мужика жинка слезливая: чуть что не по ней - давай причитать. А как начнет причитать, то тут уж хоть из хаты сбегай. И так довела казака, что он уже и не знал, как угодить своей половине. А она этим и пользуется. Муж в поле, а она быстренько что-нибудь состряпает - и в постель. Муж с работы приходит, а она лежит, стонет. В хате не убрано, хозяйство не управлено. Казак рыкает на нее, а она давай причитать. И так она этим мужу надоела, что решил он ее проучить. Однажды, пока бабы дома не было, притворился мертвым, думает, посмотрю, что делать будет. А она пришла, увидела, что мужик помер, и давай по хате шнырять. Хоть бы слезинку выдавила. Всю хату вверх дном перевернула, даже карманы мужа проверила, ничего не нашла. "Деньги ищет", - ухмыльнулся казак.
Ничего не найдя, начала баба причитать не своим голосом:
- Да на кого ты меня без гроша оставил? Да за что я тебя хоронить буду?
И так она достала "покойника" своими причитаниями, что тот не выдержал, да как рявкнет на нее:
- Когда же ты замолчишь? И помереть спокойно не дашь!
Как услышала баба, что ее мертвый муж заговорил, так и села с выпученными глазами, слова сказать не может.
Долго еще казак прожил после этого случая со своей женой, а баба с тех пор стала ласковой да сговорчивой, ни слез, ни жалоб от нее до конца своих дней мужик больше не слышал.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:55 #25067 от Витязь
КАЗАК - БОГАТЫРЬ

Притча
Случилось это еще в ту пору, когда иноземные полчища разоряли землю Русскую. Единственной преградой на пути врагов были казаки, охранявшие рубежи Родины. Много тогда славных казаков погибло и, казалось, нет такой силы, которая могла бы остановить иноверцев.
Жил в одной станице Степан - казак, силушки немеряной да храбрости непревзойденной. И как -то напали на его станицу враги. Полегли тогда все казаки в этой кровавой сече, никого не пожалели басурманы: ни детушек малых, ни стариков, ни женщин. Чудом выжил один лишь Степан-богатырь. Упал он на землю и зарыдал:
- Ой, ты, земля-матушка, дай мне силы уничтожить врагов. Чтоб не могли они, поганые, осквернять поля и реки твои и убивать души невинные детей твоих.
Долго стенал казак... Наконец, уснул в степи сном беспокойным, а, проснувшись, почувствовал в себе силы могучие. Повел плечом - горы зашатались, топнул ногой - земля задрожала. Взял Степан булаву да давай врага гнать с земли казачьей. Тут и другие казаки ему на подмогу пришли. Отчистили они землю от иноверцев, и Степан говорит казакам:
- Устал я, братцы! Прилягу под курганом, силушки богатырской наберусь, если враг нападет, то разбудите меня. Да, смотрите, по пустякам не тревожьте, не то худо вам будет.
И уснул Степан богатырским сном. Прознали басурмане, что Степан-богатырь спит, и вновь напали на казаков.
- Ну, что, братцы, неужто без Степана врага не отобьем? Не будем по пустякам будить богатыря, - решили на сходе казаки и сами прогнали басурман.
Прошло много лет, а Степан-богатырь так и спит, набирается сил богатырских для решительной битвы. Казаки же и землю стерегут, и сон Степана охраняют.
Нападают враги, а казаки не тревожат богатыря по пустякам, сами справляются. А с годами и забывать начали о Степане.
Как-то казачата решили посмотреть на казака-богатыря. Пришли к кургану, а там вместо Степана огромный валун лежит. Не пригодилась видно, казаку силушка богатырская, и земля-матушка забрала ее у Степана, превратив его в камень. Говорят и по сей день лежит этот камень под курганом, как бы в назидание другим казакам: "Раз дала силу тебе матушка-земля, охраняй ее, а не жди, когда тебя позовут".

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:56 #25068 от Витязь
Теткино наследство

Жили-были мужик с бабой. Не богато жили, но и не бедно, так и дожили бы до старости, не зная бед. Да пришло к ним письмо от родной тетки жены, в котором та писала: "Приезжай скорей, недолго мне жить осталось, да вещи какие-никакие, а все же добро, заберешь после моей смерти". Обрадовалась баба, кричит мужику: "Поехали скорей к тетке, пока кто-нибудь из родни не отыскался". Собрались они по-быстрому. Путь-то не близкий, пока на подводе приехали, тетка уж и померла. Как раз на самые похороны и попали.
Пока хоронили, соседи на них искоса посматривали и постоянно крестились. Похоронили ее почему-то за кладбищенской изгородью, даже креста на могиле не стали ставить. Мужик-то хотел, да ему пригрозили. И он, плюнув, собрал кое-какие немудреные пожитки родственницы и, погрузив на подводу, хотел уже отправляться, да тут баба уперлась, хоть убей: "Давай, - кричит, - заберем теткино зеркало!" А куда его брать, зеркало огромное, в дороге все равно разобьется. Но разве бабе что докажешь? Погрузили они его и поехали домой.
Прошла неделя, и стал мужик замечать, что его баба сильно изменилась. Ходит вялая да сонная, словно ночами не спит. Проснулся как-то ночью - глядь, а жинки рядом нет. Смотрит, а та перед зеркалом сидит, уставилась в него, как ненормальная. Мужик встал, хотел подойти к ней и остолбенел от страха. В зеркале отражение не его жены, а какой-то незнакомой бабы с распущенными волосами. Сидит та баба, за руки его жинку держит, уставилась в глаза. А сама на лицо пригожая, глаз не оторвать. У мужика по спине мурашки почти до самых пяток забегали. Окликнул он жену, а та, что в зеркале, как зыркнула на мужика, лицо от злости у нее перекосило, и бросила руки мужиковой бабы. Та тут же и рухнула со стула. А незнакомка исчезла из зеркала. Мужик подбегает к жене, а та на последнем издыхании шепчет ему: "Забрала, проклятущая, всю мою силушку. Разбей зеркало. Не смотри в него", - и скончалась. Накрыл мужик зеркало черным платком, да к соседям за помощью. Те пришли, повздыхали, ну что уж здесь поделаешь? Похоронили, как положено, и тут только мужик о зеркале вспомнил.
Время было уже позднее, и решил мужик избавиться от зеркала, подошел к нему и сорвал платок. Смотрит, а в зеркале та же красавица, тянет к нему руки, улыбается, как бы к себе зовет. Чувствует мужик, что тело его немеет, появилась сонливость, слабость. Баба руки тянет и - чувствует он - сейчас его за руки возьмет. Вдруг в окно кто-то как застучит! И слышит мужик голос своей покойной жены: "Иван, очнись, разбей зеркало, разбей зеркало!"
Схватил тут мужик табурет, да как ударит с размаху по зеркалу! Тетка в зеркале как закричит, а по полу черная кровь так и полилась. Мужик от всех этих ужасов выскочил из хаты и до рассвета в скирде просидел, а утром пригласил батюшку хату освятить. Осколки же собрал и отнес куда-то за кладбище, там и закопал.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Витязь
  • Витязь аватар Автор темы
20 нояб 2014 04:56 #25069 от Витязь
Не испытывай судьбу

Всем известно, что храбрей казака, нет воина, а Иван, по прозвищу Пузырь, так тот и вовсе среди казаков первым храбрецом был. Ничего не боялся - ни воды, ни огня, ни самого сатаны. И вот как-то на праздник собрались казаки на своем излюбленном месте, самогонки взяли да закуски. После третьей рюмки начались у них задушевные разговоры. Каждый похваляется своими подвигами, незаметно перевели разговор на покойников. Пузырь и говорит:
- Не боюсь я ваших мертвяков. Если за спор - и на кладбище ночью схожу.
- Ой ли? - подзадоривает его Шнырь, - а слабо на могилу ведьмака ночью сходить?
- Могу и сходить, - расходился Пузырь, - а чтоб поверили, сделаю кинжалом на надгробной плите надпись: "Здесь был Пузырь".
На том и порешили.
Как стемнело, оделся Пузырь потеплее, бушлат взял, шапку, кинжал, захватил самогона да ломоть хлеба с салом. Ярко светила луна, и ее бледный свет, падая на кресты, отбрасывал причудливые тени. В таких местах невольно приходят мысли о вечном, вспоминаются страшные истории, рассказанные ночью шепотом перед сном.
Пузырь старался отгонять неприятные мысли, ведь известно, что покойнику только покажи, что ты его боишься, так он за тобой всю ночь и будет гоняться. За оградой кладбища виднелась одинокая могила с надгробной плитой, именуемая в народе ведьмачной. Она была без креста. Прежде чем подойти к ней, Пузырь перекрестился, потом достал бутылку самогонки и прямо из горлышка сделал три больших глотка. Подождал, пока по телу разольется приятная теплота, и уверенно подошел к могиле. Кинжалом на надгробной плите он старательно выцарапал одно лишь слово "Пузырь". "Хватит с них", - решил он. Визжащий скрежет металла о камень вызвал неприятную дрожь, и по телу пробежали мурашки. Вытерев пот со лба, Пузырь решил расслабиться. Никогда еще ему не было так не по себе, даже когда племенной бык, разогнав весь хутор, бросился на него. Тогда Пузырь даже глазом не моргнул и через несколько минут усмирил бугая. Незнакомое ощущение страха так взбесило казака, что он здесь же, возле могилы, решил допить бутылку горилки.
Усевшись возле плиты, он достал закуску, рюмку. Нарезав сало, глубоко вонзил кинжал в землю. Потом налил, выпил, закусил, налил вторую рюмку и решил уходить.
"Достаточно судьбу испытывать", - подумал он и хотел приподняться, но что-то крепко держало его за полы бушлата. "Ведьмак не пускает", - мелькнула у него ужасная догадка, и он упал замертво.
Наутро казаки нашли тело Пузыря рядом с могилой ведьмака. Из полы бушлата торчала ручка кинжала, воткнутого глубоко в землю.
Долго потом люди разбирались, своей смертью Пузырь помер или ведьмак его забрал. Бабушка Катя, которая и рассказывала мне эту историю, разбираться не стала, обронила только: не испытывай судьбу, не надо.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.